Детство и воспитание. Уорвик Брэй.Ацтеки. Быт, религия, культура.

Уорвик Брэй.   Ацтеки. Быт, религия, культура



Детство и воспитание



загрузка...

Поначалу ребенку не давали никакой работы, а лишь учили «тихим словом». Затем, в возрасте четырех лет, начиналось практическое обучение и детям разрешалось выполнять простую работу под неусыпным оком взрослых. Мальчиков посыпали за водой, пока матери перечисляли дочерям названия и предназначение всех предметов в рабочей корзинке. Мало-помалу детям давали более ответственные задания, девочки помогали матерям по дому, а мальчики ходили вместе с отцами на работу или на рынок.

Образование девочек в действительности являлось подготовкой к браку. Девочка пяти – семи лет уже знала, как обращаться с веретеном и прясть нити, в подростковом возрасте ее приобщали к приготовлению пищи, а в возрасте четырнадцати лет девочка училась ткать полотно. До брака оставалось два года, а девочка уже была обученной вести дом и способной пополнять достаток в семье, изготавливая полотно на продажу. Воспитание мальчиков было столь же практичным. Пятилетний карапуз ковылял за отцом, неся несколько хворостин или крошечную вязанку. Шло время, и мальчик учился ловить рыбу, резать тростник и управлять каноэ на озере.

В то же время родители учили своих детей хорошему поведению и заставляли их выслушивать лекции о добродетельности тяжелого труда, правдивости, уважении к старшим, необходимости самообладания, послушания власти и воле богов. Ленивые или непослушные дети наказывались. Мальчиков били, кололи иглами кактуса, затем связывали руки и ноги и оставляли лежать обнаженными на сырой земле весь день или держали над огнем, в котором горели стручки красного перца, и вдыхать горький дым. Девочек тоже кололи иглами или держали над огнем, а еще заставляли выполнять дополнительную работу по дому, вставать до рассвета и целый день убираться в доме и мести улицу перед домом.

Дети из знатных семей воспитывались в еще большей строгости, так как жизнь взрослого должна была служить примером всем остальным людям. Мальчиков вскоре отправляли в школу калъмекак (см. далее), но некоторые девочки не покидали дом до дня своей свадьбы. Воспитание дочери правителя было особенно суровым, и следующий фрагмент текста (из рукописи Сориты) позволяет предположить, что жизнь во дворце отличалась холодностью и формальностью:

«Когда ей исполнилось четыре года, они внушили ей необходимость выказывать благоразумие в речах и поведении, в облике и манере держаться… Дочь правителя ходила только в сопровождении множества женщин преклонного возраста, и она выступала так скромно, что никогда не поднимала глаз от земли… она никогда не разговаривала в храме, за исключением чтения молитв, которым ее обучили. Она не должна была разговаривать во время еды, но должна была хранить совершенное молчание. Правило, что мужчина, даже брат, не должен разговаривать с незамужней женщиной, соблюдалось так строго, словно это был закон… Девицы не могли выходить в сад без сопровождения. Если они осмеливались сделать хоть шаг за дверь, их сурово наказывали, особенно если они пребывали в возрасте от десяти до двенадцати лет. Девицы, которые поднимали глаза от земли или оглядывались, также подвергались жестокому наказанию. То же самое ждало девушек ленивых или легкомысленных. Их обучали, как говорить с женами правителя и другими людьми, и, если они выказывали нерадивость, их также ждало наказание. Им постоянно внушали со всем вниманием относиться к хорошим советам, которые они получали.

Когда им исполнялось пять лет, их няньки начинали учить их вышиванию, шитью и ткачеству и никогда не позволяли им лениться. Девица (даже будучи ребенком), которая прекращала работать без разрешения, наказывалась».

Постоянное давление, наказания и тяжелая работа – эти темы вновь и вновь возникают в этом и других подобных текстах. Царственные родители, по всей видимости, оставались для детей недоступными, вели себя с ними отчужденно и холодно. В определенные часы маленьким девочкам разрешалось играть в присутствии своих матерей, но даже тогда стражники и няньки присутствовали в комнате и не было никакого намека на теплые семейные отношения. Беседа их с отцом произвела на Сориту еще более удручающее впечатление:

«Когда правитель пожелал увидеть своих дочерей, они пришли к нему процессией, перед ними выступала пожилая женщина, а за ними шли другие придворные. Они никогда не выходили без разрешения своего отца. Войдя в зал, они остановились перед отцом, который приказал им сесть. Затем заговорила женщина, она приветствовала правителя от имени его дочерей. Она передала отцу розы и другие цветы, а также фрукты, которые они собрали для него, а также вышивки, которые они приготовили для него… Отец заговорил с дочерьми, посоветовал им вести себя хорошо и слушать советы матерей и учителей, уважать и во всем слушаться их, прилежно работать. Девочки не сказали ни слова, лишь приблизились к правителю одна за другой и почтительно поклонились ему, после чего ушли. Никто не засмеялся в присутствии правителя, все вели себя сдержанно и скромно».

Отпрыски правителя часто завидовали детям простых людей, которые так много времени проводили со своими родителями и для которых правила поведения были куда менее строгими.

Кроме домашнего образования, все ацтекские дети могли обучаться в школе. Некоторые ранние манускрипты говорят, что школьное обучение начиналось с пяти лет, но Кодекс Мендосы утверждает, что дети до пятнадцати лет все еще пребывали много времени дома, хотя они, возможно, проводили в школе неполный день. Существовало два типа школ: одна – тельпочкалли, или «дом молодых», – для сыновей торговцев и крестьян, и другая – кальмекак – для высшего сословия. Всех мальчиков заставляли посещать школу того или иного типа. Девочек из хороших семей отправляли в храм, где их обучали как жриц, хотя большинство из них оставляли учебу через несколько лет, чтобы выйти замуж. Образование в тельпочкалли было доступно и для девочек, но для детей каждого пола были разные школы.

Ацтекское образование прежде всего ставило перед собой цель воспитать гражданина. Знакомые Саагуна описывали идеального школьника как «прилежного, послушного, которого легко обучать, покорного, умного, почтительного, полного благоговения, того, кто склоняется в поклоне, подчиняется, уважает других, которому можно внушить полезные мысли». Нигде в этом списке добродетелей не найти упоминания о любознательности. Мысль о том, что знание может представлять ценность само по себе, была бы – если бы она вообще возникла – отвергнута ацтекским обществом, как бесполезная для его нужд. К чему обычному человеку знания, которые он никогда не сможет применить на практике, или зачем ему размышлять, если для этого есть власть?

Целью образования и воспитания было научить ребенка тому, что государство считало необходимым, принимая во внимание его социальное происхождение и его вероятное будущее. В результате должна была получиться, говоря современным языком, «социально зрелая» личность. Независимость и инакомыслие подавлялись, а двухшкольная система с одним типом образования для богатых и другим для бедных помогала сохранить различие между знатью и низшими сословиями.

Каждый кальпулли, или клан (см. главу 4), содержал «дом молодых», где обучались дети незнатного происхождения. Обычно школа находилась рядом с храмом клана, ею управляли воины, доказавшие свою ценность, захватив в битвах несколько пленных. Каждую тельпочкалли возглавлял старейшина, тлакатекатль (директор школы), которому помогали учителя. Они не получали за свою работу плату, и школа содержалась на доход от обрабатываемых полей, выделенных для нее. Мальчики спали в школе, но приходили домой есть и проводили часть дня с отцами, получая практические навыки в деле, которым они станут заниматься, когда вырастут. В дни сбора урожая сыновьям фермеров разрешалось пропускать школу в течение нескольких дней, чтобы помочь отцам в полях, а возвращаясь в школу, они приносили с собой некоторое количество собранного ими зерна.

В доме молодых мальчики изучали ацтекскую историю и то, что можно назвать «общественными науками», включая религию, ритуалы, правильное поведение, музыку, танцы и пение – последние три науки изучались не по причине их культурной ценности, а потому, что они играли важную роль в религиозных обрядах. Обучение в тельпочкалли не включало в себя традиционные чтение, письмо и арифметику, а поскольку не было учебников, обучение было исключительно устным и практическим, причем многое приходилось заучивать наизусть. Лодырей и прогульщиков наказывали, обривая им головы.

Курс обучения был также направлен на то, чтобы подготовить мальчиков к тяготам военной жизни. С этой целью жизнь в школе намеренно делалась неудобной: юноши получали спартанскую тренировку, «ели только крошечный кусок черствой лепешки и спали почти не укрываясь, подставляя полуголые тела холодному ночному воздуху в комнатах и помещениях, открытых, как портики» (Сорита). Воины-учителя показывали им, как обращаться с оружием, и наиболее способные мальчики принимали участие в настоящих сражениях, в то время как остальные наблюдали за ними и изучали военные маневры. Было также много тяжелой физической работы: уборка школы и храма, доставка воды и дров, изготовление глиняных кирпичей, починка оросительных каналов или работа на школьных полях. Вечером мальчики получали право отдохнуть. Работа заканчивалась до заката, и мальчики отправлялись домой, чтобы вымыться и сменить одежду, прежде чем возвращаться в тельпочкалли, где они зажигали большой костер и танцевали до полуночи, когда наступало время возвращаться в свои казармы.

Школы тельпочкалли были предназначены для обучения простых граждан. Школы кальмекак воспитывали элиту, мальчиков, из которых впоследствии вырастали жрецы, военачальники, судьи, государственные служащие. Количество мест в таких школах было ограниченно, и большинство учащихся принадлежали к знати, однако эти школы разрешалось посещать и нескольким детям торговцев, а порой даже и мальчикам из бедных семей простолюдинов, если они выказывали необыкновенный ум.

Школы кальмекак строились рядом с храмами и переходили под прямой контроль духовенства. Все учителя были жрецами (в то время самый образованный класс в Мексике), и атмосфера в школе напоминала скорее монастырскую, чем школьную. Мальчики спали в школе, а готовили пищу и ели в здании под постоянным присмотром учителей.

Целью кальмекак было обучить детей «хорошим привычкам, догматам и обрядам». В дополнение к предметам, преподаваемым в тельпочкалли, в кальмекак обучали основам медицины, управлению, математике, календарю и астрологии, юриспруденции, архитектуре, письму и религии со всеми ее сложными ритуалами.

Курс обучения ставил акцент на воспитание самообладания, скромности и альтруизма, так как учителя верили, что тот, кому предназначено руководить, сначала должен научиться слушаться. Соответственно, богом кальмекак был Кецалькоатль, который был символом самопожертвования и одновременно покровителем знаний. Хотя дети были преимущественно из знатных семей, им часто поручали работу, которую обычно выполняли слуги: уборка и подметание, или аграрные работы на землях храма, или собирание дров. Их заставляли голодать и каяться, ходить ночью в пустынные места в горах, иногда довольно далеко от школы, где они воскуряли благовония и усмиряли свою плоть, прокалывая уши и ноги иглами кактуса. В полночь все мальчики вставали с постелей для чтения молитвы и принятия холодной ванны.

Школы кальмекак для девочек также отличались суровостью. Здание школы окружалось высокими стенами, а учителями были старые жрицы. Когда бы девочки ни выходили за пределы школы, их неизменно сопровождали пожилые женщины, и девочкам запрещалось разговаривать с мальчиками. Во время еды полагалось соблюдать тишину, а в течение дня наступали часы принудительного молчания – самая суровая форма дисциплины, которую можно было придумать для маленьких девочек. В течение дня они обучались религии и женскому рукоделию – ткачеству и вышиванию, а ночью вынуждены были вставать несколько раз, чтобы помолиться и воскурить благовония.
<<Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 4119


© 2010-2013 Древние кочевые и некочевые народы