Китай – удивительная страна, которая имеет многотысячелетнюю историю, родина чая и шелка, фарфора и рецептов долголетия. Всем известно, что Китаю принадлежат «четыре великих мировых открытия» – бумага, книгопечатание, компас и порох. Но это далеко не все, чем таинственный Восток может удивить и заинтриговать пресыщенный и торопливый Запад. Средневековый Китай, его культура, мифы, традиции – совсем другой мир, и мы о нем почти ничего не знаем.

   Главный город Китая – Пекин – можно отнести к древнейшим на земле: его история насчитывает 3000 лет. Это столица трех династий и 33 императоров. А главной достопримечательностью этого многоликого города является окруженная тайнами и мифами бывшая резиденция китайских владык. Отрезанный от остального города рвами и высокими пурпурно-красными стенами, знаменитый Запретный город был центром Китайской империи, а в глазах самих китайцев – всего мира. Уже шесть столетий окруженный ореолом таинственности, надежно скрытый от чужих глаз, он способствовал рождению мифов об императорах и их быте, а мифы, как известно, – основа любой власти…

   Запретный город хорошо хранил свои секреты. Так, например, один из императорских указов запрещал строить в Пекине здания, которые превышали бы высоту стен Запретного города – 10,5 м: никто не смел заглянуть внутрь святая святых империи, никто не смел выглянуть наружу. Только в XVIII веке в Пекине стали строить более высокие дома.

   Так что же нам известно о Запретном городе? Издревле Пекин делился на Внешний и Внутренний город. Во Внутреннем городе жили только аристократы, знатные феодалы, а простому народу запрещалось не то что селиться, но даже просто находиться в нем хотя бы одну ночь. Поэтому те, кто попадал во Внутренний город по делу, еще до заката торопились покинуть его стены, иначе их ожидало немедленное и суровое наказание. Весь Внутренний город принадлежал императору на правах частной собственности. Правда, иногда он жаловал дворцы, а то и целые кварталы своим придворным. Особенно щедро вознаграждались военачальники, вернувшиеся из победных походов.

   Особой пышностью и роскошью отличалась центральная часть Внутреннего города – Императорский город и расположенный внутри него Запретный город, где жили китайские императоры и куда имел доступ только ограниченный круг людей. Запретный город был жилищем «Сына Неба», и вход простым смертным в него был закрыт. Еще в начале XX века на площадь перед императорским дворцом могли ступить лишь немногие высокопоставленные чиновники, причем только в парадном одеянии, и иностранные подданные. Стоять они должны были молча, затаив дыхание, дабы не нарушить священную тишину. Прочим же людям было строго-настрого запрещено даже приближаться к дворцу. Но и те счастливцы, которые были допущены ко двору, не могли беспрепятственно передвигаться по резиденции: внутри Запретного города существовали абсолютно недоступные территории – комнаты, где жила венценосная семья. Входить туда мог только сам император и слуги-евнухи. Но даже спустя 75 лет после того, как Запретный город покинул последний китайский император, он все еще остается запретным, половина города по-прежнему закрыта даже для туристов и окружена ореолом таинственности.

   Полное название императорской резиденции по-китайски звучит как «Цзыцзинчэн» – Пурпурный запретный город. Позже появилось еще и название Гугун, это означает «Дворец прежних правителей». Запретный город на протяжении 500 лет был столицей Поднебесной, отсюда правили императоры династий Мин (1368–1644) и Цин (1644–1911), причем последний китайский император – Генри Пу И – покинул Запретный город только в 1925 году.

   Запретный город был задуман в 1406 году и строился на протяжении 15 лет силами миллиона простых строителей и 100 тысяч мастеров резьбы по камню, дереву, художников и т. п. В то время Чжу Ди, император Юн Лэ (1402–1424) из династии Мин, как раз перенес свою столицу из города Наньцзин в Пекин, и задачей архитекторов было построить дворцовые сооружения, которые бы соответствовали величию императорской власти. И это им вполне удалось: Запретный город представляет собой крупнейший императорский комплекс в мире, замкнутый кольцом стен высотой более 10 метров с могучими воротами, окруженный рвом с водой шириной 50 метров. Он расположился на 72 гектарах.

   Императорский дворец – сочетание просторных площадей и великолепных дворцов с лабиринтами узких переулков – до сих пор окружен легендами. Даже самые мелкие детали имели тайный смысл и значение. Впрочем, как и все в Китае. Важную роль в повседневной жизни императора Поднебесной играли и цифры. Любимое число китайских правителей – 9, и в Запретном городе его можно встретить буквально на каждом шагу. Девятка считалась императорским числом потому, что она последняя и самая большая цифра перед десяткой, а та – число Неба. Кроме того, «девять» (цзю) по-китайски созвучно слову «вечный», а любой император хотел, чтобы если не он, так его династия правила до скончания веков.

   На многих дверях Запретного города есть золотые заклепки, у которых первоначально было вполне прагматичное назначение – скрывать гвозди. Если посчитать заклепки в каждой линии – горизонтальной, вертикальной и диагональной, – их всегда будет девять.

   За широкими рвами и стенами Гугуна симметрично расположены дворцы, ворота, внутренние дворы, ручьи и сады. Здесь огромное количество помещений, в которых жили император, его женщины, слуги и евнухи. И число покоев далеко не случайно, разве может случай вмешиваться в дела Сына Неба? Император решил было, что во дворце будет десять тысяч комнат. Но стоило ему дать такое задание архитекторам, как во сне ему явился Нефритовый император. Он был разгневан: ведь в собственном дворце Владыки Неба было именно 10 тысяч комнат! Построить столько же для императора, живущего на земле, – значит посягнуть на авторитет небес.

   Утром император Чжу Ди созвал высокопоставленных чиновников, чтобы обсудить пророческий (он в этом не сомневался) сон. Так было принято решение о том, что в Запретном городе будет 9999 с половиной комнат. Но строители, наверное, в любую эпоху норовят схалтурить. Они, видимо, понадеялись на то, что точного количества комнат никто не сосчитает, главное, чтобы имелась значимая «половина комнаты». Поэтому сегодня благодаря древним жуликоватым мастерам в Запретном городе имеется 980 дворцовых сооружений, а в них «только» 8728 с половиной комнат. Половиной считается небольшая комнатушка на первом этаже дворца.

   Фасады всех главных зданий обращены к югу: Запретный город как бы поворачивался спиной к враждебным силам севера. Главный вход в Императорский дворец – «Врата Небесного Спокойствия» – Тяньаньмэнь. Они расположены вдоль северной стороны площади Тяньаньмэнь. Врата первоначально носили название «Чэнтяньмэнь», или «Врата Принятия Небесного Мандата». В 1457 году врата поразила молния, и их восстановили только в 1465 году. Во второй раз врата оказались разрушены в конце правления династии Мин. Во время смуты, сопровождавшей падение Мин, врата были в очередной раз сожжены повстанцами крестьянской армии Ли Цзычэна. В 1651 году, уже при династии Цин, ворота восстановили и дали им имя, под которым они известны поныне.

   Сам императорский дворец разделен на Внутренний дворец и Внешний дворец. Основные помещения Внешнего дворца, где император выполнял свои государственные функции, – дворцы «Тайхэдянь» (Высшей гармонии), «Чжунхэдянь» (Полной гармонии) и «Баохэдянь» (Сохранения гармонии).

   Самое значительное здание Запретного города – дворец Высшей гармонии. В этом дворце восседал на знаменитом золотом «Драконьем троне» император.

   Далее расположены два других помещения для церемоний: Зал полной гармонии, служивший для репетиций и подготовки к церемониалу, и Зал сохранения гармонии, в котором император принимал ученых, людей искусства и устраивал грандиозные банкеты для иностранных послов.

   К северу расположился Внутренний дворец: частные покои императоров, их семей и придворных. Во Внутреннем дворце жили, играли, скучали, поклонялись богам император, императрицы, наложницы, принцы и принцессы.

   Сегодня во многих из этих комнат выставлены собранные императорами сокровища, среди которых особо примечательна коллекция часов и марионеток. Но это только малая часть былого величия: в 1937 году Запретный город был разграблен японцами, а в 1949-м националисты вывезли очень много ценностей на Тайвань.

   В Запретном городе сакральный смысл имели не только числа, но и цветовые решения. Если смотреть на него с высоты Угольной горки – любимого парка императора, то можно увидеть желтые крыши и красные стены. Желтый и красный – главные цвета императорского дворца. В Древнем Китае красный цвет означал торжественность, богатство и почтение. Дворцы, выкрашенные в красный, возводились здесь уже 2000 лет назад. Второй, самый важный китайский цвет – желтый, это цвет черепицы Запретного города.

   Китайцы верили, что Вселенная состоит из пяти элементов: дерева, огня, земли, металла и воды. Самым важным из всех считалась земля, которая обозначала центр. Желтый – самый чистый из всех известных цветов, это цвет земли – центра мироздания. Он символизирует высокое положение и сакральный ритуал. Если какой-либо чиновник или член его семьи одевался в желтое или использовал этот цвет иным образом, например в оформлении интерьера, или покрывал свой дом желтой черепицей, его ждала суровая кара, вплоть до смертной казни вместе со всеми чадами и домочадцами.

   Правда, есть в Запретном городе здание не с желтой, а с черной крышей – Вэньюаньге, Императорская библиотека. Черный – это цвет воды, которая побеждает огонь. Так что черная крыша библиотеки, в которой хранилось множество легковоспламеняющихся книг, в соответствии с философией фэн-шуй, должна была защищать библиотеку от пожаров.

   10 октября 2005 года исполнилось 80 лет с того дня, как императорский дворец в Пекине, известный как Запретный город, стал музеем. К юбилею музея, который внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, была проведена крупномасштабная реставрация. Для посетителей впервые открывают павильоны и сады Внутреннего дворца, которые веками были закрыты для простых смертных.

   Китайское ноу-хау сохранения аутентичности великого памятника истории и архитектуры – люди, с трепетом относящиеся к традиции, и техника древних мастеров, которая соблюдается до последних мелочей. Многие из работающих здесь сегодня – потомки тех, кто в свое время строил Императорский дворец. Они применяют веками используемые рецепты. При реставрации деревянных зданий не используются гвозди, при покраске обходятся без кистей: на протяжении столетий китайцы красили колонны с помощью шелковой ткани, обмакивая ее в краску и заворачивая колонны в ткань, пока не достигался нужный оттенок.

   А самой главной тайной, которую скрывают стены Запретного города, наверное, является то, что построен он был самым «открытым» императором Поднебесной. Как же могло случиться, что Чжу Ди (император Юн Лэ), начавший китайскую эпоху Великих географических открытий, закончил тотальной изоляцией страны и построением жесткой регламентированной системы внутренних запретов, апофеозом которой стал Запретный город? Почему китайцы уничтожили почти все отчеты о морских плаваниях? Почему, открыв новый мир, император отказался от планов его освоения и избрал путь изоляционизма? Существуют ли ответы на эти вопросы?

   В то время Китай уже вступил в поздний период развития феодального общества. Вершина развития была достигнута при династии Тан, после чего начался этап замедления роста и спада. Однако в первые годы империя Мин все еще представляла собой мощную державу, во многих сферах она занимала лидирующие позиции в мире, особенно в начале XV века, когда Китай вступил в «эпоху расцвета Юн Лэ».

   Это был блестящий период в средневековой истории Китая. Император Юн Лэ регулировал внешнюю политику страны, осуществляя политику открытости внешнему миру и обеспечения стабильности в отношениях с сопредельными странами, стремился сохранить мир и спокойствие на долгие годы. С именем Юн Лэ связаны также важнейшие исторические события. Важным направлением его внешней политики стали морские экспедиции.

   Итак, в начале XV века император Чжу Ди создавал великую Поднебесную, настоящую сверхдержаву. Но если недавние империи Чингисхана и Тамерлана традиционно строились на силе, то империя Чжу Ди была государством особого типа, в котором сплелись воедино многие факторы. Безусловно, император обладал огромной властью и силой, ему подчинялась многомиллионная армия. Более того, у Китая было «сверхоружие» – порох. Страна имела огнестрельные пушки и ружья. Но не менее важным было то, что Китай опирался на идеологию буддизма. Она отличалась исключительной веротерпимостью и позволяла «сосушествовать» в империи и синтоистам, и тибетским приверженцам религии бон, и мусульманам, и язычникам. Нельзя сбрасывать со счетов и конфуцианство, которое являлось разработанной до деталей системой подходов к любым вопросам – от устройства госаппарата до организации жизни в семье. Конфуций считал мелкое и среднее крестьянство основой государства. Центром общества признавали тех, кто кормил и себя, и государство. Свою лепту внесли и китайские интеллектуалы. Их гениальное изобретение – иероглифы – позволило свободно общаться, не зная устного языка, и жителям регионов Китая, и корейцам, и японцам.

   И надо сказать, что существовала еще одна, уникальная сила в империи Чжу Ди. Это были евнухи. В некоторые периоды их число достигало 70 тысяч. Император опирался на слой, который не имел ни семьи, ни детей, ни наследников. Кастрированные для гаремов евнухи, кроме интересов государства, не имели ничего. Евнухи заняли при Чжу Ди ключевые позиции в армии, на флоте, при дворе, и это была весьма влиятельная прослойка.

   А главной опорой империи Чжу Ди была китайская цивилизация в целом. В отличие от Европы, где после античности наступил провал в виде «темных веков», развитие Китая было непрерывным. Астрономия, металлургия, медицина, агротехника – в любой из отраслей Китай на сотни лет опередил остальной мир. Там появились порох и бумага, книгопечатание и бумажные деньги, фарфор и шелк.

   Китай был не просто сильной империей. Поднебесная была подлинной сверхдержавой, на века опередившей остальной мир во всех областях – технике, науке, культуре. Решение Чжу Ди заняться обустройством всего земного шара, осуществить, как бы мы теперь сказали, глобализацию, имело под собой все основания. Начал Чжу Ди с укрепления «тылов», с решения внутренних проблем. Он отремонтировал Великую Китайскую стену и достроил ее. Чжу Ди расширил и удлинил Великий Китайский канал – еще одно замечательное достижение китайской цивилизации. После внутренних мер император перешел к «ближнему зарубежью». В разных формах в орбиту Поднебесной были включены Маньчжурия, Корея, Япония, Тибет, страны Юго-Восточной Азии. На «ближнем зарубежье» Китай отрабатывал наиболее эффективные методы глобализации: предоставление торговых льгот, выделение займов для закупок в Китае шелка и фарфора, встречные закупки для Китая хлопка, сахарного тростника, ископаемых. Использовались и подарки, и прямые взятки местным чиновникам. Китай был ориентирован на уважение к иностранцам. В Пекине готовили переводчиков 20 языков. В целом речь шла о комплексе экономических мер, торговых связей как альтернативе силе.

   Интересно, что Восток и Запад, находящиеся на двух концах Евразийского материка, почти одновременно начали освоение морей и океанов: Восток – через морские экспедиции Чжэн Хэ, Запад приступил к исследованию западных берегов Африки в лице португальского принца Генриха Мореплавателя. Отчаянные и предприимчивые Колумб, Диаш, Васко да Гама, Магеллан отправлялись в путь.

   Да, Восток и Запад начали освоение морей и океанов почти одновременно, но Восток все же опередил Запад. До европейцев китайские адмиралы уже открыли Южную и Северную Америку, Австралию и Новую Зеландию, пересекли Тихий океан, открыли Антарктиду и Гренландию, обогнули Сибирь морским путем. Англичанин Гэвин Мэнзис в своей книге «1421 – год, когда Китай открыл мир» отстаивает эту гипотезу. Именно он составил карту предполагаемых плаваний китайцев и на страницах своей книги рассказал о великом подвиге китайских мореплавателей. Книга интересна тем, что посвящена событиям, которые были несправедливо забыты европейскими историками. Она сразу переполошила весь мир. Европейцы обижались, азиаты приветствовали автора. С подачи «Дэйли Телегрэф» про нашумевшую книгу написали едва ли не все мировые агентства, Би-би-си срочно сделало интервью с автором, а более 200 ученых, издателей и дипломатов обсуждали доклад Мэнзиса на заседании Британского Королевского географического общества. Почему книгу назвали сенсацией, понятно. «Никакой эпохи Великих географических открытий не было», – утверждает Гэвин Мэнзис. Колумб, Васко да Гама, Магеллан, Кук и едва ли не все остальные первооткрыватели не были таковыми. На самом деле и Америку, и Австралию, и Антарктиду, да и все остальное открыли китайцы. Причем сделали они это почти за столетие до европейцев и потратили на это всего два года – с марта 1421-го по октябрь 1423 года, а к 1428 году весь мир был уже нанесен на карты.

   Гэвин Мэнзис – штурман, бывший офицер Британского военно-морского флота. Но ирония судьбы в том и состоит, что и самые серьезные прорывы в исторической науке делались, как правило, не историками, а людьми, работавшими на стыке наук – истории и лингвистики, истории и антропологии и т. п.

   Однако сразу же отнести книжку Мэнзиса к беллетристике мешает несколько обстоятельств.

   Первое. В начале XV века китайские мореплаватели действительно совершили несколько грандиозных морских экспедиций, и в этом не сомневается никто, в том числе и официальная наука. Просто европейцы, особенно те, которые интересуются только европейской историей, про это мало знают. А во всей Юго-Восточной Азии главный герой этих плаваний – великий воин, евнух и истовый мусульманин адмирал Чжэн Хэ – почитается не меньше Колумба, и не без оснований.

   Второе. Сведений об этих плаваниях сохранилось очень мало, но даже те крохи, что есть, часто сенсационны. К примеру, достоверно установлено, что китайские суда добирались до Африки и совершали продолжительные каботажные плавания вдоль ее побережья.

   Третье. Мэнзис предлагает очень интересный подход к исследованию. Бывший моряк, 14 лет потративший на изучение белых пятен в истории мореплавания, подошел к изучению вопроса с весьма неожиданной стороны. Он поднимает колоссальный массив азиатских и европейских средневековых карт и исследует их взглядом профессионального судоводителя. Подход очень оригинален – обычно историки не очень разбираются в океанских течениях, господствующих ветрах и прочих вещах из активов «настоящих морских волков». Почти 10 лет жизни Мэнзис, используя свой опыт командира английской подводной лодки, исследовал и пути флотов, и места их возможных остановок, искал следы их плаваний. Он использовал целый набор доказательств.

   1. Карты, которые изображали открытые материки. Эти карты в неполном виде, но все же дошли до Европы. Именно они заставили Мэнзиса начать свое исследование.

   2. Факт возвращения в Китай Золотого флота. Вернулись 1/10 часть экипажей и 1/10 часть кораблей.

   3. В Китай привезли из-за моря кукурузу, и она стала одной из ведущих пищевых культур.

   4. В местных музеях тех мест, где потенциально могли останавливаться корабли Золотого флота, Мензис обнаружил материальные свидетельства визита китайцев – вплоть до картин, изображавших их суда и одежду.

   5. Мэнзис искал и отмечал остатки китайских судов, особенно якорей, в различных частях земного шара.

   6. Мэнзис обнаружил породы китайских кур на всех широтах.

   7. Следы того, что китайцы обошли Сибирь, Мэнзис нашел в одной из китайских книг той эпохи: в ней были изображения эскимосов и пляшущего казака.

   8. Мэнзис выдвинул объяснение успеха китайских капитанов: Гренландию и Сибирь они обошли, так как уровень Мирового океана был в XV веке существенно ниже, а похолодание в мире началось спустя полвека после плавания Золотого флота.

   По одиночке доводы Мэнзиса можно принимать по-разному. Но в совокупности перед нами убедительные доказательства того, что в 1421–1423 годах китайские адмиралы действительно открывали нашу планету.

   Китайцы к этому времени знали, что земля – шар. Знали и примерные его размеры. Умели определять широту и – с ошибками – долготу. У них был опыт почти 600 лет плавания по теплым и холодным морям. И Чжу Ди поставил задачу: «Плыть до края земли», «дабы включить в орбиту гармоничного мира, управляемого согласно законам Конфуция», «все варварские страны, которые встретятся на пути». Это была четко сформулированная задача глобализации. Иногда создается впечатление, что некоторые современные политические деятели прямо-таки цитируют Чжу Ди.

   Почему китайцы решили именно плыть, а не отправить сухопутные экспедиции? С одной стороны, они хорошо знали конфликтную ситуацию в Средней и Передней Азии, да и в Европе. С другой – Великий шелковый путь они тоже хорошо представляли. Дороги Великого шелкового пути на высотах 4–5 тысяч метров тяжелы. Так что можно понять решение китайцев искать морской путь.

   Флот, который должен был выполнить волю императора, назвали Золотым из-за его размеров и грандиозных затрат на строительство. Во главе Золотого флота был поставлен великий евнух Чжэн Хэ. Мусульманин по вере, он был выдающимся деятелем империи. Золотой флот был воплощением достижений всей китайской цивилизации. В него входили 250 «плавучих сокровищниц», почти 400 военных кораблей, 400 зерновозов, водовозов, ремонтных баз и т. д. Флот имел все для долгого плавания. (Даже дрессированных морских выдр, чтобы они загоняли рыбу в сети.) В общем, никто не мог остановить флот Чжэн Хэ.

   Но по каким причинам все главные материалы плаваний Золотого флота были сразу же уничтожены?

   Ответ напрашивается сам собой: империя приняла историческое решение об изменении курса внешней политики. Отказ от экспансии. Отказ от глобализации. Курс на изоляцию от внешнего мира. Новая директива была исчерпывающей. «Китай в состоянии производить все необходимые для жизни товары и продукты самостоятельно». И для такого курса были и субъективные поводы, и объективные причины.

   Возможно, Нефритовый император все же не простил земному роковую попытку сравняться с ним по числу комнат дворца. Или даже 9999,5 комнат покоев Запретного города счел оскорблением. Через два месяца после отплытия флота Чжэн Хэ над Запретным городом в Пекине разразилась буря, во дворец ударила огромной силы молния, начался пожар. Огонь уничтожил почти весь город и даже трон императора. Погибли сотни людей. Чжу Ди расценил это как гнев Небесного императора и передал власть сыну. Но мандарины требовали более решительных мер: отстранить евнухов, отказаться от экспансии. И Великая стена, и Великий канал, и Золотой флот требовали грандиозных затрат. Только лесов для судов было вырублено столько, что Вьетнам восстал и отделился от Китая.

   В сентябре 1424 года Чжу Ди умер, а его сын запретил строить «плавающие сокровищницы» – даже чертежи были уничтожены. Сожгли все отчеты и карты. Вообще любые поездки китайцев за рубеж запрещались. На землях Китая воцарилась гармония застоя – совершенно в духе Конфуция. Связи с внешним миром были сведены к минимуму – доходы от внешней торговли упали до 1 % всего объема доходов империи. А после 1644 года и смены династии Мин династией Цин изоляция усилилась. Китай впал в летаргию.

   Отказ от глобализации имел серьезные экономические и политические основания. Китайское крестьянство могло прокормить и себя, и власти. На отказ от глобализации повлияли и итоги плаваний Золотого флота. Потери судов и экипажей превысили 9/10 того, что было на старте. Анализ показал, что во всех вновь открытых странах (кроме империи инков) уровень производства не был таким уж высоким. Земли были хуже китайских, и смысла создавать колонии не было. Да и китайский метод колонизации был чересчур гуманным.

   Китайский план глобализации опирался на сверхоружие – огнестрельные ружья и пушки. Но главной основой претензии Китая на глобализацию было грандиозное превосходство в экономике, науке, технике, культуре, уровне медицины, характере религии и всей идеологии. Китай превосходил оставшийся мир на одно-два столетия.

   Китайская глобализация была основана на веротерпимости, на идее сохранения в вассальных странах местной национальной власти. Этот метод предполагал не столько захваты и конфискации, сколько экономическую базу под глобализацией – торговлю, взаимовыгодный обмен.

   Для расширения географии любой империи – и Поднебесная не исключение – нужна внутренняя потребность в этом. Например, в Испании и Португалии после завершившейся многовековой войны за изгнание мавров было слишком велико количество дворян, оставшихся без дела и готовых ехать за океан в поисках лучшей доли. В Древней Греции и Риме двигала экспансию потребность в новых рабах. В Китае не было таких внутренних потребностей в расширении границ и жизни в смешанном мире. Воля и желание любознательного императора – это еще не законы развития общественных формаций.

   Не менее важно и то, что в открываемых землях не было, с точки зрения Китая, самого элементарного: в этих странах отсутствовала сколько-нибудь сильная власть, которую можно было бы сделать вассальной. Для подъема новых территорий хотя бы до минимально необходимого, опять же на китайский взгляд, уровня – прежде всего в сельском хозяйстве – требовалось столько ресурсов, что даже полное разорение самого государства мало что дало бы.

   В общем, обнаружилось, что уровень развития Китая и его превосходство, создавшие основу для китайской глобализации, были реальными, а вот потребности в глобализации в Китае не было, не было и ресурсов для этого, а в окружающем его мире не было условий для глобализации. Поэтому можно утверждать, что само решение Китая об отказе от глобализации понятно и мотивировано.

   Но когда это решение вылилось в политику изоляционизма, Китай, проживший «нормальной жизнью» несколько столетий до начала XIX века, начал путь вниз. Приняв концепцию изоляционизма, страна допустила экспансию европейских варваров в наиболее диких, кровавых, зверских формах. Решающим же было то, что, изолировав себя, Китай многократно сократил и без того слабые внутренние стимулы к процессу выхода за рамки традиционности. Расплата наступила через несколько веков, когда в Европе началась промышленная революция. С эпохой пара и машин Китай соревноваться уже не был готов.

   И стены Запретного города не устояли…