Ярослав Изяславович (1174- 1175). Алексей Гудзь-Марков.Домонгольская Русь в летописных сводах V-XIII вв.

Алексей Гудзь-Марков.   Домонгольская Русь в летописных сводах V-XIII вв



Ярослав Изяславович (1174- 1175)



загрузка...

В Киеве сел Ярослав Изяславович. И обратился к Ярославу Святослав Всеволодович, говоря, что «право ли, криво ли» тот сел в Киеве, а следует его, Святослава, наделить волостью в Русской земле. Ярослав Изяславович отправил в Чернигов ответ: «Чему тобе наша отчина тобе си сторона не надобе» (правобережье Днепра). Святослав Всеволодович возразил, говоря, что он не «Оугринъ ни Ляхъ, но одиного деда есмы внуци».
Переговоры кончились тем, что Ольговичи поехали «изьездомь» к Киеву, а Ярослав Изяславович побежал в Луцк.
Так в Киев въехал Святослав Всеволодович. В столице ему досталось имение бежавшего Ярослава «бещисла». Попали в руки Святослава и княгиня Ярослава с сыновьями и княжеская дружина. Всех их Ольговичи отправили в Чернигов. Уехал из Киева и сам Святослав Всеволодович.
В Киев вернулся Ярослав Изяславович и, увидя произошедшее, «замысли тяготу Кыяномъ». Князь обвинил горожан в том, что они «подъвели... Стослава», и велел киевлянам «промышляйте чимъ выкупити княгиню и детя». И на двор к Ярославу Изяславовичу со всего Киева пошли «игумены и попы и черньце». Пришли к князю и «Латину и госте» (купцы из Западной и Центральной Европы).
Однако помогли Ярославу Изяславовичу не гривны киевлян, а неурядицы среди Ольговичей.

Владимир. Золотые ворота, середина XII в. Реконструкция Д. П. Сухова


Олег Святославович, сидевший в Новгороде-Северском, завоевал Черниговскую волость двоюродного брата Святослава Всеволодовича. Святослав Всеволодович поспешил помириться с ограбленным Ярославом Изяславовичем и, видимо, вернул княгиню и сыновей без выкупа. Вскоре загорелись села в волости Олега Святославовича.
А в Суздале, в соборе, построенном Владимиром Мономахом в 1110 г., Андрей Боголюбский 11 января 1174 г. схоронил брата Святослава Юрьевича. Тело князя от рожденья до смерти терзала «болезнь зла». Хороня его, говорили, что тело князя мучилось, а душа спасалась.
19 января 1174 г. в Муроме скончался Юрий Ростиславович (внук Ярослава Святославича Рязанского). Упокоили князя в его городе, в соборе, им же построенном.
Зимой Ростиславовичи послали к Боголюбскому, прося согласия на то, чтобы посадить в Киеве Романа Ростиславовича. Андрей Юрьевич ответил, что послал к братьям в «Русь» и, как будет от них весть, будет и ответ.
Но ответа Ростиславовичи не дождались. 28 июня 1175 г. в загородной резиденции под Владимиром-на-Клязьме, в Боголюбове, отстоящем как «Вышегородъ от Кыева», заговорщиками был убит Андрей Юрьевич Боголюбский.
У Боголюбского был любимый слуга «Якимъ». Тот Яким прослышал, что князь велел казнить его брата. Слуга обратился к товарищам со словами: «Днсь того казнилъ а насъ завутра а промыслимы о князе семь». Всего в Боголюбове собралось двадцать заговорщиков. Среди них были: «Петръ Кучьковъ зять, Анбалъ Ясинъ ключникъ, Якимъ Кучьковичь». С наступлением ночи люди «поимавъме оружья» пошли к «ложници» Андрея Юрьевича. И тут их охватил страх. Поняв, что трезвыми они не посмеют сотворить задуманного, заговорщики бежали с княжеских сеней в «медушю и пиша вино». Как только «оупившеся виномъ», они вновь «поидоша на сени».
Когда Андрей услышал, что у дверей ложницы (спальни) стоят люди, он спросил, кто там, и, почувствовав неладное, окликнул «паробьче...Прокопья». Заговорщики выломали дверь. Андрей кинулся за мечом, да не нашел его. Меч выкрал «Амбалъ ключникъ». А то был меч необычный, некогда он принадлежал св. Борису.
На Боголюбского кинулись двое. Одного князь повалил, а товарищ, решив, что на полу распростерт князь, «оуязвиша и свои другъ». Стали звать князя, и борьба возобновилась.
Боголюбский был очень силен. Его били саблями и копьями. Наконец, решив, что князь мертв, заговорщики взяли раненого товарища и пошли вон из дворца. Скоро они услышали, что Боголюбский спустился под сени. Зажгли свечи и по кровавому следу стали искать князя. Нашли его сидящим, «Петръ же оття ему руку десную» (правую руку). Тут князя и убили.
Пришлось заговорщикам убить и «Прокопья млтсьника» Андреева. Он прибежал, услышав стоны князя.
До рассвета убийцы поспешили в княжеский дворец и стали грабить «золото, и каменья дорогое, и жемчугъ, и взяко оузорочье». Драгоценности погрузили на лошадей и отправили затемно подальше от Боголюбского.
С наступлением дня заговорщики стали собирать вокруг себя дружину. Послали во Владимир-на-Клязьме, говоря, что учинили расправу «не насъ бо одинехъ дума но и о васъ». Горожане ответили: «Да кто с вами в думе то буди вамъ, а намъ не надобе».
И начались грабежи в залесской земле такие, что «страшно зрети».
Нашелся человек по имени «Кузмище Киянинъ», пришедший в Боголюбово и ставший искать тело князя. Ему ответили, что князь лежит «выволоченъ в огородъ». И приказали «но мози имати его... вси хочемъе и выверечи псомъ» и добавили, что тот, кто подберет князя, будет убит.
Когда Кузьма сидел, плача над телом, к нему подошел «Амбалъ ключникъ Ясинъ Родомъ». Кузьма попросил у него ковер. Тот велел Кузьме уходить прочь, повторив, что князь должен быть « выверечи псомъ ».
Кузьма Киянин обратился к ключнику с такой речью: «Помнишь ли Жидовине вь которыхъ порътехъ. пришелъ бяшеть. ты ныне в оксамите стоиши.,а князь нагь лежить».
После тех слов Кузьме дали ковер «и корзно», и, обернув князя, Кузьма собрался положить тело в «божницу». Но ее не отомкнули. Боголюбский два дня пролежал в притворе собственной церкви, прикрытый «корьзномь». На третий день пришел игумен обители св.Кузьмы и Демьяна Арсений. Подошли из Владимира-на-Клязьме «Клирошани». Божницу отомкнули. Тело Андрея положили в каменный гроб и начали отпевание.
А тем временем усадьба князя стояла разграбленной. А по землям Северо-Восточной Руси народ княжеских «посадниковъ и тивуновъ домы пограбиша. а самехъ и деские его и мечникы избиша». У народа было «обидь много». Грабить княжеское и боярское добро приходили «ись селъ». Предавались грабежам и жители города, отстроенного Боголюбским: Владимира-на-Клязьме.
И стал по улицам Владимира ходить «Микулиця» с иконой пресвятой Богородицы в рукдх, напоминая народу, что тот, кто противится власти, противится закону божию, и всякая власть от бога.
На шестой день после убийства Боголюбского горожане выслали за телом князя игумена Федора с клирошанами. Когда игумен с телом Андрея Юрьевича возвращался из Боголюбова, у ворот Владимира-на-Клязьме стояли все духовенство с иконой Владимирской Божией Матери, облаченное в ризы, и все горожане. Когда люди увидели княжеский стяг, возникший со стороны загородного дворца, полились слезы, и над толпой поплыли многоголосия причитаний и воплей.
Князя положили в златоглавом белокаменном Успенском соборе города, в его детище, послужившем усыпальницей.
Пока игумены и клирошане пели над телом Андрея, к Владимиру-на-Клязьме съехались дружины из Ростова, Суздаля и Переяславля-Залесского. Сын Боголюбского Юрий сидел в Новгороде, а братья сидели в Южной Руси. На совете решили послать в Старую Рязань к князю Глебу Ростиславовичу (не имевшему отношения к потомкам Долгорукого) просить у него шурина (то был племянник Боголюбского Ярополк Ростиславович или Мстислав Ростиславович). Советчиками в деле были «Дедилця» и Борис.
А в Чернигове находились младшие братья Боголюбского Михалко и Всеволод Юрьевичи. Там же оказались и дети Ростислава Юрьевича — Ярополк и Мстислав. Братья дали старшинство Михалку и на том целовали крест у черниговского епископа.
Сыновья Долгорукого «приехаста на Москву».
В Москву приехали гонцы из Ростова. Они просили Ярополка Ростиславовича поспешить в Переяславль-Залесский, и князь тайно из Москвы уехал. Когда Михалко Юрьевич увидел, что племянника в Москве нет, он поспешил во Владимир-на-Клязьме.
А во Владимире-на-Клязьме войска не было. Оно ушло к Переяславлю-Залесскому целовать крест к Ярополку Ростиславовичу.
Рати, пришедшие из Ростова, Старой Рязани и Мурома, осадили Владимир-на-Клязьме, и семь недель Михалко Юрьевич бился, отстаивая город.
Наконец голод заставил жителей подступить к Михалку с требованием «мирися, любо промышляй собе». Михалко Юрьевич «поеха в Русь» (в Южную Русь).
Во Владимире-на-Клязьме сел Ярополк Ростиславович (внук Долгорукого), а в Ростове Великом сел его брат Мстислав Ростиславович.
Зимой привез Ярополк Ростиславович из Смоленска жену, дочь витебского князя Всеслава Васильевича. И 3 января 1175 г. под золотым куполом Успенского собора клирошане и игумены пели на княжеской свадьбе.
В Смоленске горожане изгнали сына Романа Ростиславовича Ярополка и посадили княжить героя обороны Вышгорода Мстислава Ростиславовича.
А в Ростовской волости произошла такая история. Мстислав Ростиславович роздал посадничество по городам «Русськымъ децькымь». Это были юноши, приехавшие в залесскую землю из Южной Руси. Они-то и сотворили «тяготу людемь»... «продажами и вирами». Сам князь был молод и слушал бояр. А те, ясное дело, «оучахуть на многое имание». Дошло до того, что отняли дани у церкви. Народ призадумался и вспомнил времена Боголюбского.
Стали люди вести такие разговоры с князьями и их окружением: «Акы не свою волость творита... оу иасъ седети грабита. не токмо волость всю но и цркви».
Горожане Суздаля, Ростова и Владимира-на-Клязьме начали обмениваться гонцами, думая, как помочь беде. Ну, а бояре тех князей «крепко держахуся».
На юге Руси, на берегах Десны, тем временем Олег Святославович пошел ратью на Святослава Всеволодовича к Чернигову. В помощь Олегу подошли смоленские Ростиславовичи и Ярослав (Изяславович). Сожгли «Лутаву и Моровиескъ». Тут князья целовали друг к другу крест, и союзники от Олега ушли. Сам Олег пошел к Стародубу. Города князь не взял, зато по окрестным селам собрал скот и погнал его к Новгороду-Северскому.
Тут и Святослав Всеволодович подступил к Новгороду-Северскому. Дружина Олега, выйдя из Городца, скоро побежала. Острог был сожжен. А князья (двоюродные братья) помирились.
Зимой у Игоря Святославовича родился сын Олег, в крещении нареченный Павлом.
Зимой 1175 г. Ярослав Изяславович покинул Киев, уйдя в Луцк. А на старокиевскую гору взошел приехавший из Смоленска в помощь сидевшим по пригородам столицы братьям Роман Ростиславович.
Создается впечатление, что после разгрома Киева детьми Долгорукого в 1171 г. тот город стал интересовать Ярославовичей не более чем столицы их уделов.
Наступил 1176 г. Слухи о настроениях, царивших в залесской земле, достигли Южной Руси. И 21 мая из Чернигова выступили сыновья Долгорукого Михалко и Всеволод Юрьевичи. В помощь им Святослав Всеволодович дал сына Владимира. Когда войско стало на реке «Свине», Михалко почувствовал себя плохо. До «Кучкова, рекше до Москвы» князя несли на носилках.
На Боровицком холме московского детинца Юрьевичей поджидали жители Владимира-на-Клязьме.
Когда князья с послами сели за стол обедать, в деревянный терем вошли гонцы с вестью, что Ярополк Ростиславович выступил из Владимира-на-Клязьме. Юрьевичи поспешили выехать к Владимиру. Когда о том стало известно Ярополку, он сошел с дороги на Москву, не желая столь откровенной встречи с дядьями. Когда «Москьвляне» узнали, что Ярополк движется к их городу, они поспешили назад, к боровицкому холму «блюдуче домовъ своихъ».
Шедшие от Москвы полки перешли реку «Лакшу» и стали на поле «Белехове». Им навстречу из «загорья» выступил полк Ростиславовичей.
Это было 15 июня 1176 г. Рать Ростиславовичей шла вся в «броняхъ яко во всякомъ леду». Михалко Юрьевич был болен, и его несли на носилках. Заслышав, что неприятель ударил «изнезапа», Михалко заволновался и велел дружине поспешать вперед. Скоро над полем поднялись стяги детей Долгорукого, и случилось чудо. Полки племянников Ярополка и Мстислава Ростиславовичей, не дойдя до противника, «повергоша стягъ и побегоша».
Мстислав Ростиславович скрылся в новгородских лесах. А Ярополк Ростиславович поспешил к зятю в Рязань.
На том поле Михалко и Всеволод Юрьевичи одарили помогавшего им в походе Владимира Святославича и отпустили его в Чернигов.
Сами Юрьевичи пошли во Владимир-на-Клязьме. Впереди князей вели несчастных колодников.
Когда в Чернигове стало известно о том, что Юрьевичи молятся в Успенском соборе над Клязьмой, а народ, обливаясь слезами, с содроганием вспоминает убийство Боголюбского и все за тем произошедшее, Святослав Всеволодович послал в залесскую землю жен Михалка и Всеволода. С княгинями черниговский князь отправил сына Олега «проводити до Москве».
От Москвы Олег Святославович поехал в свою волость в «Лопасну» (городище напротив устья р. Лопасни — левый приток средней Оки). Из Лопасни Олег Святославович скоро выехал, чтобы занять «Сверилескъ» (низовья р.Москвы, севернее Коломны). Князь закреплял границы неспроста — Москва была пограничьем Юрьевичей, а среднее поочье издревле было «волость Черниговьская». О том наверняка успели урядиться Ольговичи с Юрьевичами, пока шли к Владимиру-на-Клязьме.
На «Свирильске» на Олега Святославовича выехал племянник рязанского князя Глеба Ростиславича. Произошло сражение, и черниговский полк был бит, а князь едва спасся.


Началась весна, а вместе с ней пришел новый, 1177 год.
В Южную Русь, как и обычно, вторглись половцы «на роусалнои недели». Степняки взяли шесть городов в поросье у берендеев и двинулись к «Растовцю». Из Киева Роман Ростиславович послал на половцев брата Рюрика и сыновей Мстислава, Бориса и Ярополка. Под Растовцом произошло сражение, и оно было несчастно для русских. Князья едва успели укрыться в Растовце. Бояр же многих половцы «изъимаша».
Когда о несчастьи стало известно на Руси, более всего обрадовались черниговские Ольговичи. Скоро Роман Ростиславович выслушал речь от Святослава Всеволодовича: «Рядъ нашь такъ есть ежеся князь извинить, то въ волость, а моуж оу головоу». Это означало, что если князь Давид Ростиславович опростоволосился под Растовцом, то Роману Ростиславовичу следует съезжать с киевских гор.
<<Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 6353


© 2010-2013 Древние кочевые и некочевые народы