Что связано с понятием Русский Север?
|
загрузка...
|
Почему в название книги включен термин «индославы» и закономерно ли это сочетание Индии и славян? На этот основной вопрос, который, вполне естественно, может задать каждый читатель, берущий в руки предлагаемую книгу, в ее тексте будут приведены обоснованные ответы, найденные учеными за последние два века.
Для того чтобы иметь возможность вступить в эту полосу ответов (включая и некоторые из тех, что продолжают подвергаться сомнениям или не отмечены еще абсолютной доказанностью), необходимо остановиться на определении того ареала, той части земной поверхности, к которой магнетически притягиваются мысли не только многих историков, археологов и языковедов, но и экономистов и политиков. И здесь следует начать именно с этого основного вопроса: что это такое – Русский Север? Русский Север... Что значат эти два слова? Какие определения этого понятия существуют в нашей научной, научно-популярной или художественной литературе? Или в прессе? Практически почти никаких. На вопросы об этом обычно отвечают, что это область, ограниченная с востока Уралом, а с юга примерно южной границей Вологодской области. Иногда жители Петербурга относят к этому понятию свой город, а к южной границе и даже шире того – те районы, где кончаются белые ночи. Да ведь и сам Петербург стал известен как Северная Пальмира, а в наши дни и как Северная столица России.
Северная граница этой нечетко очерчиваемой области проходит по берегу Баренцева моря. Не все знают, что некогда, десятки тысяч лет тому назад, это была суша, продление земли Русского Севера далеко в сторону Северного полюса, но эту часть суши сначала надолго накрыл ледник, а затем, после его таяния, океан залил ее своими поднявшимися водами, и образовалось Баренцево море. Оно и скрывает под собой обширный шельф. Раньше, в глубине времен, на этой суше жили люди, которые, спасаясь от ледника, ушли на материковую землю Русского Севера.
Предлагаемая книга знакомит читателя с древнейшим периодом их жизни, повествует о том, что в их числе были прапрапредки славян и – как ни странно это звучит – арьев (ариев), тех самых, которые затем достигли Индии. Что же представляло собой то давнее население Русского Севера? И как выглядела его территория в те времена? И что помнят люди об этих временах?
Трудно перечислить как все вопросы, возникающие в связи с северными областями России, так и ответы на них, хотя все в нашей стране прекрасно знают издавна, что он существует, этот Русский Север. Когда он упоминается в беллетристике, то, определяя его, обычно и не пользуются заглавными буквами, а пишут просто: «Он часто бывал на русском севере... У жителей русского севера свой особый говор... Наше кораблестроение началось на русском севере...» и т.д. и т.п. В научной и популярной печати его называют Севером России, что тоже дела никак не меняет, и все понимают, о чем идет речь.
В мае 2008 г. вышла книга Т.М. Красовской «Природопользование Севера России» [94], в которой автор указывает на неопределенность этого названия и сообщает, что «насчитывается около 20 вариантов проведения границ Севера России» (с. 9) и что «в настоящее время Север России относительно хорошо изучен в геологическом, физико-географическом и других аспектах» (с. 14). Вот слово «относительно» очень точно говорит о слабой (чтобы не сказать совсем неполной) изученности его истории и таких проблем, как формирование и состав его древнейшего населения, равно как и суть того явления, которое автор отмечает как «ментальное пространство» его влияния. Н. Красовская точно указывает: «Акценты в социально-экономических критериях обоснования границ к концу XX в. полностью исключили этнокультурный аспект проблемы» и высказывает надежду, что вопрос о границах региона поможет решить развивающаяся ветвь гуманитарной географии – культурное ландшафтоведение (с. 10—11).
Здесь следует указать и на работы исследователей русского фольклора, утверждающие, что наиболее древние предания и былины России связаны с областями Приполярья; к этим же землям возводят религиеведы и источники зарождения русского язычества (на чем мы остановимся ниже).
Указанное новое течение науки заставляет надеяться, что в ближайшее время возрастет объем сведений о Русском Севере и достигнутые результаты изучения этого региона пополнятся данными, ориентированными и на новый угол зрения. «Массовый неослабевающий научный и человеческий интерес к Русскому Северу в последние десятилетия принял масштабы научного паломничества», – пишет В.Н. Калуцков, географ-исследователь, посвящающий свою научную деятельность проблеме культурного ландшафтоведения, и приходит к выводу, что «этот регион выступает в качестве одного из важнейших культурно-символических центров страны» [83, с. 43]. Этот автор отмечает, что в новой указанной линии науки важно развивать и изучение историко-культурных зон, используя данные лингвистики параллельно данным геологии и географии, относящимся к разным историческим эпохам.
И особую важность на таком пути исследования приобретают палеонауки, что нам здесь необходимо особо подчеркнуть. В истории Русского Севера протекали, сменяя одна другую, разновременные эпохи, длительность которых измеряется не веками и даже не тысячелетиями, а десятками тысячелетий, и протекавшие здесь культурно-исторические процессы неотделимы от чередования геофизических условий, чему мы и пытаемся уделить в этой книге основное внимание. Специалисты по культурному ландшафтоведению считают, что такие показатели, как топонимы, относятся к числу устойчивых характеристик края, и, как будет указано ниже, именно гидронимы несут в себе до наших дней память о древнейших исторических связях населения Русского Севера (Приложение I). Предлагаемые читателю в этой книге данные направлены на привлечение «его внимания к фактам соответствий в языках и мифоэпических представлениях, свойственных отдельным группам указанного населения.
Несмотря на то что в ряде работ русских историков и этнологов освещаются, начиная с XIX в., события и проявления русской культуры, вплотную сближающиеся с рядом реальных характеристик Русского Севера с его «ментальным влиянием», следует сказать о многих вопросах, настойчиво ждущих возможно полных или хотя бы частичных ответов. Поэтому предлагаемый читателю материал о Русском Севере, основанный на доступном современной науке, но все еще очень ограниченном объеме знаний, направлен по мере сил на расстановку главных акцентов по фактам, связанным главным образом с этнографией и языкознанием.
В аспекте предлагаемого в книге материала остановимся сразу на том, что в разговоре о возможности ментального и, скорее, духовного влияния на индоевропейцев, а конкретнее на русских как на основной народ в составе славян следует сразу указать, что, начиная с XIX в., все чаще и шире в устной речи и прессе встречаются слова, связанные, например, с Ведами, и что все чаще они соотносятся с Севером России (слово «Веды», к сожалению, неправомерно используется и неоязычниками). Само слово «Веда» одинаково как по звучанию, так и по значению с русским словом «ведение». Оба эти слова восходят к древнему корню «вед» – «вед-ать» и к уточняющему слову из самого древнего индоевропейского языка – санскрита: «вид» – «ведать» (т.е. «ведать то, что видел» – это четко определяется словом «свидетель», применяемым в судах).
Наши историки и религиеведы в большинстве своем довольно слабо знакомы с тем, что на самом деле представляют собой эти древнейшие в мире памятники устного литературного творчества, эти сборники гимнов и молитв, обращенных к богам пантеона, формировавшегося в глубинах неизведанных времен. Эти времена, как будет указано ниже, пытаются определить лишь некоторые историки первобытности и, главное, знатоки языка Вед, известного как ведический санскрит. Здесь же для начала скажем основное – то, что Веды, которые были зафиксированы в письменности не раньше I тыс. до н.э. (что произошло в Индии), – это памятники наидревнейшего исходного язычества, следы которого выявляются доныне в мистических и суеверных представлениях всех индоевропейцев, и особо заметная возможность соотнесения этих следов с Ведами может быть усмотрена в среде славян (что и будет рассмотрено ниже).
Что же это такое – Веды? Науке известны четыре сборника гимнов и предписаний Вед: Ригведа, Яджурведа, Самаведа и Атхарваведа. Первая из них, Ригведа, названа так потому, что санскритское слово «риг (рик, рич)» значит «речь» («рича» – священный текст) и однозначны этому русскому слову. Ее название точно переводится как «речеведение (знание речи)», и именно в ней собраны молитвы, обращенные к богам. Вторая Веда содержит правила жертвоприношения богам (основной жертвой служили бараны, и заметим, что санскритское слово «яджна» однозначно русскому «ягня (ягненок)»). Третья Веда указывает на ритмы и напевы, требуемые при распевании жрецами гимнов Ригведы, а четвертая является сборником заговоров и заклинаний, и ее даже не все причисляют к Ведам.
Эти начальные сведения о Ведах тоже приводят к ряду вопросов, на которые до сих пор не найдены все ответы. Перечислим их вкратце: где и кем создавались гимны главной из Вед, Ригведы? каким богам они посвящены? Когда и в каких природных условиях жили их создатели? Какие следы той эпохи и какие области сохранения этих следов выявлены наукой?
Первый вопрос требует ответа в первую очередь, так как его суть соотносится с названием книги. Следует начать с краткого сообщения о том, что с XVIII в., с начала ознакомления Запада с индийской культурой, которое расширялось по мере расширения знакомства английской колониальной администрации с Индией, познание о Ведах в целом и о Ригведе в частности стало целью работ ряда мифологов. Ниже будут даны пояснения тех трудностей, с которыми сразу же встретились ученые в своих попытках перевести Ригведу с санскрита на европейские языки, здесь же скажем только то, что эти попытки оказались во многом почти безрезультатными, потому что с санскрита крайне трудно переводить Веды только при помощи словарей – для этого языка характерно, во-первых, множество синонимических значений многих слов, а во-вторых, малопонятные роли богов Ригведы и обилие их имен и функций вызывали бесчисленные и неточные догадки и предположения. Западные специалисты сошлись все же в одном мнении – Ригведу создали в древнейшие времена носители санскрита арьи, и авторами ее гимнов были их жрецы брахманы.
И тут прозвучал решающий голос – голос Индии: санскритолог и историк Бал Гангадхар Тилак (1856—1920), знавший по переписке с европейскими исследователями обо всех трудностях на пути их попыток перевести Ригведу, подготовил в конце XIX в. к публикации свой анализ гимнов Ригведы – книгу «Арктическая родина в Ведах» (которая увидела свет в 1903 г.). Он объяснил в ней главное: авторами гимнов были жрецы-брахманы из среды арьев; то есть группы племен, селившихся на землях Заполярья до того, как эти земли охватило последнее оледенение, и которые затем были затоплены океаном после таяния этого ледника в XII тыс. до н.э. [155]. Племена арьев делились на две основных ветви – индоязычные (носители санскрита) и ираноязычные (чей язык в известной мере был близок к санскриту). Первые создали Ригведу, а вторые – близкий ей цикл гимнов Авесту. И более того – именно Тилак был первым исследователем, который указал на переход обеих групп арьев с земель Заполярья в более южные районы материка в ту эпоху, когда назревало на их землях похолодание надвигающегося оледенения, угрожающее жизни всех арийских племен. По данным гляциологии (науки о ледниках), это явление датируется 30—25 тысячелетиями до н.э. [78; 146].Он также был первым, подчеркнувшим наличие широкой полосы шельфов вдоль северного побережья (их в наше время активно осваивают).
Пик предпоследнего оледенения, отмечаемый специалистами как «ледниковый стадиал», датируется примерно 75 тыс. лет до н.э., а последний пик ледника относят к 18 тыс. до н.э. [78, с. 249], между этими ледниками протекал период межледниковья, т.е. изменения климата в областях Арктики и Северной Европы. Наступившее потепление приводило к таянию ледниковых покровов. «Эти межстадиальные условия продолжались в последний раз в интервале между 60 000 и 25 000 лет назад... Рассматриваемый продолжительный межстадиал сыграл важную роль на завершающем этапе развития Homo Sapiens, и существующая тогда природная обстановка несомненно повлияла на миграции наших предков. В течение этого периода уровень Мирового океана удерживался примерно на 50 м ниже современного положения. Следовательно, большие области шельфа находились в субареальных условиях, представляя собой благоприятные местообитания для первобытного человека и крупных промысловых животных» [78, с. 250].
После завершения таяния последнего ледника, т.е. после 10 го тысячелетия до н.э., наступил голоцен, т.е. период, именуемый бореальным, в течение которого трижды наступало время небольшого (по сравнению с ледником) похолодания, но главную роль в антропогене играло потепление климата, что вызвало разрастание вплоть до кромки океанского берега и островов хвойных и широколиственных лесов [12]. Это сказывалось на культурно-хозяйственном развитии человека.
Все вышеприведенные слова о наличии в период межледниковья шельфовой области, доступной для жизни людей и животных, следует считать важнейшими свидетельствами современной исторической науки. Именно они подкрепляют и сводят воедино все разрозненные указания на тот основополагающий факт, что сознанию людей, населявших такие открытые шельфы, находившиеся в благоприятных атмосферных, климатических и экологических условиях, могло активно развиваться в отдалении от современной кромки нашего северного побережья. Тилак в своем бессмертном труде показал основные направления, по которым развивалось их сознание, и выявил итоги этого развития, сведя их к стремлению людей познать и освоить явления окружающей их природы и сил, ее влияния на жизнь и сознание человека. На этих шельфах, т.е. на продленных к северу участках суши (их пределы в направлении к Северному Полюсу еще не установлены для периода последнего межледниковья), жили до начала последнего оледенения далекие предки всех народов, определяемых наукой как индоевропейцы, и в том числе предки славян и арьев, о чем более подробно будет сказано ниже.
Подчеркнем, что этот последний вывод Тилака о шельфах особенно для нас ценен, так как он указывает на вероятность перехода индоязычных арьев с них на земли будущего Русского Севера. Тилак указал, что арьи в своих передвижениях в более южную сторону встречались и с другими «расами», т.е. племенами, и этими встречами следует объяснять выявленный учеными факт совпадений слов санскрита со словами европейских языков, в результате чего и явилось в 19 веке научно обоснованное утверждение о необходимости объединить все эти языки в индоевропейскую языковую семью.
Необходимо всегда помнить и о том, что из всех европейских языков санскрит ближе всего к группе славянских языков, о чем Тилак в те годы еще судить не мог. Но его поиски и его выводы нашли в Индии своих продолжателей, и мысль о присутствии древних арьев на Русском Севере поддержал и развил его соотечественник, филолог и историк Рахула Санкритьяяна [143а].
Современные исследователи связывают большие надежды с заметно усилившимися за последние годы разработками проблем культурного ландшафтоведения. В задачи специалистов, посвящающих свои усилия решению труднейших вопросов выделения границ исследуемых областей, входит и необходимость установления времени или периодов их сложения и существования. Вот этот последний вопрос наиболее важен для выявления данных, относящихся к глубокой древности, так как «вековые жизненные циклы культурного ландшафта» предлагается определять по четырем фазам – по зарождению, росту, стабилизации и окончанию [83, с. 44]. Исследователям эпох межледниковья, оледенения и постледниковья пока еще выявления этих периодов недоступны, но в предлагаемой читателю книге освещен, по мере достижимости, ряд тех сведений, которые, как можно надеяться, помогут специалистам приблизиться к определению указанных фаз.
В текст этой книги вошел совершенно новый термин «индославы». Что это – устоявшийся в науке этноним, то есть название этноса? Или нечто совсем новое, продиктованное случайным оборотом мысли? В таком случае – чьей мысли? Или повод для такого названия сложился как продукт научного анализа и долгих поисков многих ученых? Где, как, когда и почему могло возникнуть такое определение? И есть ли для его возникновения какие-либо реальные факты и основания?
Нельзя не задавать себе эти и другие подобные вопросы, когда берешь в руки книгу под названием «От Волги до Ганга», написанную известным индийским историком Рахулом Санкритьяяной после длительного его пребывания в России, которую он изъездил вдоль и поперек. Он был автором многих исследований, которые признаются ценным вкладом в изучение истории, языкознания и культуры, посвятил много сил изучению не только «языка индийской культуры» – санскрита, но и европейских языков, в том числе русского. Несколько лет он преподавал индийские языки на филологическом факультете Ленинградского университета, ставя особый акцент на поражающем воображение студентов сходстве санскрита с русским. Он призывал к необходимости проведения углубленных работ в этой области. Термин «индославы» был введен в мировую науку именно этим ученым.
«Индославы» – это не выдумка, а созревший плод давно пробившегося на свет из мрака незнания и разветвившегося с течением веков дерева поисков истины, поиска ответа на вопрос о корнях и истоках народов, известных под общим названием индоевропейцев.
Известно, что с XVII—XVIII вв., с тех пор как английские колонизаторы, захватив Индию, предоставили своим миссионерам и ученым широкую возможность знакомиться с языками и культурой этой страны, Европа стала с каждым годом узнавать все больше и больше о жизни малоизвестных до этого индийцев. Многие исследователи стали втягиваться в орбиту изучения индийских языков и начали публиковать труды, посвященные анализу литературы этой страны и немало удивившему многих сходству ряда слов европейских языков с индийскими, в частности – с санскритом. Эти исследования разрастались, и в XIX в. они заинтересовали и русских ученых, которые обратили внимание на то, что множество слов в русском языке сходны с санскритскими, и эта похожесть улавливается даже на слух (исследования на эту тему упомянуты в прилагаемом списке литературы). Ниже приводятся попытки ответа на вопрос о причинах этого сходства.
В самой же Индии о России и русском языке почти ничего не знали в те века, и только в советский период нашей истории там стали изучать русский язык и переводить книги русских писателей. И многих в Индии заинтересовала проблема Русского Севера. Спросим: почему? Да потому что северная арктическая природа, описания которой доходили до Индии, оказалась уже хорошо знакомой индийцам по памятникам их древней литературы, по их преданиям и легендам, по гимнам Вед, по многим описаниям в великой эпической поэме «Махабхарате» и по сказкам.
Книга Тилака была встречена в европейских странах и аплодисментами, и порицаниями, но ее влияние на науку уже ни искоренить, ни даже преуменьшить нельзя. Все новое врастает в жизнь и приносит свои плоды, если оно основано на реальных доказательствах, подтверждаемых неопровержимым фактическим материалом, а не выдумками фантастов, выдающих себя иногда за исследователей далекого прошлого.
Так был в самой Индии заложен фундамент нового направления в науке, призывавшего своих последователей к поиску фактов, подтверждающих указания Тилака и прокладывающих путь для дальнейшего развития его мысли. Именно по этому пути пошел санскритолог Санкритьяяна, убедившийся за годы своей жизни в России в правильности находок и утверждений своего великого предшественника. Не было и не могло быть случайным такое обилие удивительных лексических соответствий в санскрите и русском (и ряде других славянских языков), параллелей не только в значениях слов, но и в способах образования новых слов и их форм, в роли приставок и суффиксов и т.д.
А главное – это вопрос о происхождении такого разительного структурного сходства. И тут Р. Санкритьяяна четко определил, что оно должно восходить к эпохе древнейшей близости – будь эта близость соседством древних племен или их родством. Эту проблему он решил путем предположения о существовании общих предков у того и другого народа, то есть арьев и славян, в эпоху палеолита. В своей книге он начал прослеживать путь арьев в сторону Индии, представив место их исхода как русло Волги, что и вошло в название его произведения. Он ярко описал быт первичной семейно-родовой ячейки тех времен, когда единая общность еще не разделилась на родо-племенные группы, языки которых начали отличаться один от другого. Далее он описал путь арьев на юго-восток, их контакты с жившими по пути миграции народами и, наконец, их приход в Индию и все изменения в их быту и религии по мере смешения с новым окружением. Но главный тезис лег в основу всего дальнейшего: общность и кровное родство с предками славян на древнерусской земле, у самой северной части русла Волги. Талантливый автор, как бы обладавший даром видеть сквозь века, сумел заглянуть в глубину отдаленнейших эпох и оживить перед нами дела и чувства тех далеких людей, которых он и назвал индославами. И это для всех исследователей данной проблемы является главной заслугой.
При этом нам всем необходимо помнить о том, что не следует повторять его ошибочную (с точки зрения более поздних утверждений науки) датировку описываемых в начале книги событий – VI тысячелетие до н.э. Пещерная жизнь охотников палеолита, подобная описанной в книге, протекала в гораздо более давнюю эпоху – на 50—30 тысяч лет раньше, в века последнего межледниковья, но в годы жизни автора споры по этому вопросу еще не привели к определенным результатам, поэтому в наши дни мы должны ориентироваться на приводимые ниже данные, полученные другими исследователями, как отечественными, так и зарубежными. Книга «От Волги до Ганга» содержит главное – нигде ранее не встречавшийся термин «индославы», на который опирались в своих работах все авторы предлагаемой читателю книги. На Волге славяне и арьи селились не ранее V—IV тыс. до н.э., придя туда из приполярных областей и в значительной мере продолжая сохранять сложившиеся задолго до этого добрососедские (не исключено, что и родственные) связи и поддерживая основы того, что исследователи называют культовым единством, о чем подробно и будет сказано ниже.
Вперёд>>
Просмотров: 11634