5. Билль о реформе
|
загрузка...
|
К 1830 г. экономический кризис принял наиболее широкие размеры. Фабрики закрывались, безработица быстро возрастала, а заработная плата тех, кто еще удержался на работе, падала. На Юге осенью начались уже описанные раньше восстания. На Севере как грибы вырастали профсоюзы и носились упорные слухи о том, что рабочие вооружаются и проводят военное обучение. Революция, которая произошла в Париже в июле и в Бельгии в августе, еще более накалила атмосферу.
Как и в 1816 г., экономические бедствия быстро привели к требованию о проведении парламентской реформы. Но существенное отличие от 1816—1820 гг. заключалось в том, что теперь проведения реформы добивалась также и буржуазия, в то время как в те годы это требование исходило почти исключительно от рабочего класса. Находясь в гораздо более близком контакте с массами, чем тори, фабриканты и владельцы магазинов сознавали опасность простого подавления недовольства и решили превратить его в оружие, которое могло обеспечить их собственное политическое господство.
Движение за реформу получило поэтому более широкое распространение и стало опаснее, чем когда-либо ранее. Для каждого класса вопрос о реформе ставился по-своему, но все же такому блестящему политическому интригану, как Плейс, удавалось обходить эти противоречия и даже обратить их себе на пользу. Когда Ловетт и оуэнисты создали свой «Национальный союз» рабочего класса, широко известный под названием «ротондистов» по Ротонде, обычному месту их встреч13, Плейс немедленно почувствовал опасность и ценность такой организации (в программу этого союза входило требование о всеобщем избирательном праве, о тайном голосовании и о ежегодных перевыборах парламента). Эта организация была опасной, поскольку она серьезно взялась за дело и, кроме того, считала парламентскую реформу только первым шагом к социальной реформе и экономическому равенству. Она была также и полезной, ее можно было использовать для того, чтобы путем шантажа заставить членов партии тори согласиться на частичную реформу (достаточную для нужд средних классов), угрожая, что в противном случае начнется революция. Революцию же Плейс и виги никогда не уставали рисовать в самых мрачных красках и не переставали кричать, что только их собственный такт и умеренность дают им возможность, правда с величайшим трудом, эту революцию предотвращать.
Бронтер О'Брайен, ставший в дальнейшем лидером чартистов, откровенно разоблачал эти ухищрения в газете «Защитник бедных людей», органе ротондистов: «Запугивание «революцией» применяется средним классом и «мелкими хозяйчиками» с целью заставить вас согласиться на их мероприятия ...насильственная революция не только не может быть осуществлена теми, кто грозит ей, но вызывает в них самих величайшую тревогу».
Для того чтобы полностью использовать создавшееся положение, Плейс создал свою Национальную политическую ассоциацию, организацию, находившуюся под контролем буржуазии, в числе членов которой было много рабочих. Наличие рабочих в организации давало Плейсу возможность припугнуть кого надо революцией, но, по существу, он не позволял своей ассоциации выйти за четко очерченные пределы. Его организация работала в полном контакте с бирмингамским Политическим союзом Томаса Атвуда и родственными организациями во всей стране. Ротондисты оказывали влияние только на наиболее передовую часть рабочих, билль же о реформе был с восторгом поддержан большинством рабочего класса, хотя он и приносил ему очень мало непосредственной пользы. Почему это было так, можно понять только из рассмотрения характера дореформенного парламента и изменений, которые предложено было внести.
Парламент по своему характеру, по классам, господствовавшим в нем, по методам проведения выборов, по своей оторванности от народа и сопутствующей всему этому системе синекур и спекуляции в основном ничем не отличался от парламента XVIII в., который уже был нами описан. Несколько синекур было уничтожено, и рост критики привел к тому, что коррупция перестала носить такой открытый характер, но эти достижения были значительно менее важны, чем те два явления, которые изменили положение в худшую сторону.
Рост населения с 1760 г. и тот факт, что часть его покинула свои старые места, сделали парламент еще менее представительным. Возникли новые крупные города, не имеющие права избирать членов парламента; среди них были Манчестер, Бирмингам, Лидс и Шеффилд. Население многих старых городов, представленных в парламенте, не возросло вовсе или даже уменьшилось. Таким образом получилось, помимо даже того факта, что члены парламента ни в коей мере не представляли большинство жителей тех мест, от которых они избирались, что промышленные районы остались почти непредставленными по сравнению с сельскохозяйственными районами и маленькими, но зато старыми торговыми городами, в которых господствовали местные джентри. И, во-вторых, слой 40-шиллинговых фригольдеров, имевших право голоса на выборах от графств, был почти полностью уничтожен в результате огораживаний. После исчезновения класса йоменов избирателями остались главным образом помещики и разношерстное сборище отдельных лиц, владевших небольшими участками земли.
Биллем о реформе фактически предусматривалось два момента. Прежде всего, согласно новому положению об избирательном праве, право голоса предоставлялось фермерам-арендаторам в графствах (таким образом усиливалось влияние лендлордов в этих избирательных округах) и съемщикам домов с ежегодной платой в размере, превышавшем 10 фунтов стерлингов в год, в городах, то есть городской буржуазии. В целом ряде городов большое количество людей, ранее имевших право голоса, теперь его фактически лишалось. Ясно, что рабочий класс был не в восторге от этого пункта билля. Но этот пункт тщательно замалчивался, а наряду с этим проводилась бешеная кампания против гнилых местечек и синекур.
Очень большой популярностью пользовался тот пункт билля, которым уничтожались гнилые местечки и по которому право избрания в парламент переходило от них к промышленным городам и графствам. Пятьдесят шесть городов, представленных в парламенте, были лишены права избирать обоих своих депутатов, и еще тридцать — лишались права избирать одного депутата. Было создано сорок два новых избирательных округа в Лондоне и больших городах, а графства получили право избрать шестьдесят пять новых депутатов. Рабочих убедили в том, что, поскольку старая система взяточничества и спекуляции парламентскими местами уничтожена, они могут рассчитывать на немедленное улучшение своего положения. Большинство рабочих этому поверило: отсюда и энтузиазм, с которым был встречен билль, и быстрое и полное разочарование впоследствии.
Всеобщие выборы состоялись в августе 1830 г., когда движение за реформу только начиналось, но уже достаточно поздно, чтобы дать незначительное большинство различным группам, поддерживавшим реформу, но еще не слившимся с перестроенной партией вигов. В ноябре Веллингтон вынужден был подать в отставку, и к власти пришли вигские министры, немедленно ставшие объектом возмущения в связи с подавлением восстания сельскохозяйственных рабочих.
В марте новый премьер-министр Грей и его помощник лорд Джон Рассел внесли билль о реформе; что было наиболее поразительно, явилось полной неожиданностью для всех — в этом билле содержалось предложение уничтожить все гнилые и карманные местечки, не компенсируя их владельцев. Маколей дал следующее описание сцены, разыгравшейся в палате общин, когда при втором чтении билль был принят большинством в один голос:
«У Пиля даже челюсть отвисла, Туисс начал походить на человека, приговоренного к адским мукам, Херрис смахивал на Иуду, готовящегося удавиться. Мы пожали друг другу руки, похлопали друг друга по спине и вышли в кулуары, смеясь, шумя и крича «ура». Для полноты картины надлежит добавить, что Маколей как раз перед этим произнес свою знаменитую речь, в которой он поддерживал билль и утверждал, что непринятие билля приведет к «крушению законов, смешению сословий, захвату чужой собственности и нарушению общественного порядка».
Через несколько дней члены правительства потерпели поражение в комитете и подали в отставку. Новые выборы состоялись в мае, в обстановке большого возбуждения. Почти все депутаты в парламенте, в избрании которых хоть частично участвовали широкие слои населения (в число их входили также и 74 из 80 депутатов от графств), прошли от партии вигов, а этого вместе приблизительно с одной третью гнилых местечек, контролируемых вигами, было достаточно для того, чтобы обеспечить им большинство в 136 голосов. Билль прошел через палату общин, но в октябре был отклонен палатой лордов. Очень показательно, что большинство голосов, поданных против этого билля, принадлежало епископам и группе спекулянтов военного времени» ставших пэрами по воле Питта.
Именно в этот период машина, заботливо подготовленная Плейсом, была пущена в ход. При помощи секретных правительственных фондов и денег, предоставленных богатыми сторонниками билля, во многих местах были спровоцированы восстания и начали упорно распространяться сообщения о том, что в индустриальных городах начались волнения, которые носят серьезный характер. В значительной мере народное возмущение палатой лордов было совершенно искренне, а большая безработица и голод служили массам достаточным основанием для того, чтобы устраивать бунты и демонстрации. В обстановке необычайного возбуждения требование ротондистов о всеобщем избирательном праве казалось академичным и не связанным с настоящим политическим конфликтом. Таким образом вигам удалось восторжествовать одновременно над обеими группами своих врагов.
Лордам было дано несколько месяцев для того, чтобы преподанный им урок был хорошо усвоен. Между тем значительная часть всего центра Бристоля была сожжена, у Веллингтона и у епископа выбили стекла, десятки петиций поступали из всех провинций, а в Лондоне происходили огромные и бурные демонстрации. В декабре в палату общин был внесен новый билль, и 13 апреля он был принят незначительным большинством голосов палатой лордов.
Однако тори постарались затем выхолостить этот билль в комитете, и в мае правительство ушло в отставку. Веллингтон попытался сформировать новое правительство, но не сумел добиться поддержки даже своей собственной партии. Плейс и виги, возможно встревоженные легкостью, с какой им при помощи их предыдущих махинаций удалось вызвать народное возмущение, прибегли к новому, но одинаково успешному приему: к предъявлению банкам требований о возвращении вкладов. Через девять дней Веллингтон отказался от своей попытки, а Грей вернулся, заручившись обещанием Вильгельма IV создать новых пэров в количестве, достаточном для проведения билля через палату лордов. Эта угроза возымела должное действие, и билль стал законом 7 июня 1832 г.
Хотя этот новый закон был достаточно куцым (он увеличил количество избирателей только примерно с 220 тыс. до 670 тыс. при населении в 14 млн.), все же он имел очень большое значение.
Во-первых, передав политическую власть в руки промышленных капиталистов и их последователей из средней буржуазии, он создал крепкую базу для либеральной партии, игравшей главную роль в политике на протяжении всей середины XIX в. С этого времени, начиная с избрания Коббета и Фильдена от Олдена, некоторые города промышленного Севера начали посылать в парламент радикалов и начала складываться определенная политическая группа, более левая, чем либералы; иногда эта группа сотрудничала с ними, но часто придерживалась независимого политического курса. Всегда, например, имелась маленькая, но активная группа, поддерживавшая требования чартистов в палате общин. За 55 лет, от 1830 до 1885 г., сменилось девять вигских и либеральных правительств, которые находились у власти всего примерно 41 год, и шесть правительств тори, пробывших у власти только 14 лет. Этот факт сам по себе очень интересен, но еще более примечательно то, что тори сохраняли за собой власть только ценой проведения политики, которая, по существу, являлась политикой либералов, как, например, отмена хлебных законов или билль о реформе в 1867 г. Этот билль о реформе создал политические институты, ставшие необходимыми в связи с экономической революцией, совершившейся на протяжении жизни двух предшествующих поколений.
Во-вторых, новый закон изменил соотношение политических сил палаты общин, палаты лордов и короля. Палата общин выиграла за счет палаты лордов, потому что члены палаты общин, хотя, по существу, это было неправдой, имели теперь возможность утверждать, что они представляют народ в противовес клике аристократов; кроме того, палата общин выиграла на том, что уничтожение гнилых местечек почти лишило пэров возможности влиять на состав нижней палаты. По этой же причине король больше не мог непосредственно вмешиваться в политику парламента. У короля больше не было возможности заниматься фаворитизмом и подкупами, как это практиковалось в XVI11 в., и в силу этого он лишился своих приверженцев в палате общин. Начиная с этого времени, король вынужден был оказывать свое влияние, хотя подчас и значительное, только секретными и косвенными путями; в ход пускались его личные связи с представителями правящего класса и с главами иностранных государств. Этим и объясняется тот факт, что влияние короля оказывалось гораздо сильнее в вопросах иностранных дел, а не внутренних.
Третье следствие билля о реформе, может быть наиболее важное, было непредвиденным и косвенным. Рабочие, которые больше всех боролись за проведение этого билля, скоро осознали, что их обошли и что реформа им ничего не дала. Закон о работных домах, изданный' в 1834 г., убедил их в том, что их интересы по меньшей мере столь же безразличны для вигов, как и для тори. Совершенно не случаен тот факт, что немедленно после 1832 г. массы с отвращением отвернулись от парламентской политики и перешли к революционному тредюнионизму; когда же выявилась ограниченность возможностей этого оружия, они приступили к созданию в процессе чартистского движения первой независимой политической партии рабочего класса.
13 Позже Блекфрайарс Ринг. Разрушен во время воздушного налета в период второй мировой войны.
<<Назад Вперёд>>
Просмотров: 7178