Царствование Синаххериба (705—681 гг. до н.э.)

загрузка...

Имя Синаххериб в буквальном переводе означает: «бог луны Син — приумножил братьев». Он был известен нам еще по сообщениям Геродота. Клинописные же тексты этой эпохи сообщили много новых интересных фактов о царствовании Синаххериба.

Узнав о смерти могущественного царя Саргона II, покоренные им царства восстали. Государства и княжества Сирии, Финикии и Палестины при поддержке Египта образовали союз против Ассирии. Положение Синаххериба стало еще более сложным, когда халдейский царь Мардук-апла-иддин II, пользуясь поддержкой эламского царя, после двухлетней войны захватил Вавилон.

Надо было принимать срочные меры, чтобы предотвратить новые неожиданные сюрпризы со стороны вавилонской знати и ее эламских союзников. Вавилон становится лютым врагом Синаххериба, возненавидевшего вавилонское аристократическое общество.

Основными чертами внешней политики Синаххериба кроме проведенной им сирийской кампании, направленной главным образом против Египта, были войны с союзными войсками Элама и Вавилона.

Прежде всего Синаххериб решил нанести удар по врагам у г. Киша, недалеко от Вавилона. В 703 г. до н.э. он разбил вавилонского царя Мардук-апла-иддина II и его эламского союзника и овладел Вавилоном. После этого он совершил опустошительный поход по стране халдеев и по областям Вавилонии. «В моем первом походе, — сообщает Синаххериб, — в окрестпостях Киша я нанес поражение Мардук-апла-иддину, царю Кардуниаша, и войску Элама, помощнику его. В середине сражения он (Мардук-апла-иддин) покинул свой лагерь и в одиночестве бежал, спасая свою жизнь. Колесницы, лошадей, повозки, мулов, которых он бросил при натиске сражения, захватили мои руки. Я радостно вступил в его дворец, что внутри Вавилона, и открыл его сокровищницу. Золото, серебро, золотую и серебряную утварь, драгоценные камни, всякого рода добро и имущество без числа, тяжелую дань, наложниц его дворца, вельмож, приближенных, певцов и певиц, всех ремесленников, сколько их было, утварь его дворца я вынес и счел добычею. [115]

Силою Ашшура, моего господина, 75 городов его могучих крепостей, что в Халдее, и 420 мелких селений, что в их окрестностях, я окружил, завоевал и захватил их добычу».

Далее следует список добычи и пленных: «208 тысяч людей, малых и больших, мужчин и женщин, лошадей, мулов, ослов, верблюдов, крупный и мелкий рогатый скот без числа — тяжелую добычу — я заполонил в Ассирию».

Мардук-апла-иддин царствовал второй раз не более полугода. Теперь он вынужден был искать себе убежище в родных местах, болотах Бит-Якина. На вавилонский престол был посажен Белибни — молодой и знатный вавилонянин, воспитанный при ассирийском дворе.

Свой новый, второй поход Синаххериб направил в первую очередь против страны Кашшу. Описание похода сохранилось на стеле в самой неприступной части гор Загра. Судя по ней, эти племена «еще никогда не склонялись перед ассирийскими царями».

Поход в дикие, непроходимые и неизведанные места был очень опасен. Об этом говорит и сам Синаххериб: «Ашшур, владыка мой, внушал мне мужество. Через леса из высоких деревьев, по труднопроходимым местам я ехал верхом; колесницу мою на плечах я заставил нести. На неприступные крутизны я взбирался на своих ногах...»

Страна Кашшу и родственное ее жителям племя ясубигалаи были разгромлены. Три города — Бит-Киламзах, Хардишпи и Бит-Кубатти — оказались в руках ассирийцев. Синаххериб велел сжечь шатры горцев, разбросанные по отдаленным горам, и переселил их жителей в Хардишпи и Бит-Кубатти, передав под наблюдение властителей провинции Аррапхи. Основной добычей были табуны лошадей и стада ослов и мулов.

Затем Синаххериб двинулся в страну Эллипи, расположенную между владениями касситов и северной границей Элама. Десятки городов были опустошены. Царь покоренной страны Испабара бежал «в отдаленные места». Главным городом захваченной территории был объявлен Элензаш, переименованный в Кар-Синаххериб («Вал Синаххериба»).

Подводя итоги своего второго похода, Синаххериб отмечал: «...на моем обратном пути я принял тяжелую дань из земли дальних мидян, имени которых никто не слыхал в дни царей, отцов моих... Они покорились моему владычеству».

В это время иудейский царь Езекия, ориентируясь на помощь Египта и отбросив всякую осторожность, отказался платить Ассирии дань и позволил жрецам, знатным людям и простому народу города Экрона заковать в цепи их властителя Пади за то, что тот выполнял договоры и соблюдал присягу в верности ассирийскому царю. После этого Езекия стал готовиться к обороне. Он решил лишить воды войска Синаххериба. Библейские источники повествуют об этом так: «...и собралось множество народа, и засыпали все источники и потоки, протекавшие по стране, говоря: да не [116] найдет царь ассирийский, пришедши сюда, много воды... И стену городскую поправили везде, где она была поломана, укрепили цитадель, изготовили оружие и щитов великое множество, и царь поставил военачальников над народом, и собрал их к себе на площадь у городских ворот, и обращался к сердцу их...»

В 701 г. до н.э. Синаххериб начал свой новый, третий поход, теперь уже на Иудейское царство.

При его приближении сидонский царь Элулай бежал на о-в Кипр. Тир был осажден ассирийцами, но не был взят. Тогда Синаххериб, будучи ловким дипломатом, решил возвысить вечного врага Тира, г. Сидон, и на царский престол в Сирии посадил сидонянина Тубаала.

Финикийцы и частью филистимляне покорились Ассирии. Аскалонский царь Цидки за попытку оказать сопротивление лишился своего престола и был уведен в плен. «А [что касается] Цидки, царя Аскалона, который не склонился под мое ярмо, (то) богов дома его отца, его самого, его жеиу, его сыновей, его дочерей, его братьев, семя дома его отца я исторг и увел в Ассирию», — сообщает Синаххериб.

К счастью для Иерусалима, Синаххериб простоял некоторое время в Сидоне, чтобы лично принять присягу и дань от финикийских, аммонутянских, моавских и других владык. Только после этого Синаххериб послал отряд, чтобы наказать восставших против него иудеев, а сам с главными силами армии пошел на юго-восток. При г. Алтаке, близ Экропа, Синаххериб наголову разбил преградившую ему путь египетскую армию, состоявшую из пехоты, колесниц и конницы. Сыновья египетского фараона были взяты в плен. После этого ассирийский царь двинулся к Лахишу, овладел им и другими иудейскими городами. «46 городов ого, [Езекии], могучих, — сообщает Синаххериб, — крепостей и мелкие селения, что в их окрестностях, которым нет числа, 200150 человек, малых и больших, мужчин и женщин, лошадей, мулов, ослов, верблюдов, крупный и мелкий рогатый скот без числа я вывел из них и счел добычею».

Далее войска Синаххериба двинулись на Иерусалим и осадили его со всех сторон. Иудейский царь Езекня попал в Иерусалиме в капкан, из которого не было выхода. Жители города голодали, но все еще надеялись на помощь Египта. В это время в ассирийской армии вспыхнула чума. Но и иудейский царь, потеряв надежду на помощь Египта и желая облегчить судьбу горожан, решился привести повинную. «И послал Езекия к царю ассирийскому в Лахиш сказать: „Виновен я, отойди от меня; что наложишь на меня, я снесу"».

Мир был заключен, осада Иерусалима снята. Езекия откупился. Синаххериб обложил его данью, равной приблизительно 2 млн. золота и 1 млн. серебра. Чтобы собрать такую сумму, Езекия должен был не только опустошить свою и храмовую казну, но и снять с дверей и пилястров храма золотую обшивку. Все эти драгоценности [117] он отправил в Лахиш вместе с освобожденным царем г. Экрона, Пади, которого Синаххериб вновь восстановил на престоле. Земли же, захваченные у Иудеи, он разделил между тем же Пади и оставшимися ему верными властителями Ашдода и Газы.

Лагерь ассирийцев, окруженный кирпичной стеной с башнями.
Рельеф из дворца царя Синаххериба в Ниневии

В Куюнджике среди развалин дворца Синаххериба был найден ассирийский барельеф, изображающий царя перед иудейским городом Лахишем, где велись переговоры о снятии осады Иерусалима.

Осада же самого Лахиша со всеми подробностями изображена на одном из великолепнейших стенных барельефов, занимающем целый ряд плит в этом дворце. Особенно удачен барельеф, отображающий последнюю сцену осады. На высоком троне, спинка которого увешана драгоценной тканью и позади которого стоят слуги с огромными опахалами от мух, восседает Синаххериб. Трон стоит на небольшой возвышенности среди фруктовых деревьев и виноградных лоз. Несколько ниже — царская колесница с возницей; у головы лошадей стоят конюхи, у одного колеса — слуга с царским зонтом, а сзади воин держит под уздцы боевого коня Синаххериба. Бой еще не прекратился, но ему уже представляют множество пленных; одни кланяются до земли, другие простирают с мольбой руки. Над головой царя надпись: «Син-ах-хериб, царь народов, царь ассирийский, восседая на высоком престоле, принимает добычу города Лахиша». [118]

Таким образом, Синаххериб захватил в Иудее огромную добычу, но взять одну из самых мощных крепостей того времени, Иерусалим, ему так и не удалось.

Это было вызвано не только эпидемией, вспыхнувшей в ассирийском войске, но и обстоятельствами, заставившими Синаххериба возвратиться в Вавилон. Там его противники решили избавиться от ассирийского господства и подняли восстание. Негодованию Синаххериба не было предела. Он считал виновниками восстания вавилонскую знать и жречество, которые по каждому поводу создавали недовольство, желая ослабить влияние ассирийского государства на Вавилон и его области. Синаххериб, в свою очередь, старался подорвать значение Вавилона, свести на нет его роль, ибо историческая слава и привилегированное положение этого города тормозили последовательное проведение в жизнь его планов. Тем более что союз Вавилона с Эламом при поддержке Египта часто угрожал безопасности ассирийского государства.

Синаххериб вел дальновидную политику. Планируя завоевание Египта, он ставил своей целью направить торговый путь на Восток, минуя Вавилонию, чтобы свести на нет ее роль как торгового центра почти всей Передней Азии.

Вавилоняне, естественно, оказывали сопротивление этим планам. И даже ставленник Синаххериба Белибни под влиянием своих соотечественников в конечном счете откололся от Ассирии и вступил в союз против нее с халдеями.

В 700 г. до н.э. Синаххериб нанес поражение союзу Вавилона и Халдеи и снова захватил Вавилон. Учитывая, что Белибни был лишь слепым орудием в руках вавилонской верхушки, он ограничился возвращением его обратно в Ниневию. На вавилонский престол Синаххериб поставил своего старшего сына, Ашшурнадиншума, а сам выступил против Мардук-апла-иддина.

Мардук-апла-иддин был одним из самых опасных врагов Ассирии. Вытесненный в 703 г. до н.э. из Вавилона, он отступил в свои наследственные владения, защищенные болотами, казавшимися непроходимыми, в халдейскую область Бит-Якин, на берегу Персидского залива. Однако и тут в 700 г. до н.э. его настигли войска Синаххериба. Мардук-апла-иддин не решился оказать сопротивление. Погрузив на корабли небольшое количество воинов и захватив с собой статуи богов, он пересек Персидский залив и добрался до южного побережья Элама. Синаххернб не пытался его преследовать, ибо не имел флота, и удовольствовался захватом в плен халдеев, оставшихся на берегу (в том числе брата и сыновей Мардук-апла-иддина).

Мардук-апла-иддин получил от эламского царя Халлудуша-Иншушинака II город Нагиту, «лежащий посреди моря», т.е. на одном из островков Персидского залива. Здесь он считал себя в полной безопасности.

Действительно, Синаххериб на шесть лет оставил своего злейшего врага в покое. Он подчинял воинственных горцев, обитавших [119] на северо-восток от сродного течения Тигра, а затем перебросил свои войска на северо-запад, в Киликию, где в 696 г. до н.э. было усмирено восстание наместника Кируа. На следующий год Синаххериб покорил соседнее царство Тиль-Гаримму в восточной части Каппадокии.

Только в 694 г. до н.э. Синаххериб решил возобновить борьбу с Мардук-апла-иддином и окончательно расправиться с этим непримиримым врагом Ассирии. Добраться до его новой резиденции, г. Нагиту, можно было только морем, и Синаххериб стал создавать флот.

Вот как описывает строительство флота и эту первую единственную ассирийскую морскую экспедицию известный французский историк XIX в. Г. Масперо: «Синаххериб во время своих походов в Иудою видел моряков Сидона Великого, успехи, достигнутые ими в морском деле, безукоризненную ловкость в управлении их морскими конями (так называли финикийцы свои суда). Ему не стоило труда найти в числе своих пленников достаточное количество финикийцев для постройки судов. Он учредил две мастерские: одну — в Тил-Барсипе, на Евфрате, где пустили в ход лес из Амапуса и Ливана, другую — на Тигре, в самой Ниневии, для леса из Курдистана.

Суда строились в каждой из них по особому образцу: в Тил-Барсипе, где преобладало финикийское влияние, — по финикийскому образцу, в Ниневии — по халдейскому, но измененному на финикийский лад. Избранный вид был самый совершенный, какой видали до сих пор, диэра, судно в два восходящих один над другим ряда весел. Кузов ее длинный, глубоко сидящий в воде, на круглом киле. Корма поднимается очень высоко и загибается внутрь, как у старинных египетских галер. Нос плоский, срезанный отвесно, с остроконечным водорезом, который крепко приделан к килю и служит для пробивания неприятельских судов. Два ряда гребцов размещаются горизонтально, один над другим. Первый опирает весла о борт судна, второй продевает их в отверстия, проделанные в стенках. Палуба на вертикальных стойках идет с одного конца до другого и образует над гребцами этаж, отведенный для воинов и остального экипажа; круглые щиты в легкой деревянной раме тянутся вдоль бортов вроде укреплений. Стоящая посредине мачта вделана в киль; ее поддерживают две подпорки, расходящиеся от верхушки ее к носу и корме. Четырехугольный парус держится на рее, которую по желанию можно поднимать и спускать. У судов второго образца нет водореза, а нос и корма поднимаются очень высоко, причем нос украшен конской головой, что оправдывает название морского коня. Мачты у них нет вовсе, они крыты палубой и приводятся в движение двумя рядами весел: это старые суда, превращенные в диэры.

Встреча обоих отрядов была назначена в Баб-Салимети на Евфрате, еще на некотором расстоянии от моря. Эскадра Барсипа спустилась прямо по течению: река судоходна везде и во всякое [[120] время, и плавание не встретило никаких затрудений. Эскадра ниневийская вышла из Тигра в Упи, чтобы избежать арамейских союзников Элама, всегда более или менее враждебно настроенных, даже не будучи в открытой войне с Ассирией. Она направилась в большой канал Арахту, соединяющий Тигр и Евфрат и проходящий через Вавилон. Этот канал давно уже плохо содержался, и если он удовлетворял еще нуждам орошения и движения мелких лодок, то был местами слишком засорен илом и слишком зарос чужеядными растениями, чтобы не представлять серьезных препятствий для крупных судов. Тем не менее, удалось их преодолеть, а промежуток от Вавилона до Баб-Салимети был уже вопросом нескольких дней. Каждый из отрядов запасался по дороге войсками — людьми и копями, колесницами, припасами, осадными орудиями, рассчитанными на длительные военные действия. Синаххериб присоединился к эскадре со своей почетной стражей и разбил свой лагерь на берегу канала. Это было неосторожностью, которой он бы не сделал, если бы лучше был осведомлен о свойствах моря. Приливы и отливы, неизвестные на Средиземном море, довольно значительны в халдейском заливе и распространяются довольно далеко в глубь страны; действие их особенно страшно в равноденствие, в пору больших разливов. Набегающие воды встречаются тогда с течением реки; столкновение двух потоков размывает берега, сносит их и, прорывая дамбы, сооруженные для защиты страны, заливает значительные пространства. Это именно и произошло в тот год, к ужасу и крупным убыткам ассирийцев. Их шатры были окружены и опрокинуты волнами; царю с его свитой пришлось наскоро спасаться на суда и оставаться там в заключении целых пять дней, „как в большой клетке".

Тогда Синаххериб вспомнил, несколько поздно, что забыл совершить предохранительные обряды, без которых пускаться в океан неблагоразумно, и приписал свою неудачу гневу богов. Лишь только вода спала, он спустился к самому месту слияния речных вод с морем и, стоя на самом носу главной галеры, совершил жертвоприношение верховному богу Эа. Синаххериб совершил возлияние из золотого кубка перед лицом всего войска, а потом бросил кубок в воду вместе с образцом судна из золота и изображением рыбы тоже из золота. Боги успокоились и суда при кликах радости развернули паруса. Экипаж состоял не только из тирцев и сидонцев, но и из греков, живущих на Кипре, которые спорят с финикийцами ловкостью и смелостью: они быстро свыклись с морем и повели суда к Нагиду. Берег опасный для высадки, жители сбежались, вооруженные, и стоят наготове; но Синаххериб высадился, взял город и увез с собой беглецов. Ни один из ассирийских государей не предпринимал ничего подобного; ни один из них не повторил этого. Многие одержали и более крупные сухопутные победы, чем он, но он единственный победитель на море».¹⁾

Итак, последнее убежище Мардук-апла-иддина было подвергнуто разгрому и вслед затем опустошены соседние области Южного [121] Элама. Множество халдейских пленников (беглецов из Бит-Якина), а также эламитов было уведено в Ниневию. Однако среди пленников не оказалось самого Мардук-апла-иддина. Очевидно, ему удалось ускользнуть. Больше мы ничего о нем не знаем. Надо полагать, что он умер в изгнании. Так завершилась 30-летняя борьба Ассирии с халдейским претендентом на царский трон Вавилона.

Однако эламский царь Халлудуш-Иншушинак II и его преемник, Кудур-Наххунте, не оставили мысли об отторжении Вавилонии от Ассирии и превращении ее в государство, зависимое от Элама. В Вавилоне появляются новые ставленники эламитов (Нергалушезиб и позднее Мушезибмардук).

Опустошив южные области Элама, Синаххериб пытается нанести врагу новый удар и в 693 г. до н.э. направляется в северо-западные горные области Элама. Этот поход начался удачно. Тридцать четыре эламских города с окрестными селениями были разорены и спорные пограничные районы присоединены к ассирийской провинции Дер (на восточном берегу Тигра). Эламский царь Кудур-Наххунте покинул свою укрепленную резиденцию Мадакту и удалился в отдаленную горную твердыню — Хидалу. Синаххериб двинулся через горы по направлению к покинутому «царскому городу» Мадакту, но его поход из-за неблагоприятных погодных условий был внезапно прерван. Наступил месяц кислим (ноябрь-декабрь) . В горах Загра разразились стремительные ливни, а затем начался снегопад. Горные ручьи разлились, и переправиться через них не было никакой возможности. Синаххериб «устрашился» (как он сам откровенно признает) не противника, отказавшегося от сопротивления, а разбушевавшейся стихии и повернул назад.

Вскоре он получил радостную весть. Царь Элама, Кудур-Наххунте, внезапно скончался. На престол вступил его младший брат —Умман-Менан. Однако и новый царь решил продолжить безнадежную борьбу с Синаххерибом за господство в Вавилонии.

В это время в Вавилоне престол захватил халдей Мушезиб-Мардук. Опираясь на «беглых арамейцев, бунтовщиков, кровожадных убийц и разбойников», как сообщается в ассирийских анналах, он организует оборону столицы. Новый эламский царь двинулся к нему на помощь.

В 691 г. до н.э. войска Вавилона, халдеев и Элама соединились и смело пошли навстречу ассирийцам, чтобы дать бой. В кровопролитном, ожесточенном сражении при Халуле, на Тигре (к северу от Вавилона), Синаххериб разгромил этот союз. Но от похода на Вавилон временно пришлось отказаться. Мушезиб-Мардук еще год оставался царем Вавилона.

В знаменитой библиотеке Ашшурбанапала сохранился для потомков документ с красочным описанием битвы при Халуле. Это живое и яркое повествование о знаменитом сражении со всеми подробностями боя — великолепный образец ассирийской исторической литературы, дошедшей до нас. Описание это так полно жизни, [122] движения, подробностей, что его смело можно причислить к лучшим литературным образцам. Приведем его полностью: «Подобно тому как налетает саранча, они спешили мне навстречу — сразиться со мною. Пыль от ног их поднималась передо мной: так могучая буря застилает широкий лик небес чреватыми дождем тучами. Близ города Халула, на берегу Тигра, они выстроились в боевом порядке и сделали перекличку своим войскам. Я же молился богу Ашшуру, Сину, Шамашу, Бэлу, Набу и Нергалу, Иштар Ннневийской и Иштар Арбельской, моим небесным хранителям, да даруют они мне победу над сильным врагом. В добрый час они вняли моим мольбам и пришли мне на помощь. Подобный разъяренному льву, я облекся в броню; шлемом — боевым украшением — я покрыл свою голову. На мою высокую колесницу, сметающую с пути моего врагов, я поспешно вскочил в пылу гнева сердца моего. Могучий лук схватил я, данный мне Ашшуром, и палицу мою грозную, всесокрушающую. Я устремился против всех бунтовщиков словно буйный лев; я гремел, подобно Ададу. По велению Ашшура, великого владыки, господа моего, я носился против врага из конца в конец поля, подобно шумному грозовому ливню. Оружием, данным мне Ашшуром, господом моим, и страшным моим напором я вселил ужас в сердце врагов и нагнал на них страх великий. Палицей моей и стрелами я редил их строй, и трупы их, словно снопы, ложились передо мной по земле. Хумбанундаша, воеводу царя эламского, главною опору его, мужа высокого звания и редкого разума, вместе со многими знатными вождями — у всех за поясом золотые кинжалы, а на руках запястья из чистого золота, — я увел, как связанных дюжих быков, и пресек их жизнь: перерезал им горло, как ягнятам... подобно свирепой буре, я раскидал по полю их стяги и шатры, изорванными в лоскутья. Благородные кони, запряженные в мою колесницу, шагали по лужам крови... дышло и колеса моей боевой колесницы были забрызганы кровью, и перед нею сторонились и исчезали всякие преграды. Равнина вместо травы покрылась трупами врагов. В виде победных доспехов я отрезал у них руки и снимал с них запястья из блестящего золота и серебра; палицей я разбивал их вооружение; золотые и серебряные кинжалы я вырывал из-за поясов их. Остальные вельможи, а также родной сын Мардук-апла-иддина, Набу-шумэр-еш, убоявшись моего оружия и собрав свои войска для отступления, были захвачены живыми среди битвы моей собственной рукой. Много колесниц я забрал на поле боя; сражавшиеся с них воины попадали с них; возницы тоже исчезли, и кони мчались наудачу. Я снарядил погоню и приказал резать беглецов на протяжении двух казбу. Самого Умман-Менана, царя эламского, вместе с царем вавилонским и его союзниками из земли Калду яростный напор моих войск разбил вконец. Они покинули свои шатры и, спасая жизнь, бежали; они топтали трупы собственных воинов, метались боязливо и быстро, как молодые ласточки, спугнутые с гнезда... Я гнался за ними в колеснице, за мною скакала конница. Беглецов же, которые [123] разбрелись во все стороны, закалывали копьями, где бы ни настигали их».

Текст, повествующий об окончании этой блестящей кампании, содержится в надписи, высеченной на поверхности отвесной скалы в дикой и живописной местности Бовиань, в горах северо-восточнее Хорсабада. Этот памятник, вокруг которого на разных скалах найдено еще несколько изваяний, более или менее поврежденных, принадлежит к несколько позднему времени, чем приведенный выше документ. Здесь кратко упоминается о кампании, окончившейся победой при Халуле, и в заключение сообщается о том, что эламиты были до того запугапы поражением и впали «в такое уныние», что ушли в свои горы, «словно орлы», и долго не предпринимали никаких экспедиций, уклоняясь от всяких военных действий.

В это время на западной границе Ассирии начались новые волнения. Иудейский царь Езекия и севороарабские царьки снова попали под влияние египетского фараона эфиопской династии Тахарки.

Синаххериб же, в свою очередь, не отказался от своего плана покорения Египта. В 690 г. до н.э. он снова у стен Иерусалима. Однако эта осада не дала желаемых результатов. Взять город на этот раз помешали события, разыгравшиеся в самой Ассирии. Царь Элама, воспользовавшись тем, что Синаххериб находится далеко на юге, напал на Вавилон и захватил в плен его царя, сына Синаххериба. Ассирийский царь решил отомстить. Он вторгся в Элам и разгромил его города.

В одной из своих надписей Синаххериб сообщал о том, как он подкупил эламского полководца Хумбан-Ундаша, который сообщил Синаххерибу о военных планах своего господина. Воспользовавшись этим предательством, ассирийский царь легко одержал победу над войсками эламитов и халдейских мятежников и пленил более 150000 человек. В числе пленников оказался сын вавилонского царя Мардук-апла-иддина, который присоединился к мятежным войскам.

Опустошив наименее защищенные города Элама, Синаххериб вернулся обратно в Ниневию, твердо решив на этот раз навсегда покончить с Вавилоном.

В 689 г. до н.э. он подошел к городу во главе своих полчищ и потребовал его немедленной сдачи. Вавилоняне отказались. Тогда ассирийский царь силой взял Вавилон. Город был отдан войскам на разграбление. Население его частью переселили, частью отдали в рабство.

Синаххериб торжественно перевез в Ниневию в качестве трофея своей победы статую бога Мардука, а также царскую печать Тукультининурты.

Как только сокровища города были перевезены в Ассирию, Синаххериб приказал снести жилые дома Вавилона, улицы, кварталы, храмы богов с высокими, «до неба», башнями. Во всех уголках большого города бушевало пламя пожарищ, за десятки [124] километров было видно красное зарево огня, пожирающего один из величайших центров древнего Востока, в котором завоеватель видел лишь источник «крамол».

Итак, ассирийский царь стер прославленный древний город Вавилон с лица земли. После этого были открыты шлюзы, мощные воды Евфрата пущены по разрушенному городу, чтобы Вавилон, который не желал повиноваться Синаххерибу, более никогда не встал из развалин. Местность превратилась в болото. Желая раз и навсегда покончить с вавилонским царством, царь отмечал в своих надписях: «...дабы в грядущие времена никто не мог найти даже место этого города, я залил его водой. Город и дома в нем, с основания до верхних покоев, я срыл, разрушил, сжег огнем».

Вавилон был разрушен, но впоследствии восстановлен, ибо невозможно было истребить волю и стремление вавилонян к свободе, к миру и независимости.

Своим варварским поступком Синаххериб не добился, однако, спокойствия и мира. Порядок в государстве не был восстановлен. Смуты и недовольство продолжались.

В 681 г. до н.э., после 23-летнего царствования, блистательных военных походов и побед, Синаххериб стал жертвой дворцового переворота. Он был убит в храме двумя своими сыновьями — Адармаликом и Ашшурассаром.

Убийцы Синаххериба бежали в Ванское царство, где нашли поддержку, и с войсками направились в Метилену. Здесь их встретил и разбил третий сын Синаххериба — Асархаддон, отомстивший за своего отца.

* * *

Как уже было сказано, в 15 км от современного Мосула, в деревне Куюнджик, англичанин Астон Генри Лэйярд открыл под холмом, на левом берегу Тигра, остатки древней столицы могущественной Ассирии — Ниневии.

Когда Синаххериб взошел на престол, он покинул Дур-Шаррукин, вернулся в Ниневию и превратил ее в крупнейшую столицу Ассирийской империи.

Как же выглядела Ниневия? Высокие желтоватые ее стены, увенчанные ступенчатыми зубцами, возвышались над водами мутной желтой р. Тигр. Вдоль реки тянулись низкие ивовые кусты, обозначающие линию берега; кое-где отходили влево и вправо арыки. Между ними — поля пшеницы и ячменя, местами — огороды и фруктовые сады. Из-за кустов виднелись высоконосые ладьи; круглые, обтянутые кожей куфы и плоты келеки. Их волокли на канатах против течения из Вавилона. Ниневия представляла собой громадный рынок, это был богатейший город Передней Азии. За его высокими кирпичными стенами, тянущимися на несколько километров, с севера на юг, жили десятки тысяч людей. [125]

Недалеко от р. Хоср проходила дорога, которую построил еще отец Синаххериба Саргон II в конце VIII в. до н.э., когда основал новую столицу. У самой дороги — огромный насыпанный по приказу Саргона холм, на вершине которого (над городской стеной) и был построен дворец.

Площадка на вершине холма была такой обширной, что на ней удалось разместить дворец и три храма. Из-за стен поднимались верхушки нескольких пестрых ступенчатых храмовых башен. Необычайно прочные стены ассирийской столицы были усилены рвами, башнями, дополнительными пристройками, всякого рода укреплениями. Высокая двойная башня окаймляла ворота, ведущие на площадь к дворцу.

Огромное количество военной добычи и дани, стекавшихся в Ниневию, привлекало туда множество купцов. Ниневийские купцы занимались торговлей преимущественно со странами, расположенными к северу от Ассирии. Обычно они двигались вверх по течению Тигра, проникали в Ванское царство, а горными проходами, ведущими от Тигра на восток, попадали в Мидию, где своих купцов было мало и появление ассирийцев с товарами считалось большим событием.

Ассирийцы предпочитали военную добычу купленному товару. Но они разрешали приезжать в Ниневию и торговать купцам из Вавилонии, Сирии, Финикии и даже Египта. Только на войне не признавали никакого другого права, кроме права сильного; в мирные же времена царь (если верить официальным надписям) первый показывал пример уважения к закону; наравне с простыми подданными заключал условия и договоры, за все платил «настоящую цену».

В Ниневию доставляли бронзовые изделия из Малой Азии, аравийские благовония, заморское олово и янтарь, египетское золото, индийский хлопок, слоновую кость из Африки. Сюда по торговым делам приезжало много чужеземных купцов. Поэтому в столице Ассирии, около главной базарной площади, разместились постоялые дворы, которые всегда заполняла толпа разнообразно одетых приезжих, говоривших на различных языках. Впрочем, чаще всего звучала арамейская речь, язык Дамаска и Сирии. Арамеев было много как в Ниневии, так и в других городах Месопотамии: одних переселили ассирийские цари, другие приезжали сами и поселялись на берегах Тигра и Евфрата.

Ниневия стала столицей царства в период наивысшего могущества ассирийской державы. Для ее украшения древние владыки не жалели богатств, награбленных в завоеванных странах.

Двадцать семь пар крылатых чудовищ, множество глиняных табличек, сотни каменных плит, украшенных резными изображениями ассирийских царей, — все это было найдено при раскопках Ниневии.

Синаххериб, вновь сделавший Ниневию своей столицей, задался целью превратить ее в прекраснейший город мира. Осуждая [126] своих предшественников, он отмечал в анналах: «Ни один из них не думал о внутреннем убранство, ни у одного из них не болело сердце о том, чтобы расширить площадь перед дворцом, которая стала слишком мала, ни один из них не удосужился проложить улицы города, расширить площади, прорыть каналы или посадить деревья».

Синаххериб повелел повсюду разбить цветники и фруктовые сады. Он заново отстроил царские дворцы и храмы. Как и Ашшурнасирапал в Калахе, Синаххериб распорядился разрушить до основания прежний ниневийский дворец и построить на его месте новый. («В благоприятный месяц и в удачный день я заложил по желанию своего сердца дворец из алебастра и сирийского кедра... я возобновил и закончил этот дворец от самого основания до верхушки».)

Дворец Синаххериба считался самым совершенным и величественным произведением своеобразного ассирийского зодчества. По словам Г. Роулинсона, «он превзошел размерами и великолепием все прежние строения того же рода». Дворец Ашшурбанапала, построенный на той же платформе внуком Синаххериба, достигает еще большего совершенства орнаментации, но даже это здание не сравнится с дворцом Синаххериба по числу покоев и величественности размеров. Дворец занимал площадь до трех гектаров земли; в нем располагалось не менее 70 или 80 комнат и зал.

Парадные покои, как это тогда было принято, покрывали рельефы на алебастровых плитах, изображающие главные моменты и сцены из жизни царя, домашней и походной, военной и мирной. Г. Роулинсон так охарактеризовал художественные приемы ваятелей того времени:

«Самая поразительная и характерная черта орнаментации эпохи Синаххериба — яркий реализм... Везде изображены горы, скалы, деревья, дороги, реки, озера, притом с явным старанием передать отличительные черты каждой данной местности настолько правдиво, насколько дозволяли искусство художника и материал, над которым он работал... Указан род деревьев... сады, нивы, пруды, тростник тщательно изображены; попадаются дикие животные: олени, антилопы, кабаны; птицы летают с дерева на дерево или стоят над гнездами и кормят птенцов, которые к ним тянутся; рыбы резвятся в воде; рыбаки занимаются своим промыслом, поселяне — полевыми работами; каждая сцена, так сказать, снята фотографически, во всех подробностях».

С таким же реализмом на стенах коридоров и лестниц воспроизведны самые обыденные, бытовые сцены, например шествия слуг, ежедневно приходивших во дворец с дичью, печеньями и плодами для царского стола; процесс ваяния и перевозки колоссального крылатого быка и т. д.

Интересно, что Лэйярд, отправлявший статуи быков, в точности повторил процесс, изображенный на плитах 2600 лет назад, [127] с той разницей, что тащили их нанятые арабы вместо пленных воинов.

Дворец окружен широким пустым пространством. Он воздвигнут на высокой облицованной кирпичом платформе и похож на крепость: те же высокие белые стены с чередующимися выступами башен, те же зубцы наверху и каменные глыбы цоколей. Между двух высоких белых башен с голубыми зубцами располагалась арка с окованными медью воротами. Из нее выступали два гигантских изваяния добрых духов — крылатых быков с человеческими лицами, с черными бородами и цветными крыльями. Сияя белизной и горделиво подняв огромные крылья, они безмятежно, с улыбкой взирали на людей с высоты своего могущества. Сочетание бородатых добродушных, улыбающихся лиц и напряженных, свирепого вида туловищ олицетворяло добро и стремление к противоборству. Это добрые божества, охранявшие своего повелителя, который поставил их у своих ворот, но в то же время всегда готовые вступить за него в борьбу.

Теперь они охраняют вход в Багдадский музей.

В лабиринтах внутренних дворов и узких длинных комнат с высокими стенами всегда стояли полумрак и прохлада, так как вместо окон пробивались только дверные проемы или небольшие отверстия под потолком.

В парадных комнатах стены покрывали каменные плиты с раскрашенными в пять цветов рельефными изображениями царских походов и охот, божеств и демонов. В других комнатах в стены были гбиты гвозди, медные или из обожженной глины, покрытые глазурью. На них висели цветные ткани или циновки.

Сам город не был похож на большинство городов своего времени. Конечно, и здесь встречались лабиринты узких улочек-проходов между глухими глинобитными стенами домов; и здесь их захламлял всякого рода мусор. Но все же от городских ворот к храмам и от храма к храму вели широкие, спрямленные улицы, кое-где даже мощенные посредине плитами.

На этих улицах не было прекрасных домов с великолепными фасадами и стройных рядов, деревьев; виднелись лишь глухие беленые стены. Зато с них открывался прекрасный вид на высокие украшенные нишами и выступами белые стены храмов с многоярусными башнями и стены царского дворца.

В Ниневии запрещалось нарушать прямую линию улицы: виновному грозило страшное наказание, его вешали или сажали на кол. Частные дома возводились из кирпича и глины в один, иногда в два этажа. Особой заботы хозяев требовал купальный бассейн с дном, покрытым асфальтом. Вместо выгребных ям с каждого двора шли сточные каналы, которые вели в большой, проложенный под мостовой канал. Верх зданий обыкновенно представлял собой террасу с плотно утрамбованной землей. От жары спасались в подвальных помещениях, стены которых поливали водой. [128]

Дворец царя Синаххериба в Ниневии. Реконструкция [129]

Кирпич для построек употреблялся главным образом необожженный, высушенный на солнце. Лишь на облицовку внешних стен шел обожженный кирпич, предохранявший здание от проникновения воды. Его старались использовать по возможности реже, так как кирпич быстро нагревался и пропускал тепло, что усиливало жару в помещениях. Фасады украшались также и глазурованными плитками. Жидкая глина, смешанная с золой, служила вяжущим материалом, так же как асфальт, делавший постройку водонепроницаемой. Известь была в те времена еще неизвестна. Дерево применялось для перекрытий, а также шло на изготовление дверей.

Синаххериб поставил своей целью привести в порядок каналы и перестроить целые кварталы города. Старые узкие улицы были расширены, набережная Тигра обложена камнями.

На одной из надписей Синаххериба читаем: «Я насадил вокруг дворца всевозможные травы, фруктовые и другие деревья из числа тех, что растут и в Халдее. Я разделил расположенные за городом общественные земли на участки и раздал их жителям Ниневии под фруктовые сады. Для того чтобы эти сады прекрасно росли, я повелел прорыть железными кирками канал от города Кизира до равнины возле Ниневии и направил воду через горы и низины. Я заставил течь вечные воды Хосра в ирригационные каналы, прорытые в этих садах».

Впервые при Синаххерибе в Ассирии был разведен хлопок, доставленный из Индии, и другие чужеземные растения.

Водоснабжение было для Синаххериба самой трудноразрешимой проблемой. Он посылал людей на розыски ручьев. Их течение старались изменить, чтобы направить воды в Хоср. Кирками прорубались в скалах русла для воды, сооружались земляные насыпи для каналов.

По мере того как Синаххериб осваивал все новые территории вокруг Ниневии и засаживал их редкостными деревьями, кустарниками и зерновыми культурами, ему приходилось все дальше углубляться на восток, в горы, в поисках воды для удовлетворения возрастающих нужд города.

Невдалеке от Ниневии на фронтоне одного из домов местных жителей, сооруженного из четырех крупных белых глыб, была обнаружена следующая надпись: «Синаххериб, царь вселенной, царь Ассирии, говорит: на большое расстояние, в дополнение к весенним потокам с гор, справа и слева от него я приказал прорыть канал в долину Ниневии. Над глубоким ущельем я приказал построить мост из белого камня. Я приказал пустить через него эти воды».

Знаменитые башни Ниневии гордо высились над полноводным Тигром, как в зеркале отражаясь в его быстротечных водах; из ворот ее мощные ассирийские полки выступали в поход и возвращались с победой, с огромными сокровищами покоренных народов. [130]

Прежние столицы Ассирии, Ашшур и Калах, отступили на задний план перед перестроенной и расширенной Ниневией. Последующие ассирийские цари предпочитали жить в любимом городе Синаххериба и продолжали украшать его новыми зданиями и сооружениями.

В 1854 г. обнаруживший Ниневию английский археолог Лэйярд устроил в лондонском Хрустальном дворце выставку своих находок и посетители увидели богатство и великолепие Ниневии.

С немым восхищением они рассматривали реконструированные комнаты, церемониальные залы, статуи и барельефы ассирийских царей, и прежде всего стену из кирпичей, покрытых многоцветной глазурью, чего не знала до ассирийцев ни одна другая древняя архитектура.

<<Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 7117