И. Р. Ахмедов. Новые материалы к истории престижной узды восточной европы гуннского и постгуннского времени. Коллектив авторов.Гунны, готы и сарматы между Волгой и Дунаем.

Коллектив авторов.   Гунны, готы и сарматы между Волгой и Дунаем



И. Р. Ахмедов. Новые материалы к истории престижной узды восточной европы гуннского и постгуннского времени



загрузка...

Конский убор как одна из основных составляющих категорий в воинской культуре эпохи Великого переселения народов всегда привлекал пристальное внимание специалистов. Он традиционно рассматривается исследователями как важнейший источник при изучении вопросов хронологии, культурных взаимовлияний и развития социальной структуры сообществ, вовлеченных в бурные события этого времени.
Несмотря на то что конский убор гуннского времени имеет длительную историю изучения, связанную с такими признанными исследователями, как А. Хампель, А. Альфольди, И. Вернер, А. К. Амброз, И. П. Засецкая, И. Бона и другими, многие вопросы так и остаются нерешенными. Наиболее подробная классификация предметов конского убора из степных памятников Восточной Европы была разработана И. П. Засецкой и получила окончательно оформление в ее фундаментальной работе, посвященной культуре кочевников южнорусских степей [16]. За прошедшее с момента публикации время произошло значительное накопление материалов, в том числе и из кладоискательских находок. Введены в научный оборот новые материалы, появились новые разработки, посвященные отдельным категориям предметов, основанные в значительной степени и на работах И. П. Засецкой, без которых невозможно представить современную археологию эпохи Великого переселения.
Автору посчастливилось сотрудничать с Ириной Петровной при создании коллективной монографии, посвященной публикации материалов из погребений на р. Морской Чулек, а также в процессе работы над выставочным проектом «Эпоха Меровингов — Европа без границ» [17]. Я бесконечно благодарен Ирине Петровне за полученный бесценный научный и человеческий опыт общения, за тот огромный творческий энтузиазм, которым она увлекает и начинающих археологов, и опытных специалистов.
В монографии, посвященной материалам из погребений на р. Морской Чулек, еще раз был поднят вопрос о роли конского убора как одной из значимых составляющих в системе социальных маркеров формирующейся элитной культуры варварских обществ финала гуннского и постгуннского времени. Среди предметов конского убранства небольшое внимание было уделено и деталям узды из случайной находки в Прикубанье, в тот момент хранившимся в коллекции Еврейского университета в Москве, которые должны были, по инициативе создателя университета Е. Я. Сатановского, стать основой учебного музея при университете. Тогда же автор смог осмотреть и нарисовать два уздечных набора, происходящих, по сообщениям находчиков, из Прикубанья, которые находились в составе этих коллекций. В мае 2008 г. все собрание было передано в Государственный исторический музей, однако этих наборов в его составе, по неизвестным причинам, не оказалось. В настоящий момент в нашем распоряжении остались только рисунки и фотографии. В связи с тем, что сами вещи ныне утрачены для исследования, считаем необходимым ввести эти рисунки в научный оборот.

Первый набор (рис. 1, 2, 3) состоял из следующих элементов.
1-2. Парные стержневидные псалии в виде фигур хищных животных, изготовленные из белого металла (серебра?) (рис. 1, 1-2). Длина псалиев — 9,1-9,2 см. Головы животных позолочены, глаза овальной формы окружены узким рельефным валиком и инкрустированы вставками из камня темно-красного цвета, возможно альмандинами, одна вставка более светлая. Пасть показана глубокой треугольной прорезью, у одного экземпляра в пасти сохранились припаянные клыки. Скулы выделены, уши подтреугольной формы подняты вверх. Шеи животных также вызолочены, по линии загривка и в нижней боковой части выделены грани так, что шея в сечении имеет миндалевидную форму. От остального тела шея отделена углубленной линией, проходящей по боковым сторонам. Линия гривы продолжается в виде острой грани по всей поверхности стержня псалия. Остальная часть фигур лишена позолоты. Грудь повторяет сечение шеи, передние ноги короткие, разделены прямоугольным пропилом, боковые поверхности ног моделированы плоскими гранями, у одного экземпляра на концах ног сохранились кольцевые углубленные линии (отсутствуют с внутренней стороны). На нижних поверхностях у передних ног глубокие повреждения от кольца удил. Центральная часть псалиев выделена при помощи плоских валиков, в которых сделаны сквозные отверстия, в них находятся остатки железных стержней от петель для крепления ремней. Нижняя часть моделирована в виде крупа животного, хвост в виде петли загнут вверх и вперед. Показаны и гениталии животного в виде усеченного конуса с выемкой в центре, условно на животе, и овального выступа, разделенного продольной чертой, — под хвостом.

Уздечный набор
Рис. 1. Уздечный набор 1: 1, 2 — псалии (серебро, позолота, альмандины); 3, 4 — зажимы ремней (серебро)

Уздечный набор
Рис. 2. Уздечный набор 1: 1-4 — фиксаторы ремней оголовья (золото(?), бронза, стекло); 5-7 — пряжки (серебро)

3-4. Зажимы для крепления ремней повода, изготовленные из белого металла (серебра?) (рис. 1, 3, 4). Длина — 5,2 см, диаметр кольца — 1,2 и 1,4 см. Кольца массивные, сплошные, граненые, с широкой продольной гранью по центру внешней части кольца. Сечение зажимов — у одного трапеция с выпуклой нижней стороной, у другого — подтрапециевидная фигура с прямоугольной нижней частью. Щитки подтреугольной вытянутой формы, с округлыми выступами на вершинах, у одного экземпляра в центральной части фасетки; лицевая поверхность двускатная, ребро проходит по длинной оси щитков зажимов, сечение подтреугольное. В округлых расширениях — штифты для крепления к ремням, изготовленные из подквадратной в сечении проволоки, с полусферической головкой, на одном одна из головок утрачена; нижние концы штифтов расклепаны, один согнут и сломан. Обратная сторона пластин плоская, заметны поперечные следы абразива.
5-6. Накладные пластины — фиксаторы ремней оголовья (рис. 2, 1, 2). Размеры первого — 3,3 х 2,8 х 0,6 см; второго — 3,3 х 3 х 0,5 см. Пластины объемные, арочной формы, боковые стороны скошены наружу, верхняя часть сегментовидная с выступами для гнезд с отверстиями для крепления штифтов; нижняя прямоугольная, с прямоугольным валиком по нижнему краю, поверхность выполнена в виде поперечных рельефных фестонов, по боковым сторонам валика отверстия для штифтов. В верхней части составное полукруглое гнездо для инкрустации, изготовленное при помощи поставленных на ребро бронзовых пластинок, повторяющих внешний абрис верхней части; в центре вписано каплевидное гнездо, изготовленное в той же манере. Так же изготовлено прямоугольное горизонтально расположенное гнездо в нижней части пластины, посередине вертикальная перегородка, делящая гнездо на две прямоугольные части. Вставки (частично они утрачены) — пластинки зеленоватого прозрачного стекла, посаженные на белую пасту. Фиксаторы, изготовленные из фольги желтого металла в технике штамповки, в древности были залиты пластичной массой и, судя по цвету сохранившейся ее части, имели подкладку из бронзовых пластин.

7-8. Пластины — фиксаторы ремней оголовья, объемные, с пластиной-подложкой, округлой формы с четырьмя крестообразно расположенными выступами в виде зооморфных головок (рис. 2, 3, 4). Размеры: 6 х 6 х 1,2 см; 6 х 5,8 х 1,3 см. В центре пластин — вставки сегментовидной формы из темно-синего шлифованного непрозрачного стекла, вокруг которых рельефный плоский кольцевой валик, украшенный двойным рядом гравированного орнамента из радиальных коротких линий. Вокруг валика — кольцевая плоская площадка, украшенная выступами в виде радиальных фестонов. Головки отделены от остальной части рельефным округлым валиком. Они составлены из двускатного выпуклого, ромбовидного носа, по двум сторонам от которого расположены выпуклые округлые «глаза» с сегментовидной вставкой из прозрачного стекла или скорее горного хрусталя. От «носа» они отделены прямыми углубленными линиями. У его основания — отверстия для крепления бронзовых шпеньков с полусферическими головками.

Уздечный набор
Рис. 3. Уздечный набор 1.
1, 5 — псалии,
2-4 — фиксаторы ремней оголовья


Пластины изготовлены штамповкой из фольги желтого металла, в древности они были залиты пластичной массой, в настоящее время замененной синтетической пластической массой, на которой находятся подложенные с обратной стороны бронзовые пластины крестообразной формы. Края слегка согнуты внутрь, на концах отверстия для шпеньков.
У одного из фиксаторов (рис. 2, 3) утрачены часть правого края одной из головок, пять вставок на месте глаз, два шпенька, обломаны два конца у пластины подложки, третий фрагментирован, края фольги надорваны. У другого (рис. 2, 4) утрачена одна вставка-глаз, шпенек, обломан один конец у пластины подложки, прослеживаются утраты края.
9—11. Пряжки двусоставные из белого металла, рамки В-образные, полые, верхние грани скошены наружу (рис. 2, 5-7). Размеры: длина 4,6, 4,6 и 4,7 см. Рамки изготовлены вместе с плоскими подтреугольными щитками с округлыми расширениями на вершинах, в которых сделаны отверстия с вставленными в них штифтами из прямоугольной в сечении проволоки. Головки полусферической формы, нижние концы штифтов расклепаны, у одной из пряжек (рис. 2, 5) утрачено два штифта, у другой (рис. 2, 6) — один. Края пластин щитков скошены наружу, обратная сторона плоская, с поперечными следами абразива. Язычок хоботковидный, не выступает за передний край рамки, украшен поперечными насечками, у основания вертикально срезан, сечение сегментовидное.
Состав второго уздечного набора менее разнообразен (рис. 4; 5, 2-3). В него входили следующие предметы.
1-3. Пара стержневидных серебряных (?) псалиев (рис. 4, 1, 2, 5; рис. 5, 2, 3). Длина — 12 см, максимальная ширина — 1,7 и 1,8 см. Верхняя часть цилиндрическая, с головкой птицы с длинным загнутым клювом. Головка отделена от остального псалия двойной кольцевой углубленной линией, она смоделирована в виде диска с двускатными боковыми сторонами. Глаза изображены при помощи круглых плоских вставок темно-красного стекла (возможно, это пластинки альмандинов), под которыми угадывается смятая металлическая фольга, служившая для достижения эффекта игры света. Клюв в сечении ромбической формы, грани резкие, на верхних гранях по две параллельные углубленные линии, идущие под острым углом. Центральная часть псалия — коническая, большего диаметра, отделена резким кольцевым уступом, идущим под прямым углом под петлей для крепления ремней. У нижнего края петли коническая часть стержня резко переходит в уплощенную, расширяющуюся вниз лопасть, окончание которой оформлено в виде поперечного валика треугольного сечения. Петли прямоугольной формы, с округлым выступом для крепления зажимов ремней, концы вставлены в сквозные отверстия в стержне псалия и расклепаны, с последующей грубой полировкой. В прямоугольной части петли — линзовидная прорезь для свободного движения кольца удил, фрагменты которых сохранились в отверстиях и на поверхностях центральных частей псалиев. В овальные отверстия округлых выступов петель вставлены двускатные кольца подтреугольного сечения, с овальными плоскими пластинами для закрепления ремней. В местах соприкосновения колец с выступами — глубокие выемки, образовавшиеся в результате трения. Ремни крепились при помощи трех шпеньков с полусферическими головками, пропущенных насквозь через верхнюю и нижнюю пластины зажимов и расклепанных.
Псалии использовались достаточно долго, на что указывают глубокие желобчатые косые линии шириной до 0,7 см, образовавшиеся в центральной части в результате повреждения кольцами железных удил.

4. Фрагмент пластинчатого кольца (серебро?) с раскованным концом. Диаметр — более 1,5 см, ширина около 2 мм, толщина — около 1 мм, ширина раскованной части — 4 мм (рис. 4, 3).
5. Фрагмент внешних петель железных удил восьмеркообразной формы. Диаметр большего кольца — около 1,2 см, внешнего малого — около 0,6 см. Общая длина — 3 см. Сечение округлое (рис. 4, 4).

Уздечный набор 2
Рис. 4. Уздечный набор 2: 1, 2 — псалии (серебро, железо, альмандины (?); 3 — фрагмент кольца (серебро); 4 — фрагмент кольца удил (железо); 5 — зажим ремня (серебро)

Несмотря на то что оба публикуемых набора не имеют полных аналогов среди предметов конского убора Восточной Европы постгуннского времени, детали моделировки псалиев и составляющие наборов находят параллели среди предметов конской узды второй половины V — начала VI в., происходящих из памятников Боспора и Северного Кавказа.
Наиболее определен круг параллелей псалиям с лопастями и окончаниями в виде стилизованной головы птицы, входившим в состав второго из публикуемых наборов. Они относятся к серии псалиев с зооморфными окончаниями, входящих в группу «понтийской» узды горизонта «Лермонтовская скала — Сахарная Головка». Находки близких экземпляров этой серии на территории Северного Кавказа происходят из Куденетово в составе набора вещей средиземноморского происхождения второй половины V — начала VI в. [21, с. 539-540; 2, рис. 39, 1-13] и Верхней Рутхи (Камунта или Кумбулта, собрание К. И. Ольшевского, фонды ГИМ N86868) в Дигорском ущелье Северной Осетии.
Однако наиболее близкое изображение головы птицы украшал биметаллический псалий из случайной находки в Прикубанье из коллекции ГИМ (рис. 5, 1). Сохранилась верхняя часть псалия с серебряной головой птицы и с частью плакировки золотой фольгой с перьевидным орнаментом. Инкрустации утрачены. Голова птицы здесь моделирована абсолютно так же, клюв тоже украшен углубленными поперечными линиями. Гнездо для вставки меньшего размера, сквозное, с вставленной внутрь бронзовой трубочкой. В целом, при сравнении этих находок складывается впечатление, что они могли быть изготовлены в одном центре.
Эта серия псалиев с птицевидным декором, судя по всему, развивает схему, по которой создавались псалии «боспорского» стиля с зооморфными окончаниями, бытовавшие в рамках хронологического горизонта D2, которые были рассмотрены нами в более ранних работах [5, с. 222-227, рис. 2; 7, с. 20-37]. Они синхронны псалиям с полиэдрическими окончаниями и, судя по общей композиции изделий, так же, как и последние, относятся к деталям конского убора «понтийского» стиля. Они наиболее распространены в районах Северного Кавказа и по соседству с ним (Сахарная Головка, погребение 4, Лермонтовская скала 2, катакомба 10, отдельные находки из Кумбулты, Кабардино- Балкарии (КБКМ инв. № 813/26), Дюрсо, конское погребение 4, Мокрая Балка, катакомба 119 из раскопок А. П. Рунича). Находки за пределами Северного Кавказа и Крыма: курган 12 на территории могильника Алтын-Асар 4 (по сообщению Л. М. Левиной), могильник Заречье-4, погребение 55 (раскопки И. В. Белоцерковской в 1996 г.) [3], отдельная находка в Шиловском р-не Рязанской обл., находка из Бродовского курганного могильника в Прикамье [12, табл. L, 5], Ксизово в верхнем течении Дона (любезное сообщение А. М. Обломского).


фрагмент псалия из Прикубанья (серебро, бронза, железо, позолота)
Рис. 5. 1 — фрагмент псалия из Прикубанья (серебро, бронза, железо, позолота); 2, 3 — псалии из набора 2

Две эти серии сосуществуют и датируются в рамках I этапа могильника Дюрсо, к которому относятся погребения с уздой данного облика. Его время А. В. Дмитриевым определяется как вторая половина V в., с возможным сужением до последней трети V в. [13, c. 222; 14, c. 103]. Для памятников Кисловодской котловины, по И. О. Гавритухину и В. Ю. Малашеву, — это период Та, относящийся «не к первым десятилетиям V в.» [10, с. 46, 66-67], или середина V — начало VI в. [21, p. 566]. На достаточно раннюю позицию в рамках этой группы указывают подпрямоугольные петли с округлыми выступами, находящие близкие прототипы в поздних псалиях горизонта D2 (Ираги), и массивные зажимы для узды, восходящие к прототипам того же периода (Ундрих, Унтерзибенбрунн) [5, с. 222, 228, рис. 2, 1, 4; 3, 3; 5, 6].
Иконография головы птицы близка к западным образцам — бляхам из Апахиды, псалиям из погребения 68 могильника Шарлевиль-Мезье в Арденнах [26; 27, fig. 9]. Датируются эти находки второй половиной — концом V в., или фазой ABD для северо-востока Франции [28, fig. 4, 7, 8]; группа B, по В. Менгину, — 480-520 гг. [22, s. 32-36, 54-55, 58-59]; дунайские древности горизонта D3 — третья четверть — вторая половина V в. [31, p. 160-162]. На западные традиции указывает и использование металлической подложки под вставками.
Таким образом, исходя из типологического контекста второго набора, его следует датировать в целом серединой — третьей четвертью V в.
Первый набор, с псалиями в виде хищных животных, может относиться к чуть более позднему времени. Несмотря на абсолютную уникальность, можно предположить, что они были изготовлены в рамках изобразительных традиций, присущих изделиям круга «боспорских» зооморфных псалиев. К их чертам относятся и моделировка фигурки широкими плоскими гранями, и выделение центральной части рельефными валиками. Псалии были снабжены вставными железными петлями для крепления ремней оголовья, пропущенными через стержень насквозь. У животных инкрустированы глаза и позолочена голова и шея, что указывает на особое внимание к этим частям фигур. На остальных псалиях с зооморфным декором только эти части и изображались. Моделировка морды животного и высоких фронтально развернутых ушей указывает на боспорские прототипы гуннского времени: узда из керченской покупки 1897 г., псалии из склепа 6 1905 г. [5, рис. 2, 7]. Все это позволяет отнести предметы к серии псалиев с зооморфным декором «понтийской» группы постгуннского времени.
Зооморфные мотивы достаточно часто встречаются на предметах конского убора гуннского времени. Детали набора из Качина украшены изображениями стилизованных головок коней и грифонов, близкие изображения известны в Северной Европе, например в сбруйных украшениях стиля Сесдал в Южной Швеции [18, рис. 4, с. 240; 23, s. 104-111, abb. 8, 12, 13]. Среди примеров изображения хищников следует указать на пластинчатую накладку из склепов 1904 г. в Керчи. Там же найдены парные инкрустированные накладки в виде разнонаправленных фигур козлов с общим туловищем [15, кат. 175-176, с. 68, табл. 35]. Среди объемных фигурок этого времени следует указать на находки «лошадок» из кочевнических погребений на городище Беляус, в Новогригорьевке (могила 8) и в Арпаш-Домбифелд [16, табл. 2, 1; 26, 7; 24, kat. 16, 1-3].
Публикуемым псалиям в виде фигур хищников стилистически наиболее близки головки животных, украшающие двупластинчатые фибулы из погребения Барабас-Косино (позолоченные) и из клада II, обнаруженного в Силадь-Шомлио (золотые), датируемые второй третью V в., периодом D2YD3 по Я. Тейралу. К более позднему времени относятся позолоченные изображения рогатого животного на пальчатых фибулах из Гава. Чрезвычайно характерны для всех указанных параллелей выделенное рыльце, двускатная моделировка носа, в последних двух случаях глаза животных, как и у публикуемых образцов, инкрустированы круглыми вставками [24, kat. 50-51; 19, abb. 54-59]. Следует также указать на золотые подвески, изготовленные в виде объемных головок хищников из погребения Апахида-I (погребение Омфаруса) [24, kat. 30, 5]. Они двусторонние и изготовлены несколько в другой технике: все детали выполнены при помощи инкрустаций плоскими вставками в технике «клуазоне» и подчеркнуты напаянными на полую основу рубчатыми или филигранными проволочками. С публикуемыми изображениями их сближает способ моделировки головок — нос и скулы животного показаны при помощи притупленных граней, так же глубоко прорезана пасть, рыльце выделено при помощи рельефного валика.
Пряжки и арочные накладки, аналогичные входящим в состав набора, хорошо представлены в литературе. Сегментовидные инкрустированные накладки входят в состав случайной находки уздечного набора в 1982 г. на могильнике Зеленогорский по информации В. Г. Флерова. Арочные накладки встречены в составе узды в Сахарной Головке, в катакомбах 10 и 11 у могильника Лермонтовская скала-2, в склепе у горы Развалки, в сборах на Тамани и в Керчи, в погребении 110 рязано-окского могильника Борок-2 (но без инкрустаций). Основное количество находок связано с Кисловодской котловиной. Способ инкрустации, некоторые элементы композиции и детали (например, рифленый валик в нижней части) указывают на то, что они являются переработкой средиземноморских образцов середины — второй половины V в. [8, с. 248249, рис. 4; 17, с. 74-75, рис. 23, 5-9].
Пряжки с неподвижным щитком хорошо представлены в памятниках Причерноморья и Северного Кавказа, в Поочье, Прикамье, в Приуралье и в Приаралье. Вместе с псалиями «понтийской» группы они встречены в погребении лошади 9 в Дюрсо, в катакомбе 10 Лермонтовской скалы, в Заречье, в погребении 110 могильника Борок-2 [2; 3; 4; 13]. В Лермонтовской скале и могильнике Борок-2 с ними вместе находились и арочные накладки — фиксаторы ремней оголовья.
Зажимы для ремней оголовья таких форм весьма редки для территории Восточной Европы, хотя и восходят к пластинчатым литым зажимам гуннского времени. Зажимы, как с инкрустацией, так и без нее, наиболее распространены в узде раннемеровингского времени — группа Form-1 по Ю. Оксли (Апахида, могильники Дешем, Алдинген, Плейдельшейм) [20, s. 159-160, pl. LXI-LXVIII; 24, cat. 29, 17-18; 30, abb. 27, 1, abb.74, 6; 25, s. 81-82]. В Восточной Европе они известны в составе уздечных принадлежностей западноевропейского происхождения из могильника Ундрих в рязанском течении р. Оки, в Цибилиуме [9, рис. 6, 31]. Датировка этих изделий лежит в рамках периода D3 по Я. Тейралу (450-480/490 гг.). В то же время они несколько отличаются от западных параллелей: кольцо изготовлено сплошным, а форма пластин повторяет форму щитков пряжек, составляя с ними стилистически единый гарнитур.
Бляхи округлой формы с выступами не имеют полных аналогов, но следует указать, что круглые фиксаторы с инкрустациями появляются на Северном Кавказе уже в гуннское время (Брут, раскопки Т. Га- буева). Роскошные инкрустированные экземпляры византийской работы — круглые бляхи с тройными выступами или с каймой в виде птичьих голов — известны в Апахиде, круглые инкрустированные бляхи найдены на могильнике Крефельд-Геллеп [24, cat. 18, 14; 27, fig. 15, 11-12]. На византийские параллели указывает и изображение круглых блях узды на костяной пластине с изображением триумфа императора (Ivore Barberini, Лувр), датирующейся началом VI в., причем эти бляхи инкрустированы вставками прозрачного камня. В то же время способ изготовления высокого объема при помощи штамповки из фольги, фестончатые украшения поверхности, заливка пластичной массой, а также способ гравировки, характерный для украшения восточно-европейских древностей второй половины V — начала VI в., указывают на местное производство.
Особое внимание следует уделить фигурным выступам этих фиксаторов. На наш взгляд, их можно интерпретировать как изображение головы цикады, изготовленное по схеме, находящей параллели среди некоторых типов так называемых фибул-цикад. К ним относится тип Дьеркень, а также его боспорские и тетракситские вариации. Именно производные этого типа послужили основой для сложения северокавказских типов фибул-цикад [11, с. 328-333, рис. 24]. Его формирование И. О. Гавритухин относит к первой половине — середине V в. Судя по находкам драгоценных образцов этих фибул в богатейших варварских комплексах (Боспорские склепы 24 июня 1904 г., Унтерзибенбрунн, погребение Хильдерика, клад из Доманьяно), можно предположить, что эта категория украшений имела определенное место в знаковой системе элитного убора. Поэтому вполне закономерным представляется появление стилизованных изображений «цикад» на дунайских двупластинчатых фибулах горизонта D2/D3. Изображения только головок мух известны на фибулах из Бакодпушты, Дунапатай-Бодпушты, Естергома, Дюрсо, склепа 165 в Керчи. В некоторых случаях они сочетаются в одной композиции с парными изображениями головок птиц — Дьюлавари [1, рис. 1, 5, 17, 39, 40, 47; 14, рис. 1, 2]. В таком контексте помещение изображений головок цикад на фиксаторы ремней говорит о том, что они должны были подчеркивать определенный статус хозяина узды.
Нам кажется бесспорным, что оба публикуемых набора представляют собой парадные престижные образцы узды, и они принадлежали людям, обладавшим высоким социальным статусом. Отнесение их к элитным наборам ранней группы «понтийской» узды второй половины V в. также не вызывает сомнений. Автор надеется, что эти материалы, введенные в научный оборот, будут полезны специалистам при изучении древностей гуннского и постгуннского времени.

Литература


1. Амброз А. К. О двупластинчатых фибулах с накладками — аналогии к статье
А. В. Дмитриева // Древности эпохи Великого переселения народов V–VIII веков.
М., 1982.
2. Амброз А. К. Хронология древностей Северного Кавказа. М., 1989.
3. Ахмедов И. Р. Уздечный набор из могильника Заречье 4 // Древности Евразии.
М., 1997.
4. Ахмедов И. Р. К истории раннесредневековой узды (горизонт Шипово-Сахарная
Головка) // Междунар. конф. «Византия и Крым». Симферополь, 1997.
5. Ахмедов И. Р. Псалии в начале эпохи Великого переселения народов // Культу-
ры Евразийских степей второй половины I тыс. н. э. (из истории костюма).
Самара, 2001. Т. 2.
6. Ахмедов И. Р. Воинское погребение из могильника Борок II // Тверской археологический сборник. Тверь, 2001. Т. II. Вып. 4.
7. Ахмедов И. Р. Детали конского убора с зооморфным декором в гуннское и постгуннское
время // Поволжье и сопредельные территории в средние века. М.,
2002. (Тр. ГИМ. Вып. 135.)
8. Ахмедов И. Р. Конский убор из некрополей Цебельдинской долины (к истории
сложения «понтийского» стиля узды в эпоху Великого переселения народов).
II Городцовские чтения. М., 2005. (Тр. ГИМ. Вып. 145.)
9. Воронов Ю. Н., Шенкао Н. К. Вооружение воинов Абхазии IV–VII вв. // Древности эпохи Великого переселения народов V–VIII веков. М., 1982.
10. Гавритухин И. О., Малашев В. Ю. Перспективы изучения хронологии раннесредневековых древностей Кисловодской котловины // Культуры Евразийских
степей второй половины I тыс. н. э. (вопросы хронологии). Самара, 1998.
11. Гавритухин И. О., Казанский М. М. Боспор, тетракситы и Северный Кавказ
во второй половине V — VI в. // АВ. 2006. № 13.
12. Голдина Р. Д., Водолаго Н. В. Могильники Неволинской культуры в Приуралье.
Иркутск, 1990.
13. Дмитриев А. В. Погребения всадников и боевых коней в могильнике эпохи
переселения народов на р. Дюрсо близ Новороссийска // СА. 1979. № 4.
14. Дмитриев А. В. Раннесредневековые фибулы из могильника на р. Дюрсо //
Древности эпохи Великого переселения народов V–VIII веков. М., 1982.
15. Засецкая И. П. Материалы боспорского некрополя второй половины IV — первой половины V в. н. э. // МАИЭТ. 1993. Вып. III.
16. Засецкая И. П. Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху
(конец IV — V в.). СПб., 1994.
17. Засецкая И. П., Казанский М. М., Ахмедов И. Р., Минасян Р. С. Морской Чулек.
Погребения знати из Приазовья и их место в истории племен Северного Причерноморья в постгуннскую эпоху. СПб., 2007.
18. Кухаренко Ю. В. О качинской находке V в. // Древности эпохи Великого переселения народов V–VIII веков. М., 1982.
19. Das Gold von Nyíregyháza (Archäologishe Fundkomplexe mit Goldgegenständen
in der Sammlung des Josa-Andras-Museums Nyíregyháza) Nyíregyháza. 1997.
20. Harhoiu R. Die frühe Völkerwanderungszeit in Rumänien. Bukarest, 1998.
21. Kazanski М., Mastykova А. Le Caucase du Nord et la région méditerranéenne aux
5e–6e siècles // Eurasia Antiqua. 1999. 5.
22. Menghin W. Das Schwert im frühen Mittelalter. Chronologisch-typologische Untersuchungen
zu Langschwerten aus germanischen Gräbern des 5. Bis 7. Jahrhunderts
n. Chr. // Wissentschaftliche Beibände zum Anzeiger des Germanischen Nationalmuseums.
Bd. 1. Theiss. Stuttgart, 1983.
23. Norberg R. Moor- und Depotfunde aus dem 5. Jahrhundert nach Chr. In Shonen //
Acta archaeologica. København. 1931. Vol. II.
24. L’Or des princes barbares. Du Caucase à la Gaule Ve siècle après J.C. Paris, 2000.
25. Oexle J. Studien zu merowingerzeitlichen pferdegeshirr am beispiel der Trensen //
Germanishe Denkmäler der Völkerwanderungszeit. Serie A. Mainz am Rhein. 1992.
Band XVI.
26. Périn P. Trois tombes de «chefs» du début de la période mérovingienne: Les sépultures
N 66, 68 et 74 de la nécropole de Mézières (Ardennes) // Bulletin de la Société
archéologique Сhampenoise. № 4. 1972.
27. Périn P. Les tombes de «chefs» du début de l’époque mérovingienne. Datation et
interprétation historique // La noblesse romaine et les chefs barbares du IIIe au VIIe
siècle. Tome IX des mémoires publiées par AFAM. 1995.
28. Périn P. La question des «tombes-références» pour la datation absolue du mobilier
funéraire mérovingien // La datation des structures et des objets du haut Moyen Âge:
méthodes et résultats. Saint-Germain-en-Laye. 1998.
29. Seipel W (Hrsg.). Barbarenschmuck und Römergold. Der Schatz von Szilágysomlió.
Wien, 1999.
30. Shneider J. Deersheim. Ein Volkerwanderungszeitliches Graberfeld im Nordharzvorland
// Jahresschrift fur mitteldeusche vorgeschichte. Berlin, 1983. Bd. 66.
31. Tejral J. Les fédérés de l’Empire et la formation des royaumes barbares dans la region
du Danube moyen à la lumière des données archéologiques // Antiquités Nationales.
1997. 29.
<<Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 15659


© 2010-2013 Древние кочевые и некочевые народы