Казалось бы, что еще нужно в этом земном раю? Тем не менее, спустя несколько лет после переноса столицы, в разгар монументального строительства, видимо, к 987 году, конфликт между правителем и его противниками зашел слишком далеко. Надо сказать, что Топильцин, по всей видимости, жил в постоянном ожидании измены. Не случайно упоминается, что «он не появлялся перед народом, вел замкнутый образ жизни, постоянно находясь в очень темном и охраняемом месте. Его резиденция была последней в анфиладе комнат, каждая из которых имела постоянную охрану». Видимо, охрана Топильцина была настолько хорошо организована, что просто убить его не представлялось возможным. И тогда подлые сторонники злобного колдуна Тескатлипоки организовали чудовищную интригу, чтобы разделаться с правителем Тулы. Надо заметить, что как Кецалькоатль существовал в двух лицах – бог и человек, так и Тескатлипок было двое – божество и жрец, служитель культа этого божества. Это было нормой в обществе, где, согласно родовым традициям, божествами считались далекие прапредки.

   Есть разные мифологические версии описаний подлостей сторонников Тескатлипоки-жреца. Попробуем воспроизвести эти страшные события.

   Поначалу Тескатлипока попытался решить вопрос о власти честным способом – пригласил Топильцина сыграть в мяч и в поединке выяснить, чей бог сильнее. Судя по всему, победил именно Тескатлипока, превратившись в решительный момент в своего нагуаля – ягуара. Зрители в ужасе разбежались, давя и сталкивая друг друга в реку, где многие утонули. Трудно сейчас восстановить те драматические события, но, как свидетельствуют легенды, Топильцин все же от власти не отказался. Он впал в тяжелейшую депрессию и заболел.

   Так или иначе, подготовив почву, враги предприняли следующий шаг: Тескатлипока, прикинувшись стариком, пришел к Топильцину и уговорил его выпить колдовское зелье. Напиток под названием теометль или пульке был изготовлен на основе местного самогона из кактуса магей. Но поскольку Кецалькоатль был трезвенником, его долго пришлось уговаривать: «Ты сейчас слаб, Топильцин. Выпей зелье и вновь обретешь силы, станешь опять молодым». Спаивание прошло по классической схеме: сначала Топильцин только пригубил, и вкус ему понравился, затем выпил и повеселел, ощутив себя выздоровевшим. А в третий раз несчастный правитель как следует напился и стал горько плакать. Напиток, как деликатно упоминается в мифе, забрал последние силы наивного Топильцина.

   Следующая акция против поклонников Кецалькоатля также относится к разряду самых грязных, как сейчас бы сказали, политтехнологий. У одного из высокопоставленных приближенных правителя Толлана (по другой версии, он сам был правителем) по имени Уэмак была красавица дочь, на которую с самыми серьезными намерениями заглядывались многие знатные тольтеки. Так вот, все тот же Тескатлипока прикинулся на этот раз юношей – уастеком, индейцем из соседнего племени – и появился на базарной площади под видом продавца зеленого перца ахи. Однако появился он, как это позволяли себе уастеки, совсем голым, даже без набедренной повязки. В этом виде он уселся перед дворцом Уэмака, демонстрируя свои мужские сокровища. Это настолько возбудило проходившую мимо девушку, что ни о чем другом она уже не могла и думать. Как повествует предание, «от желания у нее буквально раздулось все тело». Обеспокоенный Уэмак спросил прислуживавших девушке женщин: «Что за болезнь поразила мою дочь?» И те пояснили: «Во всем виноват голый уастек». Тогда заботливый папаша велел тольтекам найти продавца перца и привести его во дворец. Когда после долгих поисков уастек предстал перед Уэмаком, тот велел ему «вылечить дочь». После недолгих препирательств виновника болезни затолкали в спальню дочери, и та, естественно, очень быстро выздоровела. Так якобы полудикий уастек стал зятем Уэмака, что вызвало справедливые протесты местной тольтекской знати. Уэмак, которому также не терпелось отделаться от постыдного родственника, организовал небольшую войну с расчетом, что уастек, в отряде которого оказались только карлики, хромые и убогие, будет вскоре убит. Но поскольку уастек на самом деле был жрецом покровителя воинов Тескатлипоки, он без труда справился с многочисленным противником. Эта победа не столько обрадовала, сколько перепугала Уэмака. Тем не менее, он вынужден был устроить праздник. Тескатлипока воспользовался этим, чтобы перепоить тольтеков и ввести их с помощью барабанного ритма, специального пения и особых танцев в состояние массового гипнотического психоза. Затем он привел невменяемую толпу к ущелью с рекой, и люди в безумном танце начали сталкивать друг друга в пропасть. Это продолжалось с захода солнца до полуночи. Помимо этого, самого яркого, легенды описывают еще несколько спровоцированных Тескатлипокой случаев массового психоза, в результате чего гибли толпы тольтеков. Судя по всему, этот древний мексиканский жрец – реальный исторический персонаж – обладал удивительными гипнотическими способностями и поразительным умением манипулировать массами. Над Толланом нависли ужас и паника. Извержения вулканов (горящие горы и летящие камни), болезни, порча пищи – все приписывалось действиям всесильного Тескатлипоки. По словам тольтеков, колдун появлялся то в виде высоко летящей белой птицы, пронзенной стрелой, то в виде старухи, которая могла торговать чем-либо, могла печь лепешки – но непременно подманивала к себе людей, что приводило их к гибели. Народ явно перестал верить – и Кецалькоатлю, и в Кецалькоатля.

   Далее история несчастного правителя и жреца Кецалькоатля становится еще более запутанной. Около 999 года он покидает Тулу, поскольку в глазах населения именно он становится олицетворением всех бед и несчастий. Его извечный враг Тескатлипока продолжает свои победоносные происки. Но и уход Топильцина из Тулы отнюдь не напоминает отбытие святого миротворца. Согласно историческим легендам, он сжег все «дома из серебра и перламутра», упрятал в глубоких пещерах и неприступных ущельях самые ценные предметы, уничтожил плантации деревьев какао, разогнал в другие земли священных птиц кецаля и кичоля, перья которых имели наивысшую ценность среди тольтеков. И только тогда, прихватив с собой различные технические приспособления для плавки металла, обработки камней, нанесения росписей и прочие инструменты, он покинул Толлан и направился сначала в Куаутитлан. Устроившись на отдых под огромным деревом с могучим стволом, Топильцин попросил зеркало, чтобы посмотреться в него, – и увидел себя не таким молодым, как хотелось бы. В припадке злости (отнюдь не печали) изгнанный правитель начал метать камни в ствол дерева с такой силой, что они застревали в коре. В результате местность была названа «Старый Куаутитлан». Отыгравшись на дереве, Топильцин под звуки флейт двинулся дальше. И тут на его пути попался камень. Топильцин уселся на камень, опершись на него руками, и горько заплакал. В результате на камне остались отчетливо отпечатанными следы его слез, рук и… зада. Место, тем не менее, было названо Темакпалько – «Там, где следы рук».

   Но в пути его нагнали гонцы из Толлана. Обнаружив исчезновение ценностей и, главное, технических приспособлений и инструментов, Тескатлипока выслал отряд. Кецалькоатль, завидев посланцев, велел выкинуть в воду все унесенные с собой украшения и драгоценности. Технические же приспособления у него были отняты и возвращены в Толлан.

   Но Тескатлипока решил раз и навсегда избавиться от истеричного Кецалькоатля. По всей видимости, в свите бежавшего Топильцина был осведомитель, который регулярно доносил Тескатлипоке обо всем, что происходило в пути. Этим «своим человеком у Кецалькоатля» был, по всей видимости, весьма приближенный придворный, отвечавший за перьевые уборы жреца Пернатого Змея. Занимая столь ответственный пост, этот человек обладал и большим влиянием на Кецалькоатля, подталкивая его к принятию зачастую пагубных решений. Так, например, отряд оказался высоко в горах, где погибли люди, физически не приспособленные к тяжелым переходам. Прежде всего это были карлики и горбуны, составлявшие особую группу в свите правителя. Надо сказать, что эти люди отнюдь не были шутами в европейском понимании придворной челяди. В Мексике на карликов накладывались особые ритуальные функции, связанные с религиозными представлениями о священной прародине и божественных предках. Поэтому можно понять горе Кецалькоатля, отпевавшего и оплакивавшего умерших.

   Топильцин бежал все дальше и дальше, стремясь добраться до заветного Тлиллана-Тлапаллана. Тескатлипока не оставлял его вне поля зрения и решил продолжить психологическую войну, воспользовавшись информацией об излишне эмоциональном отношении изгнанника к своему возрасту. Прикинувшись стариком, он явился к резиденции Топильцина и велел передать, что «может сделать так, что тот увидит собственное тело». При этом добавил, что должен сделать это лично. По всей видимости, страсть Кецалькоатля к самолюбованию была известна колдуну и тот был уверен в успехе. После недолгих переговоров Тескатлипока был допущен к Топильцину и предложил тому посмотреться в заранее приготовленное «двойное зеркало размером в человеческое лицо». Легенда не указывает других технических деталей, но эффект этого явно кривого зеркала был потрясающим. Увидев свое отражение, Кецалькоатль перепугался: дряхлое тело, глубокие морщины, провалившиеся глаза, уродливое обвисшее лицо… «Если таким меня увидят мои подчиненные, они разбегутся!» – воскликнул он в отчаянии. А Тескатлипока забрал свое зеркало, попрощался и ушел. Эффект был достигнут: несчастный от осознания собственной дряхлости и разрушительной силы времени Топильцин «впал в глубокую печаль». Следует заметить, что столь трепетное отношение этого персонажа к своему возрасту не очень понятно – известно, что его жизнь продлилась не более одного календарного цикла в 52 года. Однако, известно, что у некоторых мексиканских народов в древности существовало правило убивать тех, кто дожил до 52 лет, так как потом «они превращались в колдунов». Вместе с тем, за этим событием должен стоять и иной, пока еще тайный для нас подтекст, построенный на игре слов, поскольку, как уже упоминалось, само имя Тескатлипока означает «Дымящееся Зеркало».

   А дальше было еще хуже: хранитель перьевых уборов обрядил Кецалькоатля в парадный наряд, укрыв ему лицо красивой маской, – и тот, обрадовавшись, согласился в таком виде выйти на люди. Затем к нему подослали «друзей» с угощением – крепким напитком пульке. Несмотря на предпраздничный пост, они стали спаивать Топильцина и его ближайшую свиту. Тот выпил сначала четыре чаши, а затем пятую – «жертвенную». После чего, совсем опьянев, затянул горестную песню:

 

Мой домик, свитый из перьев кецаля,

Из желтеньких перьев птички-трупьяла,

Мой домик, сплетенный из веток коралла,

Покину я вскоре.

Ай, какой я! Ай-ай-ай!

 

   Затем велел позвать свою старшую сестру, постившуюся в затворничестве. По всей видимости, это была не родная сестра, а двоюродная по отцу, так как у его прямых родителей детей больше быть не могло. Но поскольку в соответствии с системой родства индейцев двоюродная сестра по отцу считалась родной, легенда называет ее просто сестрой по имени Кецальпетатль. Итак, к Кецалькоатлю привели ничего не подозревавшую кузину, и тот предложил ей выпить. После пятой, «жертвенной» чаши пульке «друзья» затянули песню:

 

О, ты, Кецальпетатль,

Сестра моя,

Куда отправилась в рабочий день?

Напьемся же теперь.

Ай-ай-ай!

 

   Согласно некоторым версиям легенды, Топильцин даже вступил со своей сестрой в неподобающую связь. Этим он нарушил принятые правила, что автоматически превращало его в изгоя.

   Так или иначе, пропьянствовав всю ночь, Кецалькоатль забыл о своих религиозных обязанностях – не пошел очищаться в паровую баню, не стал протыкать шипами кактуса-магея свой пенис в качестве жертвоприношения и вообще до самого рассвета не выполнил ни одного обряда. С утра его стали мучить угрызения совести, и он сложил жалобную песню:

 

Еще меня считала

Она, наша мать —

Богиня в юбке из змей,

Своим сыном.

Теперь я плачу.

 

   Придворные тоже разжалобились и покаянно стенали. Кецалькоатль, чтобы окончательно протрезветь, принял радикальные меры: безвылазно залег в специально заказанный «каменный ящик». Ровно через четыре дня он вышел оттуда с ясным готовым решением, о чем объявил своим подчиненным: «Покончим с прошлым – мы уходим. Прячьте добро – и в путь!» Так они и поступили. Известно, что двинулись они по направлению к восходящему Солнцу – то есть в сторону моря. Некоторые полагают, что именно Топильцин пришел на полуостров Юкатан, где жили майя, принеся им культ Кецалькоатля-Кукулькана. Так или иначе, на рубеже I и II тысячелетий Кецалькоатль-человек исчезает, правда, обещая вернуться. Есть разные версии этого исчезновения, и все они маловразумительны. Согласно одной из них, он вместе с оставшимися ему верными подданными двинулся в путь. Дойдя до моря, он построил плот из змей и поплыл к земле черного и красного цвета, Тлиллану-Тлапаллану – земле мудрости, и исчез в морских глубинах. Согласно другой версии, он также добрался до морского берега, потом разжег огромный костер и бросился в него. При этом из языков пламени вылетело множество удивительных красивых птиц, воплощавших проявления духа Кецалькоатля. Сам же правитель превратился в утреннюю Венеру – правительницу времени.

   Нет сомнений в том, что Кецалькоатль, проиграв в борьбе за власть, вынужден был бежать и погиб. Как это произошло? Он мог замерзнуть вместе со своими карликами в горах. Он, как житель высокогорий, запросто мог утонуть в Мексиканском заливе, пустившись в плавание на плоту или лодке. Его мог убить или отравить агент Тескатлипоки. Все тот же хранитель перьевых уборов вполне был способен убедить Топильцина «уйти к богам», то есть принести себя в жертву с целью «спасения народа и веры».