Глава 3. Гуннское общество до Аттилы. Часть 4
|
загрузка...
|
Так что не из-за превосходства в численности гунны так часто побеждали армии римлян и готов. А как насчет вооружения гуннов? Никто не мог читать соответствующую главу сочинений Аммиана (XXXI, 2), не испытывая чувства ужаса от описания внешнего вида гуннов; по словам Пейскера, при виде их у всех стыла кровь в жилах. Мы уверенно можем не соглашаться с мнением, что «во время смерти Феодосия Великого их считали как еще одного варварского врага, не более и не менее внушительного, чем германцы, которые угрожали естественной преграде в виде Дуная»; Аммиан писал свою тридцать первую книгу, когда умер Феодосий. Даже Зеек, ограничивший растущее доверие к восточным римлянам, едва прав, когда пишет, что на Востоке, «где римляне и германцы достаточно часто сражались с ними, иногда как враги, иногда как союзники, первый удар постепенно нейтрализовался дружескими отношениями».
Однако несколько мест у Прокопия и Агафия показывают, что даже в VI веке гунны все еще вызывали смертельный ужас.
Любопытно, что Аммиан, Клавдиан, Сидоний и Иордан, взявшись описывать гуннов, в первую очередь сообщили об их отвратительной внешности. Эти авторы не могли найти достаточно сильных слов, чтобы выразить, сколь ужасны были эти новые варвары. У гуннов, пишет Аммиан, «коренастое телосложение, сильные руки и ноги, широкие затылки; а шириной своих плеч они внушают ужас. Их скорее можно принять за двуногих животных или за те грубо сделанные в форме туловищ фигуры, что высекаются на парапетах мостов…». Клавдиан отмечает, что «у них [гуннов] безобразная внешность и постыдные на вид тела». Сидоний в панегирике Антемию уверяет нас, «что на самых лицах его [гуннского народа] детей уже напечатан какой-то особый ужас. Круглою массою возвышается сдавленная голова… Чтобы нос не слишком выдавался между щеками и не мешал шлему, круглая повязка придавливает нежные ноздри [новорожденных]». Тему развивает Иордан. Они вызывали панику, пишет он, своим страшным видом; люди обращались в бегство, завидев их жуткие лица, внушавшие страх своим темным цветом, и, если можно так сказать, не головы, а какие-то бесформенные глыбы. Иероним резюмирует все сказанное, сообщая, что один их вид приводил в ужас римскую армию. Очевидно, цвет и выражение лиц, одежда из шкурок сурков новых захватчиков лишали присутствия духа имперских солдат, привыкших сражаться с противником, по крайней мере выглядевшим и одетым как они. Поначалу это психологическое оружие давало гуннам огромное преимущество.
Нет никакой необходимости подробно останавливаться на том, что гунны практически все время проводили в седле и в искусстве верховой езды намного превзошли лучших римских и готских конников. Они, по словам Аммиана, «настолько сроднились с конем, уходу за которым уделяют большое внимание, что считают позором ходить пешком». Они не могут крепко ставить ноги на землю, сообщает Зосим, поскольку «живут и спят верхом на конях». Иероним замечает, что римлян разгромили люди, которые не могут ходить по земле, которые считают, что умрут, если ступят на землю. Приск рассказывает, как гунны даже переговоры с римлянами проводили верхом, и он лично видел, как Аттила ел и пил, не слезая с коня. У римлян никогда не было таких конников (у них были другие — тяжелая конница (катафрахтарии), наносившая удар копьями. — Ред.). Китайцы, пишет Оуэн Латтимор1, «переняли технику стрельбы из лука верхом, не подчиняя свою экономику экономике кочевников».
Это означает, что и их лошади, и их стрелки были ниже по всем параметрам, чем у кочевников, за исключением особых периодов, губительных для устоявшейся китайской экономики, когда китайцы создали профессиональную конницу, которая примерно соответствовала «естественной» кавалерии степей. Римляне отказались проводить подобную политику, и не потому, что были тогда очень мудрыми, а потому, что были слишком слабыми.
Легко недооценивать военную силу кочевых конников-лучников, особенно того народа, который недавно вышел из племенного строя и по-прежнему наделен отвагой, порожденной свободными обычаями племени. Даже в середине XIX века боевые качества верховых лучников, порождением племенного строя, столкнувшихся с современным оружием, демонстрировались не раз и не в одной части света. У гуннов были неказистые, но очень выносливые лошади, и, когда Иероним сравнивает гуннских «лошадок» с «лошадьми» римлян, не следует забывать, что гуннские лошади зависели от плодородности пастбищ, а своих лошадей, помимо выпаса, римляне кормили сеном и зерном в стойлах2.
Эти страшные существа, гунны, безупречно владели искусством верховой езды. Молниеносные атаки и непредсказуемые отступления гуннской конницы, тучи стрел, которые гунны выпускали из своих наводящих ужас луков (а они никогда не промахивались), поразительная скорость стратегического маневрирования — всего этого было слишком много для жестоко эксплуатируемых и подавленных пехотинцев слабеющей империи.
Аммиан пишет о железных (стальных) мечах, которые гунны, вероятно, получали путем обмена или захватывали у народов, с которыми входили в соприкосновение; в условиях кочевой жизни не могло быть и речи о серьезной работе по металлу; лучники часто использовали костяные наконечники для стрел. В ближнем бою гунны использовали не только мечи, они мастерски владели арканом и сетью, в которую попадали и конный и пеший. Известно, что в старину некоторые северные народы использовали аркан, не имея представления о мече. Когда Созомен рассказывает о гунне, который пытался поймать арканом епископа Феофима (Теотима), примечательно, что у этого кочевника не было меча, хотя был щит.
Но прежде всего гунны были конными лучниками, и самым характерным их оружием были лук и стрелы. Дарко и Латтимор пришли к единому мнению, что превосходство кочевников объяснялось их невероятно мощными луками. Усиленный, или составной, лук степного конника, согласно Латтимору, довольно короткий и сделан из дерева с костяными накладками. В свою очередь, Алфельди утверждает, что гуннский лук не был коротким; типы луков, использовавшихся в Северной Азии, по его словам, как раз очень длинные. Но мы вынуждены не согласиться с подобной точкой зрения, поскольку доказательства Латтимора, непревзойденного знатока степных условий, являются более вескими. Следует помнить, что короткий лук, в отличие от длинного, не мешает езде на лошади. Точность, с которой гуннские лучники поражали противника с помощью своего мощного оружия, не переставала удивлять греко-римских наблюдателей. Аэций, который был заложником у гуннов, стал, как нам известно, «прекрасным наездником и метким стрелком». Римляне старались завладеть этими «скифскими луками», и, когда Вегеций3 пишет о своих современниках-римлянах, что они «улучшили вооружение конницы по примеру готов, алан и гуннов», он, вероятно, имеет в виду мощный гуннский лук.
Итак, принимая во внимание, что в деле гуннские лошади были по крайней мере не хуже римских, что гунны тоже пользовались доспехами, мы понимаем, что их искусство верховой езды и, главное, невероятная мобильность позволяли получить тактическое и стратегическое преимущество над противником. «Весь народ, — пишет Минне о степных кочевниках в целом, — готовая армия, быстро приводимая в боевой порядок, способная к неожиданным атакам, дальним набегам. В степи кочевник всегда находится в состоянии боевой готовности».
Однако едва ли римляне долго оставались на положении побежденных. Ральф Фокс пишет, что «сомнительно, чтобы даже военный гений монголов мог когда-нибудь завоевать весь Китай… без помощи всех слоев населения, переполненного ненавистью и презрением к своим развращенным и жадным правителям». Это справедливо и в отношении гуннов и Восточной Римской империи. Зосим пишет, что в 400 году, когда Фракия пребывала в чрезвычайном смятении после поражения и смерти Гайнаса от рук гуннов Ульдина (гунны захватили в плен начальника готских отрядов Гайнаса, бежавшего из Константинополя, убили его и послали его голову в дар императору Аркадию), беглые рабы и «те, кто потерял положение» в римском обществе, объявили, что они гунны, и продолжали разорение Фракии, пока не были разгромлены Фравиттой4.
Вероятно, эти рабы объявили себя гуннами, поскольку знали, что от одного только слова «гунны» начнется страшный переполох. В то время римляне боялись гуннов больше, чем готы, поскольку им было что терять. Но еще более важно, этот случай ясно показывает нам, что приход гуннов, как и многих других варваров, враждебно относившихся к имперскому правительству, с энтузиазмом приветствовался угнетенными классами: их приход ассоциировался с возможностью сбросить оковы рабства. Знаковым является тот факт, что в 408 году важная в стратегическом отношении пограничная крепость была сдана Ульдину, и, если бы наши источники начала V века были более исчерпывающими, то, вне всякого сомнения, история с Кастра-Мартис оказалась бы далеко не единственной.
По мнению римского правительства, армия находилась в бедственном положении. По общему признанию, Вегеций, как мы помним, поставил в заслугу верховному командованию, что в результате исследования оружия готов, аланов и гуннов было существенно улучшено вооружение конницы; римские кавалеристы получили «скифские» мечи. В «Problemata» («Проблемы») Льва VI5, который ссылается на Урбиция, а он, в свою очередь, берет за основу накопленный опыт V–VI столетий, мы находим другой пример, имеющий отношение к высшему римскому командованию.
Лев помещает информацию в виде вопросов и ответов.
— Что должен делать военачальник, если вражеская нация будет скифской или гуннской?
— Должен напасть на врага в феврале или марте, когда после зимы вражеские лошади находятся не в лучшей форме.
1 Латтимор Оуэн — американский востоковед.
3 По словам Аммиана, гуннские лошади были «выносливые, но уродливые». (Примеч. авт.)
3 Флавий Вегеций — римский военный писатель, автор написанного в период 390–410 гг. трактата о деле римлян («Краткое изложение военного дела»). (Примеч. ред.)
4 Фравитта — готский вождь на службе империи.
5 Лев VI (ок. 866–912) — известен под прозвищами Мудрый или Философ, стал императором в 886 г. Своим прозвищам обязан ученым занятиям, которым отдавал много времени: он писал стихи, речи, научные трактаты. При нем был составлен свод законов на греческом языке, названный впоследствии Василики, представлявший собой систематическое изложение юридических сборников Юстиниана (корпус Юрис Цивилис) с комментариями.
<<Назад Вперёд>>
Просмотров: 9670