II
|
загрузка...
|
Сравнительное языкознание ранее всех других наук установило близость друг к другу целого ряда языков и сделало из этого правильный вывод об общности происхождения народов одной группы – индоевропейской. Сюда относятся следующие главные народы: славяне, романцы, германцы, кельты, греки, литовцы, армяне, албанцы, иллирийцы, фракийцы, фригийцы, персы и индийцы.
Изучение древнейшей истории этих народов и их первобытной культуры все сильнее убеждает в их взаимном родстве и общности их происхождения. Родину их искали, как было сказано, где-то на юге, потом, под влиянием новых исследований и накопившихся фактов, ее стали искать в Персии, в степях Южной России, в Средней Европе, наконец, в Северной Европе. Новейшие исследования указывают, что эта родина лежала еще севернее.
Еще лет 20 тому назад появилось интересное сочинение американского ученого У. Уоррена под заглавием «The paradise found or the cradle of the human race in the Northpole»[16], в котором автор, на основании исторических и сравнительно-мифологических изысканий, приходит к выводу, что у большинства народов индоевропейской расы сохранились в сказаниях, обрядах, легендах воспоминания о переселении с далекого севера, о жизни их предков где-то высоко на севере.
Но особенного внимания заслуживает вышедшее в 1907 г. сочинение европейски образованного индийского ученого Тилака о северном происхождении людей на основании священных книг Вед (The arctic home in the Vedas being also a new key to the interpretation of many Vedic texts and legends[17]. Poona and Bombay, 1903).
Священные книги древних индусов, Веды, уже давно обращали на себя внимание филологов. Веды представляют собою сборник гимнов, мифов, религиозных обрядов, богослужебных формул и молитв. Они разделены на четыре части: Ригведа, Яджурведа, Самаведа и Атхарваведа. По своему значению и относительной древности все эти четыре части различны. Наибольшее значение имеет, вне сомнений, древнейшая из них – Ригведа, или Веда гимнов, состоящая из 10 книг, содержащих 1028 гимнов. Вероятно, гимны Ригведы тоже далеко не все составлены одновременно. Во всяком случае, большая их часть относится к глубокой древности. Исторически известно, что гимны эти передавались из уст в уста, как народный эпос, но преимущественно в родах жрецов. Когда совершилось последнее переселение индусов в долину Ганга из более раннего их местожительства – Пенджаба, все гимны были записаны и собраны в Ригведе. Это произошло, во всяком случае, не позднее, как за 1000 лет до Р.Х. Но время возникновения гимнов Ригведы, а также многих песней, сказаний и обрядов, записанных в других частях Вед, – несравненно древнее. Первоначально ученые предполагали, что время возникновения Вед относится к 2000-м годам до Р.X., но теперь можно с уверенностью сказать, что оно гораздо древнее.
Тилак очень остроумно воспользовался астрономическими вычислениями для определения возраста Вед. Так, он указывает, что древним составителям Вед была известна неподвижная Полярная звезда, вокруг которой происходило видимое суточное движение звезд. Это ни в коем случае не может быть наша Полярная звезда (относящаяся к созвездию Малой Медведицы), так как она сравнительно лишь недавно стала полярною. Дело в том, что благодаря склонениям земной оси, в течение тысячелетий меняется относительное положение этой оси к небесным светилам. В начале нашей эры и 1000—1500 лет до Р.Х. продолжение земной оси не упиралось ни в одну видимую простым глазом звезду, и тогда неподвижной Полярной звезды не было (см. рис. 31). Однако еще ранее, как это может быть точно вычислено, за 2500—3000 лет до Р.Х., над полюсом стояла другая звезда – ? из созвездия Дракона. Таким образом, упоминание в древних песнях Вед о Полярной звезде может относиться только к этой, так сказать, предыдущей Полярной звезде – ? созвездия Дракона.
Другие астрономические данные заставляют принять еще больший возраст Вед. Так, в Ведах указывается, что планета Юпитер (по-индийски Брахаспати) была ранее всего видима тогда, когда она почти закрывала собой звезду Тисхиу. По вычислениям астрономов, такое явление можно было наблюдать с Земли только за 4—5 тысяч лет до Р.Х.
На основании этих и ряда других астрономических соображений и вычислений Тилак и, независимо от него, многие другие исследователи приходят к убеждению, что в Ведах сохранились до наших дней самые древние воспоминания человечества, сохранились воспоминания о жизни за 4 —5 и более тысяч лет до Р.Х., причем в те времена культура уже была развита настолько, что люди обращали внимание на явления небесных светил и наблюдали за ними. Таким образом, Веды являются древнейшим, а потому и драгоценнейшим памятником человеческой мысли, и в этом отношении с ними может равняться только священная книга древних персов – Авеста. Древнейшие памятники египетской культуры имеют спорный, но, несомненно, тоже очень высокий возраст. Однако в настоящее время ученые все более и более убеждаются в том, что до сего времени принимаемая древность египетской культуры значительно переоценена и никак не достигает более четырех, самое высшее – 4,5 тысяч лет до Р.Х.
Многие места – стихи, мифы, особенности обрядов – в Ведах и Авесте представляли собой величайшее затруднение для понимания. Целый ряд стихов не был доступен пониманию уже индусов, впервые записывавших устные сказания. Для современных же исследователей очень многое оставалось неясным, непонятным, многое казалось даже просто нелепым. И вот немалую заслугу Тилака составляет его вдумчивое исследование этих темных мест с новой, чисто натуралистической точки зрения.
Тилак, ознакомившись с гипотезами о северном происхождении человечества вообще и индоевропейцев в частности, справедливо решил, что в Ведах и Авесте, этих древнейших памятниках человеческой истории, могли сохраниться воспоминания о жизни индоевропейцев в других, более северных областях. И исходя из этой гипотезы о северном происхождении индоевропейцев, оказалось возможным удивительно просто, естественно и безыскусственно объяснить множество доселе никому не понятных мест этих священных книг.
Приведу некоторые примеры, выдвигаемые Тилаком.
О главном индийском божестве – Индре в Ригведе сказано, что бог Индра разделяет своей силой и властью небо от земли подобно тому, как ось разделяет два надетых на нее колеса. Сопоставляя это странное на первый взгляд сравнение с другими местами, где говорится про движение на небе звезд по кругам и с указаниями, что Большая Медведица стоит высоко на небе, над головой, невольно напрашивается вопрос, как, при каких условиях могло возникнуть такое сравнение? Нам, людям, живущим в умеренном поясе, никогда не может казаться, чтобы звезды двигались по кругам, так как мы видим только часть суточного пути звезд, приходящуюся на ночь.
Полярная звезда кажется нам стоящею высоко, но все же не прямо над головой. Наблюдатель, следящий за звездами близ экватора, видит полярную звезду почти на горизонте, а ночной видимый путь звезд представляется ему отвесно прямо стоящими полукругами. Только человек, находящийся вблизи полюса, может сказать, что Полярная звезда стоит у него над головой, и только он, в течение 24 часов непрерывной ночи, может наблюдать, как звезды описывают над ним полные круги. И вот вид небесных светил, описывающих в небе правильные круги вокруг одного неподвижного центра (полярной звезды ?из созвездия Дракона), приходящегося прямо над головой наблюдателя, мог естественнее всего вызвать в уме полярных жителей представление о том, что небо есть круг над кругом земли, а между ними властью бога помещена невидимая ось, вокруг которой вращаются эти оба круга, как колеса, надетые на две стороны одной оси. Вряд ли подобное сравнение могло прийти в голову жителям южных (приэкваториальных) стран, для которых движение небесных светил представляется существенно иным.
Но, разумеется, при всей естественности приведенного объяснения, это странное сравнение далеко не могло бы служить доказательством полярности своего происхождения, если бы не было в Ведах еще множества других мест, легче всего объясняемых этим же путем.
В очень многих местах Вед, и даже в других индийских литературных памятниках, имеется упоминание о дне и ночи богов, причем день этот, видимо, не соответствует обычному солнечному дню.
«То, что есть год, – это только один день и одна ночь богов», – сказано в книге Тайттирийя Брахмана (III, 9, 22, 1). В другом месте сказано: «В Меру боги видят солнце восходящим только один раз в году».
Слово «Меру» в индийской литературе означает место пребывания богов, а индийские астрологи употребляют это слово для обозначения Северного полюса. В книге законов Ману сказано так: «Год человеческий – это один день и одна ночь богов».
В гимне Махабхарата говорится:
«В Меру и Солнце, и месяц ходят ежедневно по кругу слева направо, и так же делают это и все звезды», и несколько далее: «Тому, кто живет там (в Меру), день и ночь составляют целый год».
Нельзя себе представить, чтобы в те древние времена, когда составлялись песни Вед, составители, если они жили в южных странах, могли иметь понятие о том, что можно наблюдать только вблизи полюса. Как могли бы сложиться такие точные представления о шестимесячном полярном дне и столь же продолжительной ночи у жителей, не знакомых с этим по личным наблюдениям?
А вместе с тем указаний на полярный день имеется множество. Параллельно со сказанным можно привести совершенно аналогичные места из Авесты – сборник священных книг персов. Так, в книге Вендидад сказано:
«Для них (богов) один день и одна ночь – то, что есть год».
В Авесте же при описании первоначальной родины (рая) людей, созданного богом Ахура-Маздою (Ормуздом), сказано:
«Там солнце, луна и звезды всходят только один раз в году и только раз заходят. И там год представляется, как один день и одна ночь».
Повторяю, трудно себе представить, как подобные понятия о дне и ночи богов, которые совпадают с полярным днем и ночью, могли бы создаться в умах южных, а не северных жителей. Насколько все эти места Вед и Авесты легко понимаемы, как воспоминание жизни предков в Меру – полюсе, где находится престол богов, или вблизи Меру, настолько же темными для понимания представляются эти места, если предположить, что народ – создатель этих песен и легенд – жил не на севере и, следовательно, не мог иметь представления о том, что творится у полюса.
Около двадцати гимнов Ригведы посвящены культу высоко почитаемой богини зори. О ней упоминается также в очень многих других песнях и не только как об одной богине, но и во множественном числе, как о богинях зори. Уже само существование особого культа богини зори представляет собою некоторую странность для несеверных жителей, где зоря – это ежедневно наблюдаемое, быстро преходящее явление. Иное дело для людей, обитающих в полярных странах. Когда после более или менее длинной (в зависимости от степени близости к полюсу) полярной ночи на горизонте начинает медленно показываться свет – зоря, предвещающая близкое окончание ночи и наступление долгого дня, зоря эта приветствуется с особою радостью, с особым благоговением.
В книге Антарена-Брахмана (IV, 7) указано, что перед так называемым «жертвоприношением корове» жрец должен, начиная от первого появления зори и кончая восходом солнца, прочесть 1000 стихов. Этот обряд исполняется и поныне, причем жрец с большим трудом успевает прочесть положенное число стихов. Но в Ведах есть прямое указание на то, что в былое время чтение это было значительно более продолжительным и что сверх 1000 стихов приходилось совершать особые жертвоприношения, читать еще другие стихи, а в одном месте даже сказано, что читались все гимны Ригведы. Чтобы прочесть их должным образом, требуется время нескольких недель, так что несомненно, что обряд чтения от начала зори до восхода солнца относится к другой, не к южной быстро преходящей зоре. Обряд этот возник тогда, когда люди жили в странах, где между концом полярной ночи и началом полярного дня протекали дни, недели полярной зори. Что это именно так, можно заключить также из ряда других мест Вед.
Совершенно непонятным казался следующий стих Ригведы (VII, 76):
Или этот стих не имеет никакого смысла, или он просто свидетельствует о том, что зоря до появления солнца над горизонтом длилась несколько (много) дней, и тогда смысл стиха совершенно соответствует действительности вблизи полюса. При таком толковании делается также вполне понятным другое темное место Ригведы, где приведена молитва человека к богу Вару не о прощении грехов. Человек молится и говорит:
По правде, это было много дней,
В течение коих до восхода солнца
Ты, о зоря, была видна нам!
Какие же это могут быть зори, которые «не просветлились до конца», т.е. за которыми не следовал восход солнца? Это могут быть только долгие полярные зори.
Многие зори не просветлились до конца.
О дай, Варуна, нам зори до света прожить!
Какова же была их продолжительность? В книге Тайттирийя Самхита говорится, что зори – это 30 сестер. В посвященном этому гимне имеется 15 строф (стихов), которые надлежит петь во время особого жертвоприношения, имеющего целью подкрепить рассвет и содействовать рассеянию тьмы. Первый стих говорит лишь об одной зоре, прежде всего видимой на горизонте. Во втором стихе является еще одна зоря, так что их уже две, и обе они занимают то же место на небе. В третьем стихе говорится о третьей зоре, далее последовательно появляются 4 яи 5 я. Потом сказано, что каждая из этих пяти зорь имеет по пяти сестер. Таким образом 5 + (5 ? 5) = 30 сестер. В последнем 15 м стихе еще раз говорится, что зоря является во многих образах, хотя она все же едина. И нигде нет упоминания о появлении солнца, а в последующем ряде стихов так поясняется это время зорь: «Было время, когда все это было ни день, ни ночь, – безразлично».
Все многочисленные попытки европейских и индийских комментаторов Ригведы объяснить этот культ именно 30 зорь до сих пор совершенно не удавались. Вряд ли можно понять приведенные места иначе, чем принимая их за описание длинного, 30 суток продолжающегося, рассвета, которым кончалась полярная ночь и начинался полярный день. А 30 суток длится рассвет (зоря) только очень высоко на севере. Около самого полюса зори длятся свыше 50 дней, так что указание на 30 дневные зори может быть понимаемо в том смысле, что люди – арийцы жили не у самого полюса, хотя все же выше полярного круга.
Но и помимо сказанного, можно в Ригведе найти еще немало следов воспоминаний о тридцатидневных зорях. То говорится о том, что «богиня зори делает 30 шагов», то еще иначе: «Зори ходят кругом 30 Иояна, каждая по назначенному ей пути».
Как понимать слово «Иояна», не было до сих пор ни одного удовлетворительного объяснения; по толкованию же Тилака, 30 Иоян – это тридцать 24 часовых промежутков времени, в течение которых длилась зоря.
Много гимнов Ригведы посвящено борьбе бога Индры за свет с богом тьмы Вритрой и Дазасами или демонами. И всегда, когда говорится о темноте, она называется или «длинною тьмою», или «бесконечною тьмою», что не позволяет принимать эту «тьму» за обычную полусуточную ночь. Вот некоторые молитвы из Ригведы (II, 27, 14):
В Атхарва-веде (XIX, 47) есть подобная же молитва, хорошо выражающая подавленное состояние полярного жителя при наступлении ночи – полярной ночи:
О, смилуйтесь, Адити, Варуна и Митра!
Если мы против вас согрешили!
Индра, спаси нас для страх
разгоняющего света,
И защити нас всех от долгой темноты!
В другой молитве (VII, 67, 2) говорится:
Огонь уже начал гореть.
Уже виден конец темноты,
И знамя зори показалось на небе!
Все эти рассуждения о длинной темноте трудно понять иначе, как относя их к томительно длинной полярной ночи, дожить до конца которой, конечно, труднее, чем прожить нашу короткую ночь.
Все, что живет, покоя ищет в ней,
Конца которой нам не видно.
О, дай нам, длинная, темная ночь,
Конец твой увидеть, конец твой увидеть, о ночь!
Один из гимнов Ригведы (X, 138, 3) прославляет деяния бога Индры, совершенные им в воздушном просторе. Он побеждает злого бога Вритру и освобождает зори и плененные воды (см. ниже). Далее говорится, что Индра снова водворяет солнце на небо, после чего третья строфа гласит так:
Здесь в первом стихе ясно говорится об остановке солнца посередине неба, и комментаторы тщетно старались объяснить, что может означать описание такого невиданного явления. Ибо самая необузданная фантазия вряд ли может додуматься до остановки солнца на небе. Напрасно пытались толковать это место, как описание затмения. При затмении солнце затемняется, но ход его не останавливается. Этот стих сравнивали с библейским описанием, как по приказу Иисуса Навина было остановлено солнце для более успешного истребления врагов. Но нигде в Ведах нельзя усмотреть, чтобы боги и солнце меняли свои привычки и пути в угоду людям. В другом месте Ригведы (VII, 87, 5) сказано: «Бог Варуна качал на небе солнце, словно на качелях».
Свою колесницу бог солнца остановил
посередине неба.
Арийя нашел средство борьбы против Дазы.
Индра разрушил замки коварного
демона Нипру.
Сопоставляя это место с вышеприведенным стихом об остановке солнца, естественнее всего понять их проще, т.е. откинуть всякие олицетворения, символы и прочий элемент фантазии, а принять их за точное описание солнечного движения в известное время длинного полярного дня. Вблизи полюса нетрудно наблюдать, как солнце, поднявшись на определенную высоту над горизонтом, останавливается, стоит на месте и затем идет назад. Это имеет место по нашему календарю 9 го июня. Нетрудно наблюдать и качание солнца, когда оно не скрывается за горизонтом, а только как бы пригибается к нему и снова отходит от него.
Но и все остальные стихи этой совершенно непонятной для комментаторов строфы получают вполне удовлетворительное объяснение.
Из других мест вполне определенно видно, что коварный Нипру, он же Даза, есть бог тьмы. Он похищает солнце, он живет в мрачных чертогах тьмы, где и держит в плену зори и солнце. И вот бог Индра, он же Арийя, побеждает его, разрушает его твердыни, освобождает зори и солнце. Индра нашел средство против злого Нипру, – он остановил солнце на небе, он держал солнце на небе, не давая ему скрываться, т.е. он сделал длинный день. Все это понимается так просто, если принимать эти описания не как аллегории и фантазии, а как образное (а в былое время люди не могли говорить иначе, как образами) описание реальной действительности.
Если справедлива гипотеза о северном происхождении арийцев, то можно ожидать найти и другие следы – воспоминания об их пребывании на севере, в особенности же в исчислениях дней и месяцев в году. На самом полюсе есть только то, что в Ведах называется «день и ночь богов», там только один день и одна ночь. У нас год распадается на 365 дней. Но между годом, состоящим из одного дня, и годом из 365 дней есть промежуточные ступени, в зависимости от большей или меньшей близости к полюсу. И вот в обрядах и преданиях многих народов, не одних только индийцев и персов, можно найти следы меньшего, чем 365, числа дней в году.
Так, например, известно, что уже в историческое время египетские астрономы и жрецы перешли к принятию 365 дней в году вместо 360. Однако число это осталось в религиозных обрядах по-прежнему во всех тех случаях, когда употреблялись символы дней.
В храме Озириса в Фивах полагалось ежедневно наполнять молоком 360 священных кувшинов. По другому обряду полагалось, чтобы в особый резервуар ежедневно другой жрец наливал воды, и таких жрецов было всех 360 даже тогда, когда было уже принято считать в году 365 дней. Это же число 360, соответствовавшее действительному числу дней в году для предков, живших на известной северной широте, сохранилось даже у нас, перенявших или унаследовавших плоды египетской культуры. Я имею в виду окружность, которую и мы делим почему-то на 360 градусов. Для древних же, так сказать, первобытных математиков было вполне естественно поделить окружность, эту эмблему замкнутости, эмблему круговорота явлений природы, движений небесных светил, именно на число дней в году, а дней этих и было 360. Потом, когда предки египтян передвинулись еще дальше на юг, они убедились, что дней в году больше, чем 360, но раз принятое деление, как и обряды, осталось.
Воспоминания о годе, имевшем менее 365 дней и менее 12 месяцев, сохранились в преданиях индоевропейцев, особенно же в Ведах и Авесте. Выше я уже приводил доказательства, свидетельствующие о том, что предки индоевропейцев были знакомы с длинной полярной ночью и длинными зорями в тридцать суток. В тех полярных странах, где между концом ночи и началом дня имеется промежуток в 30дней «ни ночи, ни дня», а зорь, в этих странах солнце видно над горизонтом приблизительно 7 месяцев в году. Эти 7 солнечных месяцев состоят из трех месяцев непрерывного дня и четырех месяцев со сменой дня и ночи. Таким образом, год распадается приблизительно так: 3 месяца полярного дня, 2 месяца со сменой дня и ночи, 1 месяц зори, 3 месяца полярной ночи, 1 месяц зори и 2 месяца со сменой дня и ночи.
В Ведах повествуется ряд легенд о богине Адити и семи ее сыновьях, семи Адитиевичах. Эти Адитиевичи олицетворяют собою 7 обликов солнца в разные месяцы года. Говорится о семи Адитиевичах, или семи солнцах, или о семи свойствах, обликах солнца. Комментаторы пытались легенду о семи Адитиевичах ставить в связь с семью цветами радуги, но вряд ли можно предполагать, чтобы у древних предков индоевропейцев было понятие о распадении солнечного луча на 7 цветов. Радуга обычно в народном представлении рассматривается как самостоятельное явление, а не как спектр солнца. Но еще более ясно видно, что Адитиевичи не представляют семи цветов спектра солнца, из того, что в Ригведе (X, 72, 89) говорится и о восьми Адитиевичах. Богиня Адити (она обыкновенно представляется в образе птицы) положила 8 яиц и родила 8 сыновей. С семью из них она явилась к богам, а восьмого, Мартанду (что значит – мертвое яйцо), она бросила. «Это случилось в древние времена», – говорится в гимне.
Тилак обращает внимание на то, что в позднейших книгах Вед, а также в еще более поздней индийской литературе, многократно говорится о 12 Адитиевичах, или 12 солнцах, которые, несомненно, олицетворяют собою 12 месяцев года. Тилак основательно указывает, что если 12 Адитиевичей олицетворяют собою 12 солнц в году (а это несомненно), то 7 Адитиевичей древних гимнов Ригведы также олицетворяют собою 7 солнечных месяцев года. Тем более что в гимне подчеркнуто, что «это случилось в древние времена», т.е. прежде, когда Адити являлась богам только с семью сыновьями. То, что у нее был восьмой сын, Тилак объясняет как указание на то, что кроме семи солнечных месяцев был еще один, но не полный месяц, в течение которого начинался переход к полярной ночи.
Смысл легенды о 7—8 Адитиевичах не понимался уже собирателями Ригведы. Для них, жителей Северной Индии, было 12 солнечных месяцев в году, они и говорили о 12 Адитиевичах, сохраняя, однако, в целости древний миф о 7—8 Адитиевичах.
Принимая гипотезу о полярном происхождении индоевропейцев, мы должны предположить, что предки эти жили первоначально вблизи полюса, а затем начали медленно переселяться на юг. Начало этого переселения должно было идти чрезвычайно медленно, и естественно предположить, что в преданиях могли сохраниться воспоминания об отдельных этапах этого пути. Чем дальше от полюса, тем число солнечных месяцев в году становилось больше. И действительно, в Ведах можно найти целый ряд указаний на то, что год имел 10, 9, 8 и даже 7 солнечных месяцев.
В Ригведе находится описание целого ряда особых древних обрядов – жертвоприношений, называемых «обряды наших отцов», которые, по свидетельству Ригведы, установлены с глубокой древности. В качестве «наших отцов» приводится ряд имен, которые являются, вероятно, именами древнейших жреческих родов, родоначальники которых почти обоготворялись и считались основателями культа. Имя одного из этих родов – Атхарван, несомненно, совпадает с Атхараван – именем древнейшего персидского жреца-огнепоклонника.
В Ригведе говорится о двоякого рода представителях рода «наших отцов» – Ангирасов, а именно о Навагвасах и Дашагвасах. Эти Навагвасы и Дашагвасы оказывают большие услуги богу Индре в борьбе его против злого Вала. Своими жертвоприношениями они помогают ему победить врага. Жертвоприношения эти и песни имели целью подкрепить бога к предстоящей борьбе, подготовить его к ней. Бог Вал похищал солнце и держал его в плену, пока Индра не побеждал его и не возвращал солнце и зори на небо. Навагвасы и Дашагвасы пением и жертвоприношениями подкрепляли бога все время года до начала борьбы, когда Индра удалялся в подземные чертоги Вала за солнцем. И вот в Ригведе ясно сказано, что обряды подкрепления бога совершались Навагвасами и Дашагвасами десять месяцев в году. Почему же именно десять месяцев требовалось готовить Индру перед его уходом на бой с Валом? Тилак объясняет это тем, что Навагвасы и Дашагвасы производили свои обряды в те времена, когда предки индоевропейцев жили в местности, где было лишь 10 светлых месяцев в году, считая в том числе и время зорь, а два месяца приходилось на полярную ночь. В течение этих двух темных месяцев жертвоприношения прекращались, они были не нужны, так как Индры уже не было. Солнце было в плену, и Индра удалился в подземное царство добывать солнце обратно.
Немалый интерес имеют также ежедневные жертвоприношения, так называемые «жертвы корове». Под коровами, как это подтверждается множеством несомненных доказательств, подразумеваются солнечные дни. Эти жертвоприношения должны длиться целый год, и действительно производятся теперь в течение всех двенадцати месяцев. Но вместе с тем во многих местах говорится, что эти жертвоприношения могут быть совершены и в 10 месяцев. Принимая во внимание, что смысл этих жертвоприношений тесно связан с днями, со всеми солнечными днями, вряд ли можно иначе, чем это делает Тилак, понять, почему строгий ритуал обряда допускает, что ежедневное жертвоприношение может быть исполнено и в 12 и в 10 месяцев. Видимо, в былые, древние времена очень, очень долго обряд этот исполнялся именно в течение десяти месяцев, так как два месяца в году было без солнечных дней, т.е. два месяца приходилось на полярную ночь. Когда при переселении на юг оказалось, что в году не 10, а 12 солнечных месяцев, обряд, связанный с солнечными днями, пришлось производить ежедневно в продолжение всех двенадцати месяцев; но в памяти осталось, что прежде этот обряд производился в течение десяти месяцев. Если прежде так делалось, – значит, так можно делать, а почему прежде делалось так – это с течением времени забылось.
Быть может, также следом десятимесячного года предков является и наша европейская номенклатура месяцев. В Древнем Риме «июнь» назывался quintilis (5), «июль» – sextilis (6) и далее следовали названия, принятые и у нас: сентябрь (September – 7), октябрь (october – 8), ноябрь (november – 9) и декабрь (december – 10). 11 го и 12 го месяца в названиях нет. По преданию, римский царь Нума прибавил к десятимесячному году еще два месяца: «январь» (или януарий – в честь Януса) и «февраль» (februarius). Невольно напрашивается сопоставление этого с вышесказанным о десятимесячном годе предков индоевропейцев по свидетельству Вед. Два темных месяца полярной ночи в счет месяцев не принимались, и год считался состоящим из десяти месяцев и кончался декабрем – десятым.
Даже сами имена вышеприведенных жреческих родов – Навагвасы и Дашагвасы – имеют, вероятно, тоже смысл имен числительных. Навагвасы – девятимесячные, Дашагвасы – десятимесячные. И в Ригведе есть указания на то, что те ежедневные обряды, которые ныне производятся 12 месяцев в году, Дашагвасы производили лишь 10 месяцев, а Навагвасы еще ранее производили их всего лишь в течение 9 месяцев. Нельзя ли это понимать так, что еще раньше, когда далекие предки жили еще севернее, год имел только 9 солнечных месяцев, а потому и ежедневные обряды «жертвы корове» могли производиться лишь в течение девяти месяцев?
Подобно индийским сказаниям о жертвоприношении коров, представляющих из себя дни, и у других индоевропейских народов есть легенды об овцах, коровах и тому подобных олицетворениях солнечных дней. И замечательно, что в преданиях разных народов число это, т.е. число дней, неодинаково, но всегда меньше 365, т.е. меньше числа дней в нашем году. Греческие легенды говорят о том, что Гелиос (солнце) имеет 350 коров (дней) и 350 овец (ночей). В германской мифологии говорится о 700 золотых кольцах кузнеца Виланда, причем кольца эти тоже олицетворяют собою 350 дней и 350 ночей.
Все это легче всего понимается как воспоминание о тех временах, когда люди жили в местностях, где действительно в году не было 365 дней, а было их меньше, так как часть дней – 5, 10, 60 – приходилась на полярную ночь.
Очень важные в индийском богослужении жертвоприношения, так называемые «жертвы сомы», также носят следы воспоминания о меньшем числе дней в году и о полярной ночи. «Сома» – это священный напиток, приготовляемый из растительных соков и, главным образом, предназначаемый богу Индре. Соме посвящено множество гимнов, имеются также особые дневные и ночные жертвоприношения сомы. Эти ночные жертвоприношения бывают в году не более ста раз. Принимая во внимание, что смысл этих жертвоприношений заключается в том, что божественный напиток «сома» должен подкреплять Индру во время его борьбы с врагами, можно естественно принять объяснение Тилака. Жертвоприношения сомы совершались во время полярной ночи, когда солнца не было видно, когда оно было в плену, когда Индра боролся за освобождение солнца. Вот почему и продолжительность этих жертвоприношений может быть сто и менее ночей в году. Когда люди жили в странах с десятимесячным годом, ночь продолжалась сто суток, и жрецы все это время подкрепляли Индру сомою. Когда при переселении на юг длительность полярной ночи уменьшилась – жертвоприношение сомы производилось сначала в течение шестидесяти суток, а потом – десяти, пяти и наконец одних. Когда же произошло переселение в страны, где солнце ни на сутки не скрывается под горизонтом, настоящий смысл жертвоприношения пропал, и оно совершалось, как и многое в богослужебных обрядах, только потому, что так было заведено исстари. Вместе с тем получает объяснение и допущение производить это жертвоприношение одну, две, пять и более ночей, но не более ста ночей в году.
Замечательно, что в персидской Авесте есть вполне аналогичные обряды. Как Индра борется за свет со своим врагом Валом, Вритрой, Нипру, так в Авесте бог Тиштриас борется с богом засухи Анаосхой, побеждает его с помощью ветра и света и освобождает плененные им зори, солнце и воды. Во время этой борьбы жрецы подкрепляют бога песнопениями и жертвоприношениями «хаомы». Эти жертвоприношения хаомы тоже ночные, и они могут производиться одну, две, десять, шестьдесят, но не более ста ночей в год.
Я уже не раз упоминал о борьбе Индры с врагами за свет. Борьба эта является одним из главных мотивов всей мифологии Вед.
Индра борется с богами зла и тьмы, которые называются Вал, Нипру, Шушна, Вритра или Ахи (змей) и др. Борьба эта ведется за свет, за освобождение похищенных богом тьмы зорь, солнца, коров, вод. Индра освобождает их. Индра носит название освободителя вод. Во многих местах говорится, что после победы над злыми богами Индра выводит на небо зори и солнце.
Всю историю этой борьбы уже древние комментаторы пытались объяснить как олицетворение явления грозы. Они полагали, что Вритра, похитивший воды и свет, – это темные грозовые тучи; Индра ударяет в него молнией, побеждает его, и следствием этой победы является освобождение воды – дождь, и потом прояснение неба. Но это объяснение крайне искусственно и натянуто. Грозовые тучи затемняют солнце, но не похищают его. И возможно ли утверждать, что следствием грозы является освобождение зорь? И притом это предположение совершенно не объясняет, что такое «освобождение коров».
И Тилак без труда опровергает подобное толкование мифа. Неестественность «грозовой» гипотезы проявляется в целом ряде несообразностей. В Ведах определенно указано, что победа Индры над Вритрой произошла «в далеких областях», где царствует тьма и где Вритра окружен водою. Вритра обитает в «подвоздушном пространстве». А грозовые тучи никак нельзя назвать находящимися в далеких областях и в подвоздушном пространстве. Точно так же и в персидской Авесте борьба Тиштриаса против Анаосха происходит не над землей (как гроза), а в озере, что соответствует указаниям Вед о нахождении Вритры в подвоздушном пространстве, где он окружен водой.
Естественнее всего эти мифы объясняются как образное описание полярного года. Солнце надолго скрывается под горизонтом, и древние люди принимали это как пленение солнца в чертогах злого бога тьмы. Солнце опускается вниз, в море, – значит, и чертоги злого бога Вритру находятся где-то внизу и окружены водой. Бог света и добра Индра удаляется в далекие области на борьбу с Вритрой, побеждает его и возвращает на небо зори, солнце и коров – солнечные дни. Освобождение Индрой вод имеет несколько иной смысл.
В Ригведе часто говорится о «небесных водах», которые, однако, ни в каком случае не означают собой дождевую воду. Из небесных вод произошел весь мир; все, что есть на земле, произошло из небесных вод или туманов – испарений. Древнейшие философы Греции и легенды многих народов также говорят о происхождении всех тел, и особенно всего живого, из воды. Великое значение воды для всех живых существ неизбежно наталкивало ум человеческий на подобную мысль.
Миропонимание Вед представляло себе вселенную следующим образом: над землею – небесный свод в виде полушара, затем плоская земля и под ней – другой полушар, где находится царство тьмы. Между надземным пространством и подземными областями происходит постоянный непрерывный ток небесных вод, дающих жизнь на земле всем живым существам. Только при доступе воды сверху и снизу из земли, или из-под земли, на земле процветает жизнь. Небесные воды приносят с собой и семена жизни. И вот на определенное время года круговорот вод нарушается, и жизнь на земле как бы замирает. Время полярной ночи соответствовало зимнему времени, холодному времени года, когда жизнь должна была замирать, а холод в буквальном смысле сковывал движение воды. Это и описывается в Ригведе как пленение вод злым Вритрой. Он не только похитил солнце, зори, коров (дни), но и пленил небесные воды, пока победа Индры не освобождает их.
То же объяснение прекрасно подходит и к аналогичным мифам Авесты.
Поклонник Ахура-Мазды (Ормузда) по законам Авесты после смерти должен быть непременно положен до своего погребения лицом к солнцу, что исполняется и доныне. Созерцание мертвым солнца должно очищать его от всех содеянных им грехов. И вот в Авесте встречается такой интересный вопрос человека и ответ на него бога. Человек спрашивает: «Когда прошло лето и наступила зима, а человек – поклонник Ахура-Мазды умер, – как поступить с умершим?»
На это бог Ахура-Мазда отвечает так: «В таком случае в доме этом следует вырыть просторную яму и в нее положить бездыханное тело, и пусть оно лежит там две ночи, три ночи или месяц, пока птицы не начнут летать, растения не начнут расти, и воды снова не потекут. И тогда пусть положат мертвого лицом к солнцу».
Смысл этого вопроса и ответа на него Ахура-Мазды, очевидно, заключается в том, что человек, умерший в начале или в течение зимы, – равносильной длительной полярной ночи, – должен лежать до погребения и все-таки ждать появления солнца, хотя бы для этого мертвому пришлось ждать несколько дней или месяц. Здесь опять мы видим воспоминание о месячной полярной ночи, а слова: «пока воды снова не потекут» следует понимать в том же смысле, как освобождение вод Индрою, т.е. как наступление весны.
Я уже приводил выше несколько раз примеры, доказывающие, что в Авесте имеются воспоминания о полярной ночи.
В самых древних частях священной персидской Авесты – в книге Вендидад, имеются удивительно ясные и отчетливые указания на то, какой была древняя родина предков.
Книга Вендидад распадается на 22 главы. По смыслу своему, содержанию, отчасти даже по языку и способу изложения – первые две главы стоят особняком, без связи с последующими, и производили уже на комментаторов прошлых времен впечатление случайно пристегнутых или вставленных остатков других, гораздо более древних, книг. Так же смотрят на этот вопрос и современные филологи. И вот эти две странные, наиболее древние главы приобретают теперь совершенно исключительный интерес.
В первой главе перечисляется 16 стран, созданных богом Ахура-Маздою.
Из этих 16 стран около семи последних удалось связать с определенными географическими пунктами. Так, страна Сугхдха есть, по-видимому, местность, известная из описаний походов Александра Македонского под названием Согдиана, где ныне находится Самарканд; страна Муру, Маргу или Маргиана – современный Мерв; страна Бакхди – древняя Бактрия; страна Харойю или Харайва – древний Арейя, ныне Герат; страна Харахванти – древний Хараувати – ныне Харут (река и местность в Афганистане); страна Хаутумант – ныне Хелменд (река и местность там же); страна Рагха – древний Ран и, наконец, страна Хантахенду соответствует древнеиндийскому названию нынешнего Пенджаба – Сантасиндху.
То обстоятельство, что названия последних семи из 16 стран Ахура-Мазды представляют собой не фантастические, вымышленные термины, а обозначают вполне определенные географические местности, расположенные в различных, но более или менее близких друг к другу частях Западной и Центральной Азии, где действительно некогда жили индоевропейцы, невольно наводит на мысль, что и первые девять стран Ахура-Мазды тоже не вымышлены, а имена их представляют собою название местностей, еще значительно ранее населенных предками индоевропейцев. Мы не можем связать названия этих стран ни с какой определенной местностью потому, что ныне страны эти или необитаемы, или уже в доисторические времена были покинуты их коренными жителями и, следовательно, уже давно не называются старыми именами.
Порядок распределения семи стран, названия которых понятны нам, показывает, что это, по всей вероятности, перечисление этапов, по которым двигались предки персов, или, вернее, общие предки индоевропейцев, при постепенном переселении их на юг. Последней страной указан Пенджаб, который и был, вероятно, самым южным местом, где жили еще неподелившиеся индо-персы. Из него индийцы двинулись еще далее на юг, персы же – в современную Персию. Когда, откуда отделились их европейские сородичи – этого из Авесты, конечно, не видно.
Особый интерес, ввиду сказанного, приобретает описание первой страны Ахура-Мазды, страны, где прежде всего жили предки. Страна эта называется Айрийайна Ваейо (далее в совр. транскрипции Арьянам Ваэджо. – Примеч. ред.), что совпадает с более поздним названием персидской литературы «Иран-Вейо». Слово «Ваейо», или «Вейо», означает семя, зерно, зародыш. Слово же Арьяна, Иран – название народа, – арийцы, то же, что и предки индоевропейцев. Таким образом, название первой страны Ахура-Мазды в переводе на русский язык значит «семя арийцев» или «родина арийцев». Страна эта ни в коем случае не теперешний Иран, который получил свое название уже позднее от иранских, или арийских, народов.
В Авесте весьма подробно описываются условия жизни в Арьянам Ваэджо, и нет никаких оснований не принять это описание, как таковое, просто, без аллегорий и фантазий.
Первоначально Арьянам Ваэджо была прекрасной страной, счастливым творением бога. Это была теплая страна, с длинным летом и с короткой, не суровой зимою, и люди благоденствовали в ней. Но злой и коварный враг Ахура-Мазды бог Ангра-Майнью (или Ариман) задумал погубить эту страну и наслал на нее холод и снег. Он сделал так, что зима становилась все длиннее и суровее, а лето короче, и наконец, в стране этой стало, сравнительно с прежним, наоборот – 10 месяцев зимы и только два месяца лета, так что в стране нельзя было более жить.
В настоящее время, когда наука доказала существование подобной перемены климата на севере, где в течение межледникового периода было очень тепло и где после начала последнего ледникового периода стало холодно, и где холодно также и ныне – в настоящее время нет никаких оснований принимать вышеприведенные описания из Авесты за чистый вымысел. Гораздо естественнее рассматривать эти описания первой страны Ахура-Мазды как историческое, правдивое описание древней родины арийцев, которая была высоко на севере, была теплой, имела 10 летних и 2 зимних месяца до тех пор, пока постепенно не наступили постоянные холода, сделавшие ее необитаемой.
Во второй главе книги Вендидад мы встречаем поразительное описание постепенного наступления ледникового периода, заставившего людей покинуть свою благодатную родину.
После описания прекрасной жизни в Арьянам Ваэджо, этом раю арийцев, излагается гибель этого рая. Наступление неблагоприятных условий жизни предсказывается богом, который предупреждает людей о грозящей им беде – наступлении холодов. Вождь людей – Йима приглашается на совет богов. Он является, и Ахура-Мазда говорит ему:
«Йима, благородный сын Вивангхаты! На землю низойдут губительные зимы, они принесут с собою сильные, лютые морозы. На землю падут губительные зимы, они принесут снег на 14 пальцев глубиной даже и на высочайших горных вершинах. И все три рода животных погибнут: и те, что живут в лесах и степях, и те, что живут на высоких горах, и те, что живут в глубоких долинах. Поэтому сделай Вара о четырех углах и большой длины по каждой стороне. И туда собери всех, и овец, и коров, и птиц, и собак, и красный пылающий огонь».
Йима так и поступил. Он построил большой Вара, защиту от снега и холода, собрал туда семена растений, собрал животных и людей и, как сказано в этом месте, «солнце, луна и звезды всходили над ними только один раз в году, и год казался им, как один день и одна ночь».
Повторяю, мы не имеем ни малейшего основания принимать все это за чистый вымысел, когда это, очевидно, есть историческое воспоминание, правдивое предание, поразительно совпадающее с теми данными, которые в последние годы удалось установить науке геологии.
Когда, как давно кончился последний межледниковый период и начался последний ледниковый период, геология точно еще не установила, но геологи склоняются все более и более к тому, что это было совсем не так бесконечно давно, и что время, протекшее с тех пор и до наших дней, исчисляется, вероятно, только 10—15 тысячами лет.
Разумеется, в стране Арьянам Ваэджо, где было первоначально 10 теплых и 2 холодных месяца, полярная ночь вряд ли была продолжительной, и потому слова о том, что «солнце... всходило только раз в год» и т.д., слова, справедливые лишь для полюса, неверны. Но это можно объяснить позднейшим смешением воспоминаний об Арьянам Ваэджо и о жизни в еще более северных областях.
В индийских Ведах есть аналогичное описание гибели первоначальной благодатной родины, предсказанной людям божеством. Только индийское предание уже заменило непонятный для них снег – водой. Предание говорит, что вождь людей Ману получает предупреждение от бога, принявшего образ рыбы. Рыба говорит: «Воды нахлынут, зальют собою всю землю, погубят все живое, и от этого я хочу тебя спасти».
Ману строит не Вару, а корабль, и собирает в него все живое. Наступает потоп, корабль поднимается водою и плывет. Рыба влечет его к выступившей, наконец, из-под воды вершине горы, где корабль и останавливается и где Ману дожидается спада вод. Гора эта называется «Мано-равасаранам», что значит «высадка Ману».
Индийское предание, несомненно, стоит в тесной связи с преданием Авесты и излагает то же явление, но уже не столь точно и заменяя снег более понятным для жителей жарких стран веществом – водою. Целый ряд подробностей совпадает в обоих преданиях. Между прочим, в Авесте спасшийся человек называется Йимой – сыном Вивангхата, а в индийских Ведах говорится о Ману – сыне Вивасвата, так что Йима и Ману, по-видимому, одно и то же лицо.
Невольно, конечно, бросается в глаза и сильное сходство индийского предания с библейским сказанием о потопе. Библейское сказание, несомненно, заимствовано евреями из Вавилона, а вавилоняне, вероятно, переняли его от древних арийских племен.
Разумеется, для разрешения вопроса о родине индоевропейцев немалый интерес представляют также и мифы европейских народов, в особенности в тех случаях, когда можно найти в них черты сходства с древнеиндийскими и персидскими мифами.
Сказания кельтов, германцев, литовцев и греков содержат целый ряд указаний, которые легче всего понимаются с точки зрения полярной гипотезы. Однако я позволю себе не касаться рассмотрения этой стороны вопроса, так как это выходило бы уже за пределы этого небольшого очерка.
Мне хотелось бы в заключение еще упомянуть о любопытной попытке объяснить распространенные почти у всех народов сказания и сказки о змеях, тоже как след жизни на далеком севере. Действительно, разве не странно, что у всех народов, в особенности индоевропейских, змея является символом зла, тогда как на самом деле это довольно безвредное животное. В наших странах живет лишь одна ядовитая змея – гадюка, но кому же она серьезно внушает ужас и страх? Самые крупные змеи – боа – совершенно безвредны, местные жители их совсем не боятся и часто держат их при доме в качестве домашних животных. Самые ядовитые змеи – очковая, гремучая и др. – на самом деле для человека совсем не так опасны, как хищные звери. А между тем в сказках говорится об ужасных змеях-горынычах, о многоголовых змеях, о летающих змеях-драконах и т.д.
И в Ведах имеется множество упоминаний о змеях, страшных, громадных змеях – всегда представителях зла. Даже бог Вритра (он же Вал, Нипру) часто называется Ахи, что значит змей. В Ведах определенно говорится, что злой Вал, похитивший солнце и запрятавший его в подземные твердыни, приставил страшных змей сторожить это солнце. Как просто объясняется это сказание полярной гипотезой. Когда солнце зашло за горизонт и больше не поднимается над ним, когда настала полярная ночь – это Вал похитил его и спрятал в своих подземных твердынях. Именно в это время начинает светить и играть над полюсом чудесное северное сияние, которого до того времени не было видно. Это огненное сияние находится в постоянном движении.
Вот как описывает это явление человек XX в. и притом не поэт, а исследователь природы (Нансен):
«Но вот северное сияние покрывает своим серебристым светом все небо; вскоре серебристый оттенок сменяется желтым, зеленым и красным цветом. Сияние, непрестанно меняясь, не зная покоя, то разливается широкой полосой, то снова стягивается, лишь затем, чтобы вновь разметаться по небу несколькими отдельными расходящимися полосами, ослепительно белого цвета. И все окружено волнующимися сверкающими лучами. И вдруг вся эта чудная картина исчезает. Мгновенье спустя сияние появляется снова, появляется в виде огненных языков в самом зените, а от горизонта навстречу тянется серебряный луч. И длится это до тех пор, пока все не растает, не расплывется в сиянии месяца. И чудится, будто пронесся вздох исчезающего великого духа... (сияние) извивалось наподобие огненного змия через все небо, причем хвост его кончался лишь десятью градусами выше горизонта на севере. Отсюда сияние повернуло на восток, разбрасываясь несколькими широкими полосами, вдруг меняя направление, изогнулось дугою. И снова поворот: сияние повернуло к западу, где точно свернулось в шар, из которого несколькими ветвями вновь разбросалось по всему небу».
Человек XX столетия не находит других слов для описания северного сияния, как «огненные языки», «извивалось наподобие огненного змия» с хвостом и т.д.
Не естественно ли, что древние люди описывали северное сияние, появляющееся только тогда, когда похищено солнце, как огненных змей, охраняющих плен солнца? И ясно, что змеи эти – исчадие зла, союзники злого бога Вала. Когда Индра побеждает Вала, разрушает его подземные твердыни и поражает его змей, – освобождается солнце.
В Авесте говорится о том, что страшные змеи – холод и снег, т.е. опять-таки зима и ночь погубили чудную страну Ахура-Мазды.
И почти у каждого европейского народа мы находим в преданиях нечто подобное победе Индры над змеями Вала. Боги, или люди-герои – представители добра, побеждают страшных змиев, драконов, гидр и освобождают что-либо доброе из плена. Не относится ли сочетание образа змеи с идеею зла и тьмы именно ко времени жизни людей на Крайнем Севере, когда они созерцали полярной ночью северное сияние?
Быть может, сюда же относится один очень интересный обряд, сохранившийся у неарийского народа, именно у китайцев, с глубокой древности и до сего дня. Известно, что в китайской мифологии драконы – змеи играют большую роль, и, по-видимому, следует различать целый ряд драконов разного происхождения и смысла.
Один раз в году во многих местностях Китая справляется своеобразный праздник в честь дракона. Приготовляют из легких тростей, тонких тканей и разноцветной бумаги громадного дракона, иногда в 7—8 и более сажен в длину. Весь дракон составляется из ряда совершенно самостоятельных отдельных члеников, и каждый один такой членик на длинной палке несет один человек. Все лица, несущие членики дракона, соединены между собой веревками, чем достигается сохранение правильного расположения и единства движения. Все участники выстраиваются в ряд, и впереди становится тот, который несет первый членик дракона – его голову с огромной разинутой пастью. Когда все участники начинают идти, следуя всем движениям и поворотам идущего впереди, то получается впечатление, что дракон представляет собой действительно нечто целое, извивающееся в воздухе. Впечатление особенно усиливается тем, что процессия эта происходит непременно ночью. Внутри каждого членика дракона зажигаются фонарики, в голове дракона их несколько. Людей, несущих дракона, издали, в темноте совсем не видно, и поэтому кажется, что в воздухе движется, летит, извивается громадный огненный дракон. Перед драконом бежит человек (в темноте его тоже не видно), который также на длинной палке несет над собой освещенный изнутри шар. И вот за этим круглым, светящимся шаром, следуя всем изгибам его движения, летит то скорее, то медленнее огненный дракон, как бы стремящийся схватить его, поймать его своей пастью.
Этот обряд теперь производится, кажется, больше в качестве увеселения, игры, но обряд этот религиозного и очень древнего происхождения. Китайские историки и теологи объясняют его по-разному и вряд ли справедливо. На древних же рисунках, вазах и других художественных произведениях всегда обряд этот изображается так, что дракон представлен летящим с разинутой пастью и старающимся схватить огненный шар, от которого в разные стороны расходятся лучи. Изображения эти несомненно свидетельствуют о том, что шар представляет собой именно солнце. Тогда вышеописанный обряд есть изображение борьбы дракона с солнцем, которое он хочет поймать. И разве все это не напоминает собой предания Вед про бога Аху-змия, похищающего солнце, про огненных змей – северные сияния, стерегущих плененное солнце?
Я ни в каком случае не хочу утверждать, чтобы все приведенные мной толкования мифов, обрядов и преданий были безусловной и неоспоримой истиной. Может быть, со временем многое получит несколько иное объяснение, может быть, многое есть просто результат случайного совпадения чисел, названий. Но пусть так. Мне все-таки кажется, что даже приведенные мной примеры (а я привел только небольшую часть их) невольно заставляют отнестись серьезно к новой попытке рассмотрения древнейшей мифологии с исторической точки зрения и в соответствии с выводами естественно-исторических наук. Совпадения данных сравнительной мифологии с результатами геологических и биологических наук слишком велики, чтобы не обращать на это внимания.
Научные истины именно так и добываются – к ним идут разными путями и только тогда, когда гипотезы, построенные разными науками, могут быть соединены, связаны, обобщены, или когда они просто сливаются – только тогда можно говорить уже не о гипотезах, а о научных теориях. И в этом отношении мне представляется, что новые исследования индийского ученого Тилака и ряда других филологов сыграли и сыграют в будущем громадную роль для разрешения вопроса о родине человечества, а следовательно, и вопроса о происхождении человека.
Вопрос о происхождении человека – это великий вопрос, все более и более занимающий умы культурных людей. Много уже сделано к разрешению его, но, конечно, полного освещения, полного, ясного разрешения во всех подробностях вопрос этот еще не получил, и достигнуть этого можно только соединенными усилиями разных наук, как бы разнородны они ни казались, соединенной работой ученых на всех поприщах точного научного знания.
<<Назад Вперёд>>
Просмотров: 7749