Думается, однозначного ответа здесь быть не может. Все зависит от того, кого считать ниндзя. Например, можно ли считать настоящим ниндзя человека, который в течение двух-трех лет занимался в каком-нибудь клубе на Западе и получил соответствующий сертификат? Ну, а если человек занимался по книге какого-нибудь «западного» специалиста, который на самом деле, имеет весьма смутное представление о ниндзюцу и не обучался ни у одного из наставников в Японии? Вряд ли. Считать таких любителей ниндзя означало бы относиться к ним в десятки раз серьезнее, чем они того заслуживают.

   Может быть, следует считать ниндзя современных шпионов или солдат из некоторых спецподразделений? По функциям они очень близки своим средневековым сородичам. Зато очень и очень далеки по форме – слишком далеко шагнул технический прогресс со времени «золотого века» ниндзюцу. Да и с традиционной японской культурой и философией они, как правило, никак не связаны. К тому же такое понимание терминов ниндзя и ниндзюцу чересчур расширительно, они становятся полными синонимами слов «шпион», «диверсант» и «шпионаж».

   Все-таки нельзя отрывать искусство ниндзюцу от того конкретного контекста японского Средневековья, в котором оно сложилось. Это означает, что классическое ниндзюцу «золотого века» сегодня – не более чем музейный экспонат. Хотя экспонат весьма интересный, поучительный и «научительный», в том смысле, что его исследование может дать немало ценного материала. Например, до сего дня не изучены и не разгаданы многие психотехники «ночных невидимок», методы их физической подготовки, способы «оттачивания» чувств – зрения, слуха – и т. д.

   В завершение разговора хочется поделиться лишь одной мыслью: если вы когда-либо слышали от кого-то, что он – «ниндзя», можете считать этого человека самозванцем, ибо распространение о себе такой информации противоречит и духу, и традициям «ночных воинов» и реальной истории.