загрузка...

Рядом с ордами, чьи царства рушились одно за другим, крепла тюркская орда табгачей (в китайской транскрипции тоба), которая в конце концов поглотила их всех и сформировала в Северном Китае прочную власть. Точно так же франки, пережившие бургундцев, вестготов, ломбардцев, создали Каролингскую империю, которая объединила в себе германское настоящее с римским прошлым. Такая же судьба была у тоба, которые объединили остальные тюрко-монгольские государства Китая (северной его части), китаизировали их и все смешали с китайской массой, а их приверженность буддизму сродни приверженности Меровингов и Каролингов христианству. Наконец, так же, как франки превратились в защитников романского мира против новых германских завоевателей, так и тоба стали на страже на Хуанхэ против монгольских орд, остававшихся дикими в своих родных степях.

Итак, в течение III в., смутного времени в китайской истории, когда варвары, сменившие хуннов, заполняя пустоту, хлынули повторяющимися потоками на север страны, в 260 г. в Северном Шаньси обосновалось племя тоба, выходцев с берегов Байкала и, вероятнее всего, говоривших на тюркском языке. Об этих людях, которым суждено было сыграть большую роль в истории, мы имеем достаточно сведений, чтобы точно идентифицировать их.

На протяжении нескольких сот лет о них почти ничего не было слышно. Но в конце IV в. их предводитель Тоба Гуй (386–409 гг.) покорил шансийцев и быстро вышел на историческую арену. В 422 г. тоба взяли столицу Лоян и под династическим именем Вэй (Тоба-Вэй) стали настоящими китайскими императорами. Они захватили всю территорию Китая, включая его протектораты, оазисы Центральной Азии, которые прибрали к рукам около 448 г. (Куча и Карашар) и 456 г. (Хами); они почти завоевали его северную половину, аннексировав Шаньси (436 г.), Шандунь, Хэнань и часть Ганьсу (446 г.). Только утрата исконных кочевнических качеств стала причиной их поражения в борьбе с Южным Китаем после 469 г., когда они бросили свои войска на стены Нанкина.

Однако не блестящие военные операции сделали их известными и определили их историческое значение, а их исключительное приятие цивилизации и тот факт, что они стали защитниками китайской цивилизации от остальных варваров.

Разумеется, в самом начале, в царствование Тоба Гуя, Тоба Сэ (409–423 гг.) и Тоба Дао (423–452 гг.), которые были у тоба самыми заметными правителями, они проявили все свои лучшие качества и одновременно все пороки, присущие варварам. Но, начиная с царствования Тоба Сюня (452–465 гг.), они приняли буддизм и стали усиленно насаждать его в Китае: к примеру, в Лояне насчитывалось не менее 1300 пагод. Тоба Хун I проявил такое религиозное рвение, что отказался от трона и ушел в монастырь. Его сын Тоба Хун II (471–499 гг.) прославился тем, что при нем были созданы скульптурные гроты Лоньшеня. В таких условиях буддизм стал государственной религией.

Пятисотлетнее владычество тоба в Китае и вытекающие отсюда значительные политические и военные последствия обязывают нас более подробно остановиться на завоевательных устремлениях этого народа.

К началу 400-х гг. царству Вэй, т. е. «тюркскому Китаю» племени тоба, угрожала волна варваров – жужаней, чье название в китайской транскрипции может звучать как «дурно пахнущие насекомые». По мнению лингвистов, речь идет о чисто монгольской орде (как и их предшественники сяньби). Один из предводителей, Шо-Луэнь, прославил свой народ тем, что в 402 г. покорил соперничавшую орду – као-кью, – которая обитала в районе Кобдо и Урумчи и представляла собой предков тюркских талашей и уйгуров. После этого жужани царствовали в Северном Гоби от Леахо на востоке, на корейской границе, до верховьев Иртыша на западе и почти до Карашара. Титулы «хан» и «каган» впервые появились у жужаней, т. е. это монгольские титулы, заменившие прежний титул шаньюй, который использовали племена хуннов.

Перед лицом угрозы со стороны новой империи кочевников правители тоба, или династия Вэй Северного Китая, предпринимали решительные наступления в виде превентивных операций в Гоби. Тоба Гуй одержал первую победу и отбросил кагана жужаней Шо-Луэня с излучины Хуанхэ (402 г.).

Тоба Сэ, продолжая защищать северные подходы к Великой стене от жужаней, продвинулся дальше на юг и отобрал у Южной Китайской империи город Лоян вместе с частью Хэнаня (423 г.).

Тоба Дао, сын Тоба Сэ, отразил угрозу со стороны жужаней в 423 г. В 425 г. он совершил против них карательный поход со своей конницей и прошел Гоби с юга на север (резиденция кагана жужаней находилась на Орхоне), затем он напал на другое царство варваров – Хья, основанное в Шаньси ханом хольенов, и захватил ханскую ставку около Пинъяна, на севере Шаньси (427 г.). В это время его военачальники действовали в Чанане (426 г.). В 431 г. они разгромили хольенов и присоединили Шаньси к царству тоба. В 436 г. войска Тоба Дао захватили царство Янь, последнюю территорию муюнов, и аннексировали его.

В 439 г. Тоба Дао покорил государство Пей-Лянь в Ганьсу. Правящее семейство Пей-Лянь – хуннский клан, правивший там с 397 г. под именем Цеу-Кью, – сбежало в Турфан, захватило этот район и царствовало здесь с 442 по 460 г.

Аннексией страны Пей-Лянь тоба завершили завоевание всех тюрко-монгольских царств в Северном Китае, исключением было царство Наньян в Шаньдуне, остаток муюнских государств, которое было аннексировано в 410 г. Южно-Китайской империей. После чего в этом регионе остались две силы: большое царство Тоба, или царство Вэй, как они называли свою страну на китайский манер, и исконно Китайская империя на юге, где Нанкин играл роль Византии. Действительно, картина напоминает римский мир, поделенный в VIII в. между франками, которые завоевали Запад, уничтожив остальные «варварские» царства, и Византийской империей, которая оставалась властительницей Востока.

Последствия этих завоеваний для народов Центральной Азии были настолько значительны, что они стали называть Северный Китай страной Тоба, так же, следуя их примеру, называли этот народ византийцы: табгачи – по-тюркски, тамгадж – по-арабски, тайгаст – по-гречески.

Объединив северную часть Китая, Тоба Дао провел в Гоби большую военную кампанию против жужаней, которая стала для последних настоящим бедствием (429 г.), затем закрепил свой успех в 443 г.

В 445 г. армия тоба примерно наказала Шаньшань, который блокировал все пути на запад, а в 448 г. генерал тоба Ванду Гуй наложил дань на Карашар и Кучу. В 449 г. состоялась третья экспедиция Тоба Дао в Гоби.

Тоба Дао – самая яркая личность этой энергичной тюркской династии, которая рьяно защищала от своих вчерашних родичей, оставшихся кочевниками, древнюю китайскую цивилизацию. Он отличался исключительной храбростью и наводил страх на жужаней, которые прежде пользовались слабостью китайских императоров и постоянно нападали на империю. Он поставил точку в масштабных походах, т. е. сделал примерно то же, что Хлодвиг сделал для Галлии. Он сам китаизировался в достаточной степени, но поддерживал в своей орде традиционный тюркский воинственный дух. Он отказался сменить старые стоянки в Пинчэне, на севере Шаньси, на пороге степей в исторические столицы древнего Китая – Лоян и Чанань, захваченные его армиями. Он также сохранил варварский тюрко-монгольский обычай, согласно которому перед восхождением на трон очередного царя тоба убивали его мать, чтобы избежать обиды и зависти возможных детей-соперников. Нет нужды говорить, что с такими взглядами он питал к буддизму глубокую антипатию, в которой сочетались его чувства воина-варвара и ненависть к даосам со стороны его окружения. В 438 г. он упразднил орден буддийских монахов, а в 446 г. издал указ об их преследовании.

Преследования буддистов прекратил его внук, Тоба Сюнь, который пришел к власти в результате дворцового переворота (452–465 гг.).

В буддийских пещерах Юньгана, на севере Шаньси, вырытых между 414 и 520 гг., обнаружены скульптуры, составившие славу вэйского искусства и датированные временем царствования этих властителей; они выполнены с глубоким религиозным подтекстом, греко-буддийская основа которого пришла сюда через Гандхару по тропам Тарима и создала творения того высокого мистицизма, который можно назвать предшественником романской и готической скульптуры. Даже собственно китайские династии были слишком пропитаны национальными предрассудками и конфуцианским классицизмом, чтобы безоговорочно воспринимать мистику, пришедшую из Индии, поэтому буддийская скульптура императорских династий того времени – в Нанкине и даже в Лане – далека от таких взлетов религиозного экстаза.

Во многих отношениях именно благодаря своему варварскому происхождению племена тоба, эти франки Дальнего Востока, оставили в Юньгане, а затем в Лунмэне шедевры, сравнимые с Шартрским и Реймским соборами, и в этом, возможно, заключается один из самых неожиданных результатов завоевания древнего Китая степными кочевниками. Более того, великие походы V в. на Западе, когда общество, созданное западными варварами, в достаточной степени христианизировалось, принесли после «смутных» веков блестящие столетия Средневековья. Великие походы IV в. на Востоке еще раньше дали такие же результаты, потому что уже в течение ста лет Вэйский Китай впитал в себя достаточно буддизма, чтобы дать нам выдающуюся скульптуру Юньгана и Луньмэня.

Шли годы, а китаизация и обращение тоба в буддизм не погасили в них тюркскую энергию. В царствование Тоба Сюня племена тоба захватили оазис Хами (456 г.) и наконец в 448 г. нанесли жужаням такой сильный удар, после которого у тех осталась (до 552 г.) лишь тень былого могущества. Местные племена подняли головы и стали готовиться к предстоящему владычеству тюрков.

При Тоба Хуне I тоба перенесли направление своих завоеваний в исконно Китайскую империю, т. е. на юг: в 466 г. они взяли Пинчэн в Ганьсу, в 467 г. захватили бассейн Хуанхэ, в 469 г. завоевали Шаньдун. В 467 г. они нанесли сильный удар по родичам сяньби, т. е. монголам, которые с начала века поселились в Кукуноре.

Тоба Хун был настолько ревностным буддистом, что в 471 г. отрекся от трона в пользу своего юного сына и ушел в монастырь. Новый монарх – Тоба Хун II – с такой же симпатией относился к буддизму и под влиянием этой религии сделал законы намного гуманнее. Он завершил китаизацию тоба, а в 494 г. перенес свою столицу из Пинчэна в Лоян (кстати, византийские и сирийские географы иногда называли его Таугаст по имени тоба), и именно к этому периоду относятся знаменитые буддийские пещеры Лунмэня, с их скульптурами, которые датируются 494–759 гг. Но, полностью приняв китайскую культуру и буддийскую веру, тоба утратили воинственный дух своих прародителей тюрков. Все их попытки объединить Китай под своей властью, т. е. присоединить Южную империю, успехом не увенчались. Царь Тоба Ко (499–515 гг.) сделал последнее усилие в этом направлении, но его войска не смогли преодолеть линию Хуанхэ, которая служила границей между двумя империями и за которой находилась неприступная крепость Чоньли.

После смерти Тоба Ко царством Тоба правила его вдова, императрица Ху Ши (515–528 гг.). Наследница древних тоба была последней из династии, в которой еще чувствовались тюркская сила и энергия. Это была твердая, временами даже жестокая женщина, жаждавшая власти, но, тем не менее, благоволившая к буддизму. Она привела в порядок буддийские святыни Лунмэня и отправила в Северо-Западную Индию буддийского монаха-путешественника Сонь-Юня, который оставил интересные записки о положении дел в Центральной Азии того времени.

Сонь-Юнь прошел через Шаньшань, Хотан, Памир и в Бадахшане встретился с ханом эфталитов. Затем он побывал в Уддиане и Гандхаре и привез оттуда своей царице интересующую ее буддийскую литературу (518–521 гг.).

К этому времени тоба китаизировались до такой степени, что в их царстве начались дворцовые перевороты, гражданские войны и споры из-за наследства. В 534 г. они разделились на две ветви: Восточные Вэи (Дун Вэй), которые владели Хэбэем, Шаньдуном и Хэнанем со столицей в Чанто (534–550 гг.), и Западные Вэи (Си-Вэй), которой принадлежали Шэньси и Ганьсу, а столицей был Чанань (534–557 гг.). Обе династии были свергнуты своими министрами, в результате в Чанто вместо Восточных Вэев образовалась династия Пей-Ци (550–577 гг.), а в Чан-Ане вместо Западных Вэев – династия Пей-Чжеу (557–581 гг.). Но эти династии скоро стали китайскими, поэтому не имеют отношения к истории Степи. Однако интересно то, каким образом тюркская сила, ярко выраженная у первых императоров тоба, постепенно ослабла и растворилась в китайской массе. Это вечная история, которая за столетия произошла с киданями, чингисидами, маньчжурами и др. К тому же следует добавить, что на судьбу тоба во многом повлиял буддизм, так же как позже он вмешался в судьбу чингисидов, а еще позже – племен халкха. Эти суровые варвары, которых коснулась милость Бодхисатвы, настолько сильно воспринимали гуманность буддийских заповедей, что не только забывали свою врожденную воинственность, но даже переставали заботиться о своей защите.

К 534 г. империя ослабла и постепенно пришла к закату, от нее остались только тоба, поглощенные китайскими массами.

А теперь остановимся более подробно на жужанях, согласно терминологии китайских авторов. Возможно, это – протомонголы, благодаря которым в глазах цивилизации оправдано присутствие в Китае тоба, их врагов. Жужани не имеют никакого отношения к псевдоаварам, западным аварам, истребленным Карлом Великим. Под предводительством Че-Луэня они разгромили као-кью тинь-линей около Кобдо (Западная Монголия), в Тарбагатае и в районе нынешнего Семипалатинска, затем за короткое время восстановили, почти во всей целостности, степное государство от Кореи до Иртыша и Карашара, которое раньше было империей хуннов. Жужань не имела особой известности и просуществовала недолго.

Итак, 420 г. был кульминацией жужаньского могущества. Легкие победы над северными и западными племенами сделали Жужань гегемоном в Великой степи, но ни в коей мере не обеспечили этому ханству ни покоя, ни процветания. Главным врагом жужаней была империя Тоба-Вэй, и жужаньский хан Датань попытался сделать все возможное, чтобы не допустить усиления своего естественного соперника.

В 424 г. Датань с 60 тыс. конницы вторгся в Китай, дошел до столицы и разграбил императорский загородный дворец.

В 430 г. император Тоба Дао рассеял в степи войска жужаней.

Теперь роли переменились: империя Тоба-Вэй достигла своего зенита. К тому же телеуты (прототюрки) в количестве 100 тыс. кибиток откочевали от Жужани в долину Иртыша, где телесский старейшина принял титул Великого Сына Неба, и война вспыхнула.

Переход теле на запад был событием чрезвычайной важности: эти разрозненные кочевники образовали свою державу Гаогюй.

В конце V в. в Китае началось возрождение. Античный период истории Восточной Азии заканчивался, и пережиток этой эпохи – Жужань – должна была погибнуть.

Таким образом, уход телеутов и государственный переворот 492 г. были переломными моментами в истории Жужани. Она потеряла гегемонию в Центральной Азии и принуждена была сражаться уже не за власть, а за существование.

Тем временем теле освоились на новом месте и, уничтожив Юэбань, последний остаток хуннской эпохи, создали новое государство.

В политическом отношении Гаогюй держался китайской ориентации, рассчитывая получить шелк. Однако в 495 г. эфталиты (враги жужаней и союзники китайцев), расправившись с Ираном, разгромили Гаогюй. Эфталиты выбрали из числа пленных князя Мивоту и поставили его над оставшимися телеутами. Итак, Гаогюй превратился в вассала эфталитов, которые заплатили ему за союз 60 кусков шелковых тканей.

Но шелк надо было отработать: против жужаней были подняты телеуты, которые должны были оплатить кровью свои 60 кусков шелка. При оз. Пулэй Мивоту разбил жужаней. Те бежали на юг, но в горах Бэйшаня встретили отряды Мын Вэя. В панике бросившись обратно, жужани натолкнулись на телеутов и были снова разбиты (508 г.). В резне погиб злополучный хан жужаней Футу. Мивоту отправил его скальп Мын Вэю. За это ему были присланы дары: полный набор музыкальных инструментов, 80 музыкантов, 10 кусков пунцовых и 60 кусков разноцветных шелковых тканей.

В 516 г. наследник Футу убил Мивоту, и спасшиеся телеуты примкнули к эфталитам. В Жужань тем временем проник буддизм, и единство в орде нарушилось: начались распри.

Распрями воспользовались телеуты: младший брат замученного Мивоту восстановил государство Гаогюй и разбил в 521 г. жужаней, загнав их в Китай.

В 534 г., оставшись один на один с телеутами, жужани разбили их наголову. В 540 г. держава Гаогюй перестала существовать.

Несмотря на бесспорное превосходство жужаней в Верхней Азии, их экспансии мешали яростные атаки тоба, теле, внутренние распри (особенно в 521 г.), восстания подданных.

Жужани имеют отношение к истории тюрков не только потому, что они сразу после них появились в Монголии, сражались с ними, порабощали их и, наконец, пали под их ударами, но и потому, что они привнесли в Верхнюю Азию новые черты цивилизации, которые позже стали признаком тюркской специфичности.

Владычество жужаней (407–552 гг.) не приняли народы Верхней Азии, которые в большинстве своем были тюрки, и оно кажется некоей исторической случайностью в той долгой эпохе, когда на первый план выходят тюркоязычные племена, а монголы большей частью остаются на крайнем Востоке.

Примерно в ту же эпоху на Енисее, в районе Минусинска, сформировалась новая культура – так называемая культура «рыцарей-кочевников», от которой остались бронзовые пластины, элементы упряжи и сбруи, удила, стремена, ножи, сабли, копья, седла и т. п. Они хранятся в музеях Минусинска и Хельсинки. Кстати, такие же предметы (оружие) обнаружены южнее Байкала. По-видимому, эта культура существовала и при жужанях и после них, потому что в тех же местах ее следы связаны с китайскими монетами начала династии Тан (VII в.) и теряются только в IX в. Она интересует нас в связи с тем, что являет собой поразительную аналогию с аварской культурой в Венгрии VI–VIII вв. и с протовенгерской культурой IX в. Однако этот факт не является убедительным доводом для того, чтобы считать жужаней прямыми предками европейских аварцев, по крайней мере, это позволяет заключить, что и те и другие вращались вокруг одного культурного центра.

После жужаней и телеутов можно вести речь о родственной орде – об эфталитах, хозяевах Западного Туркестана того периода.