4. Американская революция
загрузка...
|
Семилетняя война закончилась крупными колониальными завоеваниями: она также привела к созданию большого государственного долга и настолько тяжелого бремени налогов, что, по мнению финансистов, дальнейшее их увеличение стало уже невозможным. Как и обычно, прежде всего налогообложению подвергались предметы широкого потребления: пиво, солод, спиртные напитки; на все товары, подлежащие оплате пошлиной, было надбавлено еще 5% к их цене. Чтобы покрыть часть издержек на все еще находящиеся в Америке армию и флот, правительство приняло решение заставить колонистов платить налоги под предлогом, что война велась в интересах колоний, хотя американские колонии уже фактически несли значительную часть расходов на кампании в Канаде.
Гренвиллевский акт о гербовом сборе от 1765 г. вызвал немедленные протесты и был аннулирован в следующем году; но номинально налог был сохранен, причем особенно настаивалось на праве английского парламента облагать налогами колоний. Колонисты, имевшие свои собственные представительные учреждения, выдвинули старый лозунг: «никакого налогообложения без представительства». Именно под этим лозунгом началась революция. Имелись и другие спорные вопросы, возможно, даже гораздо более значительные, но так как на их основе было труднее построить платформу, они остались в тени.
Экономическая структура империи в XVIII в., нашедшая отражение в «Навигационных актах», имела целью использовать торговлю с колониями и все их богатства исключительное интересах правящего класса Англии. Наиболее ценные продукты колоний, как табак из Виргинии, рис из Каролины, сахар из Вест-Индии, а также смола и строевой лес из Новой Англии, драгоценнейший материал для судостроения, могли вывозиться только в Англию или Шотландию. Следует отметить, правда, что на внутреннем рынке этим товарам предоставлялись льготы. Колониям запрещалось ввозить промышленные товары из каких-либо других стран помимо Англии. Развитие же промышленности в самих колониях немедленно пресекалось, если она могла конкурировать с аналогичной отраслью промышленности в самой Англии. Таким образом, хотя в начале XVIII в. в Новой Англии выплавка железа была уже довольно высоко развита, изготовление там железных и стальных изделий было запрещено. Железо должно было перевозиться на кораблях через Атлантический океан в Англию, и уже оттуда американцам приходилось ввозить необходимые им железные изделия.
Запрещение непосредственной торговли между американскими колониями и Европой не имело решающего значения: гораздо важнее был вопрос о торговле внутри самой Америки с французскими и испанскими колониями. Эта торговля была запрещена всеми тремя странами, исходившими из теории меркантилизма, на которой базировались «Навигационные акты».
Практически такую торговлю оказалось совершенно невозможно прекратить, и она очень широко практиковалась; при этом контрабанда стала своего рода национальной профессией всех стран Америки. Действительно, «Навигационные акты» были терпимы только потому, что их никогда строго не придерживались. Но с введением «Акта о гербовом сборе» и попыткой обложить колонистов налогами усилился также контроль над соблюдением Навигационных актов. Контроль был усилен частично в интересах промышленности Англии, а частично также ради получения дополнительных доходов.
Британские военные суда начали преследовать контрабандистов, и вполне вероятно, что против налогообложения в колониях восставали особенно усиленно еще и потому, что средства, получаемые от налогов, шли на содержание вооруженных сил, которые больше не нужны были для защиты колонистов от французов, а использовались только для того, чтобы помешать колонистам заниматься законными, по их понятиям, делами. Если бы еще продолжала существовать какая-нибудь угроза со стороны Канады, Возможно, что колонисты были бы вынуждены подчиниться этим нововведениям, но со взятием Квебека они больше не ощущали никакой потребности в британской защите и никакого желания подчиниться британскому диктату. Правительство Англии вряд ли могло избрать более неподходящее время для предъявления своих требований.
Большие усилия были затрачены историками обеих сторон, пытавшимися доказать законность всего совершавшегося. Совсем не так трудно доказать законность чего-нибудь, но совершенно бесполезно судить о революции на основе законности. Важно то, что начался рост американской буржуазии и что она, подобно английской буржуазии XVII в., была вынуждена благодаря самому факту своего роста ломать стоящие перед ней преграды. Если учесть усложняющее влияние национального вопроса во время войны за независимость, можно сказать, что как американская, так и английская революции почти во всем параллельны, как по своим целям, так и по движущим силам. Вождем американской революции была крупная буржуазия, ее рядовыми была мелкая буржуазия, ее внутренняя классовая борьба сосредотачивалась, главным образом, вокруг земельного вопроса; эта борьба не была окончательно завершена до поражения Эндрю Джексона. Борьба велась в основном мелкими фермерами, торговцами и ремесленниками, но выигрывали на ней купцы и плантаторы, типичным представителем которых был Вашингтон.
Так как американская революция являлась одновременно и борьбой за независимость, то помощь, которая ей оказывалась в Англии, носила специфический характер. Защитники колонистов должны были ожидать, что их заклеймят как антинациональных деятелей, как предателей. Революция знаменательным образом совпадает с рождением английского радикализма, и она помогла создать условия, способствовавшие зарождению рабочего движения. Поскольку английская буржуазия после завершения революции в Англии становилась реакционной, открылась широкая дорога для выхода на арену нового класса и для того, чтобы на повестку дня был поставлен вопрос о новой революции.
Действительно, одна группа, руководимая Питтом, ставшим к тому времени графом Чатам, и состоявшая из «умных» империалистов, противилась применению силы по отношению к американцам на том основании, что это приведет к крушению империи, но имелось и сильное меньшинство, которое открыто требовало для американцев права решать свою собственную судьбу. Джон Уилкс начал свою политическую карьеру в пятидесятых годах XVIII в. в качестве империалиста Чатамской школы. По-видимому, в то время единственным его желанием было вести политическую игру так же, как она велась всеми ловкими и богатыми молодыми людьми. В ранние годы царствования Георга III, во время его знаменитых выступлений по поводу генерала Уоррантса и свободы печати, он занял позицию гораздо левей позиций любой из существовавших тогда политических групп. Почти вопреки своему желанию, он стал признанным вождем масс Лондона и купцов из Сити.
На протяжении полустолетия наиболее популярным лозунгом был лозунг: «Уилкс и Свобода». 1768 год, когда он был избран от Мидлсекского графства и лишен своего парламентского мандата, был отмечен демонстрациями и стачками неслыханных размеров. 10 мая солдаты стреляли в большую толпу; они убили 6 человек и многих ранили. Эта резня на полях Св. Георгия привела только к усилению волнений. Ткачи, моряки торгового флота, лодочники, портные, углекопы и люди других профессий забастовали и предъявили как экономические, так и политические требования. Значение Уилкса, кажется, возрастало одновременно с развитием массового движения. Являясь лорд-мером и шерифом Лондона, он выступал в роли народного трибуна; он провел ряд важных мероприятий, пресек спекуляцию мукой, боролся против набора лондонцев в вооруженные силы, улучшил положение заключенных в тюрьмах. Что касается его недостатков, то для него очень типично, что он всегда противился каким-либо мерам, имевшим целью вмешательство в деятельность Ост-Индской компании. Его богатые сторонники были непосредственно заинтересованы в эксплоатации Индии, о которой широкие массы еще совершенно ничего не знали и которой они не интересовались.
Уилкс и его последователи приняли участие во всеобщих выборах 1774 г., на которых они выступили как определенная политическая группа с программой, включающей следующие пункты: сокращение срока полномочий парламента, изгнание из парламента лиц, пользующихся пенсиями и «теплыми местами», справедливое и равное представительство и защита народных прав в Великобритании, Ирландии и Америке, то есть с программой, в некоторых пунктах предвосхитившей программу чартистов. Им удалось получить приблизительно двенадцать мест. Это было замечательным достижением, если вспомнить, что в то время лишь очень немногие избирательные округа были достаточно велики для того, чтобы в какой-то мере позволить выразить народные чувства.
Уже в 1768 г. Уилкс находился в тесном контакте с руководителями восстания в американских колониях; по мере того как борьба по поводу налогообложения все обострялась, он превращался в главного выразителя интересов колоний как внутри, так и вне парламента. Очень большая группа купцов, в особенности тех, которые вели торговлю с Америкой и имели там даже компаньонов, в этот период находилась в резкой оппозиции к политике британского правительства. Когда началась война, многие из более богатых сторонников Уилкса покинули его с целью получить правительственные подряды, многие политически неразвитые рабочие были захвачены неизбежной военной лихорадкой; несмотря на все это, Уилкс продолжал и даже усилил свою борьбу за дело, ставшее уже непопулярным. С 1779 г. военный энтузиазм начал уменьшаться, и тогда многим начало казаться, что Уилкс снова может приобрести большой вес в политике.
Однако в 1780 г. его активная деятельность закончилась бунтами Гордона под лозунгом «долой папистов». Эти бунты населения лондонских трущоб были подобны извержению вулкана; они были направлены против дела, за которое всегда боролся Уилкс, и в то же время они в большой мере явились следствием его прежней агитации. В качестве члена городского управления Уилкс помогал подавить мятеж и, таким образом, порвал связь с массами Лондона. Его деятельность потеряла опору и больше не была непосредственно связана с рабочим движением следующего десятилетия5; она также не была связана с «левой» группой аристократических вигов, руководимых Чарльзом Джемсом Фоксом. Тем не менее деятельность Уилкса может быть понята, если ее рассматривать как одно из первых движений волны, вскоре захлестнувшей всю Европу.
В Ирландии отклик на американскую революцию был значительно сильнее, чем в Англии. В 1778 г. была создана армия, состоявшая из 80 тыс. волонтеров, — для того, будто бы, чтобы защитить Ирландию от вторжения. Подавляющее большинство волонтеров считало себя скорее армией национального освобождения, и вполне вероятно, что в тот период, когда все силы Англии были скованы в другом месте, Ирландия могла бы обеспечить себе полную независимость. Но аристократические и буржуазные лидеры волонтеров, использовав их, чтобы получить свободу торговли и законодательную самостоятельность продажного и олигархического дублинского парламента, разоружили и предали их. Вульф Тоун несколькими годами позже с горечью заявил, что «революция 1782 г. была революцией, которая давала возможность ирландцам продать их честь, неприкосновенность и интересы их страны за гораздо более высокую цену. Эта революция немедленно выдвинула на передний план тех, кто занимался спекуляцией парламентскими местами, и в то же время оставила три четверти наших соотечественников такими же рабами, какими они были и раньше; управление же Ирландией она сохранила в грязных руках безнравственных и заслуживающих презрения людей, которые всю свою жизнь были заняты ее принижением и грабежом... Власть осталась в руках наших врагов».
Что касается самой Америки, то «Акт о гербовом сборе» послужил только началом десятилетнего спора, закончившегося наложением американцами запрета на английские товары, попыткой обеспечить себе право ввоза силой, «Бостонским чаепитием», закрытием бостонского порта в качестве репрессалии и началом враждебных действий у Банкерс Хилла в 1775 г. В первые годы войны англичане добились ряда успехов. У колонистов были те же недостатки в области дисциплины и организации, какие поставили в невыгодное положение и пуритан XVII в.; кроме того, эти недостатки еще усиливались соперничеством и разногласиями между отдельными штатами. Подобно пуританам, колонисты вынуждены были создавать оружие борьбы уже в самом ходе войны. В этом им помогали жестокие репрессии, применяемые британскими вооруженными силами, состоявшими главным образом из немецких наемных солдат, которым помогали индейцы. В октябре 1777 г. американцы одержали свою первую крупную победу, когда генерал Бергойн и 5 тыс. солдат регулярной армии принуждены были сдаться у Саратоги. Эта победа втянула Францию, Испанию, а позже и Голландию в войну против Англии. Англии же, главным образом из-за того, что Пруссия была предана во время заключения Парижского мира6, впервые пришлось сражаться без европейского союзника. Балтийские страны, от которых флот Англии со времени восстания в Америке зависел более чем когда-либо в отношении поставок строевого леса, смолы и пеньки, заключили договор о вооруженном нейтралитете, направленный против Англии.
Впервые в течение XVIII в. британский флот потерял свое превосходство на море, и французская блокада в большой мере способствовала сдаче Йорктауна британским командующим в Америке Корнуэлсом в 1781 г. Британское превосходство в Индии находилось под сильной угрозой, и только в связи с некоторыми достигнутыми там успехами и в связи с победой на море, одержанной Родни в Вест-Индии, англичанам удалось окончить войну на более или менее благоприятных условиях в 1783 г.: была признана независимость Америки; Флорида и Минорка были переданы Испании.
Победа американской революции нанесла сокрушительный удар по всей продажной олигархической системе управления XVIII в., включая продажный парламент, й сопровождалась немедленной и резкой реакцией нй неё внутри страны. Непосредственным результатом этого явилось возвращение вигов к власти на непродолжительный период времени, в течение которого они пытались взять под контроль политическую деятельность короля й даже пресечь возможности подкупа парламента.
Однако среди вигов произошел раскол, вызванный конфликтом между Уильямом Питтом младшим, сыном Чатама, защитником интересов Ост-Индской компании, и Фоксом и Шелберном, опиравшимися на промышленников. Обе группы заигрывали £ Георгом III и его министрами лордом Нортом и Терлоу, причем Питту, воспользовавшемуся для подкупов ресурсами Ост-Индской компаний, удалось одержать верх над его противниками. Фокс и Норт создали коалицию, которая внесла проект закона об установлении парламентского контроля над деятельностью компании. Но этот проект был отвергнут из-за оппозиции Питта, создавшего коалицию с Терлоу, поддержанную Георгом III.
В 1783 г. Питт, которому скоро предстояло стать лидером реорганизованной партии тори, стал премьер-министром. Он упросил свое положение на выборах в 1784 г., где он одержал победу, прибегнув для этого к средствам, даже тогда считавшимся исключительно бесчестными. Несмотря на это, он все же счел возможным выступить в роли реформатора и врага коррупции. Однако коррупция стала слишком мощным фактором и делала невозможным осуществление каких-либо изменений до тех пор, пока сохранялась существовавшая тогда расстановка классовых сил. В ближайшие же годы начало французской революции превратило большинство критиков в поборников британской конституции — ее начали называть «богоданной» и считали ее «настоящим шедевром».
Любая попытка внести малейшие изменения в этот «шедевр» клеймилась как якобинство. В результате этого в парламенте уменьшилось количество сторонников реформы; только очень небольшая группа вигов, достаточно влиятельная для того, чтобы пренебречь всякими обвинениями, продолжала на ней настаивать. Но это привело также и к тому, что рабочие массы начали проявлять страстный интерес к парламентской реформе.
5 Но Хорн Тук, который был в свое время связан с Уилксом, позже стал руководителем «Корреспондентского общества» (см. стр. 292).
6 См. стр. 260.
<<Назад Вперёд>>
Просмотров: 5204