Глава 9. По следам Таргитая и его сыновей

загрузка...

По рассказам скифов, народ их — моложе всех <…> Они думают, что со времен первого царя Таргитая до вторжения в их землю Дария прошло как раз только 1000 лет.

Геродот

Существует и третья версия относительно происхождения скифов. Она, на наш взгляд, заслуживает наибольшего внимания, так как ее рассказывали сами скифы. По их словам, скифы произошли от первопредка Таргитая, сына Бога Небес, и Борисфены, дочери реки Днепр. У родителей было три сына: старший — Липоксай, средний — Арпоксай и младший — Колаксай. По преданию, которое записал Геродот, в их царствование упали с неба золотой плуг, ярмо, боевой топор и чаша — символы власти над земледельцами и воинами. Сыновья Таргитая захотели поднять эти предметы, но как только двое из старших братьев приблизились к ним, возгорелось пламя и заставило их отступить. Когда же вышел вперед самый младший брат, пламя улеглось. Тогда он взял эти символы власти и стал царствовать над скифами.

Скифы указали на свою связь с Поднепровьем. Это уже не Русская равнина или Волга, как в греческих мифах, но по-прежнему пределы Великой Скифии, которая мыслилась античными авторами от Дуная до Уральских гор. Однако из каких краев родом Таргитай? В данном случае восстановление его родословной как раз и решает проблему прародины скифов.

Академик Б. А. Рыбаков предлагает видеть в прародителе скифов старца-богатыря Тарха Тарховича из наших древнейших сказаний. Он живет на Сиянской горе и враждует с Бабой-Ягой, которая в этом сюжете выступает предводительницей южного, степного войска: воюет с пастухами быков верхом на коне во главе женского конного отряда. Эта точка зрения поддерживает автохтонную теорию происхождения скифов, но согласиться с ней, увы, нельзя. Во-первых, само имя Тарх Тархович говорит о том, что у нашего богатыря был отец Тарх, про которого древнерусский эпос ничего не доносит. Во-вторых, форму «Тарх» в имени старца нельзя признать русской по происхождению. Она соотносится с именем хеттского бога-быка (недаром он правит пастухами быков!). По-нашему богатыря следовало бы величать Тур Турович. Имя Тарх пришло к нам из Малой Азии!

Исследователи-иранисты, отстаивая азиатскую теорию, предлагают сопоставлять Таргитая с иранским Траетаоной, мифическим родоначальником персидских царей и индийским Траитаной, которые, согласно мифам, боролись с трехглавым драконом и освобождали женщин и стада быков. Но их имена не очень-то схожи с Таргитаем. А вот имена хеттского Тарху и армянского Тарку имеют с ним (с учетом оглушения «г») один корень. Прародина Таргитая — Малая Азия, и это окончательно должно разрушить представление о скифах-иранцах. Скифы — малоазийцы по происхождению, и странно, что еще никто до нас не написал об этом…

Первым царем этрусков был Тархон (Тархетий), опять практически идеальное совпадение с Таргитаем. Этруски — выходцы из западной Анатолии (Лидии), они перенесли в Европу скифскую традицию соотносить прародителя с богом Туром (Тархом), представлявшимся в образе быка. Вспомним легенду об этрусском боге Таге, который появился из борозды, пропаханной Тархоном. Видимо, в древности цари тоже ходили за плугом, но по смыслу легенды Тархон — это божественный бык, который вспахивает священное поле. Этруски, выступая наследниками лидийцев (скифов), уже забыли о зооморфной природе мифа. И Тархон, и Таг у них предстают в образе людей. В изначальном же варианте Таг (Тагимасад) считался сыном Тарха-быка и тоже ассоциировался с быком. Но тогда можно заключить, что древнерусский Бык Быкович (Тарх Тархович) — очевидная параллель и Тагимасаду, и Тагу. У этрусков Таг рождается мальчиком, но с седыми, как у старца, волосами. Это отголосок воспоминания о том, что издревле он был светлым, солнечным божеством, и имя ему было Дажь-бог (смотри главу о скифских богах). Тарх Тархович — земное имя солнечного божества Дажьбога. Вот почему старец-богатырь живет на Сиянской горе. Русская традиция восприняла малоазийскую форму имени (Тарх вместо Тур), но сохранила (как и в случае Тага) глубинный след его исходного образа.

Скифы помнили, что исторический Таргитай жил за тысячу лет до вторжения в Скифию персидского царя Дария, то есть около 1513 г. до н. э. Историки относятся к этой информации без всякого интереса. Они раз и навсегда решили для себя, что скифы — ираноязычные племена. В середине II тыс. до н. э. иранцы еще не выделились из арийской общности, поэтому свидетельство скифов о древности своего происхождения расценивается учеными как похвальба. И совершенно напрасно. В первой части нашей книги говорилось, что в XVI в. до н. э. началось постепенное «выдавливание» арийских племен из восточной Анатолии и северной Месопотамии (хеттами), из Палестины (египтянами), а также из Греции и с Крита (ахейцами). Местом их концентрации стала юго-западная и западная Анатолия, где образовалась коалиция стран Арсавы. На рубеже XV и XIV вв. до н. э. ею правил царь Тархуно-радус, который наголову разбил хеттов и был настолько могуществен, что сам фараон искал брака с его дочерью. Параллель Тархун — Таргитай не вызывает сомнений. Компонент «радус» в его имени относится к кругу арийско-славянской лексики и имеет значение «родитель», «радетель» или «раджа» — царь (по-санскритски). Тархунорадус (царь Тархун) жил всего веком позже 1513 г. до н. э. — «официальной» даты рождения скифского царства. Он был одним из представителей династии царей, создавшей государство Арсаву. Неизвестно, правда, был ли он старшим из рода Тархунов, но его политические успехи были наиболее значительными за все время существования Арсавы. Вполне вероятно поэтому, что, говоря о своем прародителе, скифы вспоминали именно Тархунорадуса.

Идея отождествить Тархунорадуса с Таргитаем становится еще более убедительной, если учесть, что имена правителей с основой «тарх» («тарг») в Анатолии чрезвычайно редки. Можно указать, разве только царя Таргасналиса (сына Тарха), известного по хеттским источникам и правившего во второй половине XIV в. до н. э. страной Капаллой, входившей в состав коалиции «стран Арсавы». В то же время в западной Анатолии обнаружена лувийская иероглифическая надпись, из которой вычитывается царское имя Таргасна-или. У хеттов царей с похожими именами вообще нет. Таким образом, уже сам ареал распространения таких царских имен локализует место скифской прародины. Подчеркнем, однако, что первым царем у этрусков был Тархон, а на Руси помнили о Тархе Тарховиче. Эти наблюдения ведут к выводу, что потомки Таргитая осуществили как миграцию на Апеннины, так и в Причерноморье. Одной из дорог возвращения тавров на Русь была «тропа Троянова», другая же дорога была уже собственно скифской и чисто азиатской. О ней и пойдет в основном речь чуть позже.

Особого разговора заслуживают золотые предметы, упавшие с неба перед сынами Таргитая: плуг, ярмо, боевой топор и чаша. Каждый из них, как выяснится, имел свой священный смысл.

Начнем с плуга. Для исследователей, пытающихся изобразить скифов кочевым народом, упоминание о нем — все равно, что нож в сердце. Плуг — это значит земледелие, оседлый образ ведения хозяйства, наличие поселений и конечно же городов. Этруски, как уже говорилось, унаследовали обычаи и традиции малоазийских скифов. Обращение к хорошо известным проявлениям их ритуалов помогает прояснить божественное предназначение золотого плуга. Когда Ромул и Рем решились основать новый город на берегах Тибра, то обратились за помощью к этрускам. В древние времена переселение с одного места на другое было рискованной процедурой: приходилось опасаться, что обожествленные предки разгневаются и обрушат свою кару на колонистов. Плутарх и Дионисий Галикарнасский сообщают, что Ромул пришел к этрускам из Тарквиний с вопросом: какие обряды ему следует совершить, чтобы его предки приняли новый дом?

Царь Тарквиний посовещался с гаруспиками, и те решили помочь латинам. Ритуал закладки нового города осуществлялся в строгом соответствии с древними обычаями этрусков. Когда гаруспики выбрали на Палатинском холме подобающее место, там разожгли огонь. Через этот костер перепрыгнули все, кто пришел с Ромулом на новое поселение: тем самым они очистились от зла. Затем гаруспики велели Ромулу выкопать в земле круглое углубление в том месте, где он желал разместить центр будущего города. Это углубление, или мундус, должно было стать каналом, через который обожествленные предки латинов смогут посещать мир живых в определенные три дня года. Ромул и каждый из его спутников благоговейно опустили в мундус по горсти принесенной с собой священной земли предков. В ходе следующего обряда Ромул должен был провести границу будущего города. Он запряг в бронзовый плуг белого быка и белую корову. Облачившись в священные одеяния, Ромул провел вокруг мундуса на нужном расстоянии глубокую борозду. Ни один человек не дерзнул бы отныне наступить на эту линию или переступить через нее: иначе он рисковал навлечь на себя гнев богов. Предание гласит, что Рем нарушил это правило — и заплатил жизнью за свою провинность.

Бронзовый плуг принадлежал этруском и был священным предметом бога Тарха (Тура, Турмса), почитавшегося в образе белого быка. Этот плуг вычертил границу территории, которая после этого уже находилась под охраной местных богов. Аналогично скифы с помощью священного плуга основывали свои города и поселения. Этот ритуал перешел впоследствии в христианство: вспомним хотя бы, как Хома Брут чертил вокруг себя круг-оберег, внутрь которого не могла проникнуть нечистая сила.

Золотое ярмо для быка. Оно воскрешает в памяти одну очень древнюю историю. Римский историк Помпей Трог, рассказывая о походе Александра Македонского в Малую Азию, пишет: «После этого он двинулся к городу Гордию, расположенному между Великой и Малой Фригией. Александром овладело страстное желание обладать этим городом не столько из-за добычи, сколько потому, что, как он слышал, в этом городе в храме Юпитера находилось ярмо от повозки Гордия; а еще в древности было предсказано оракулом, что тот, кто развяжет узел на этом ярме, будет властвовать над всей Азией. Вот что лежит в основе этого поверья. Некий Гордий пахал в этих местах на нанятых быках, и вдруг вокруг него начали летать птицы разных пород. Он пошел посоветоваться по этому поводу с авгурами соседнего города, и вот в городских воротах его встретила девушка необычайной красоты. Он стал расспрашивать ее, с каким авгуром ему лучше посоветоваться; она же, узнав, о чем он хочет просить совета, будучи сама обучена родителями искусству гадания, ответила, что птицы предвещают ему царскую власть, обещав, что будет ему и женой, и соучастницей его чаяний. Такое прекрасное предложение показалось ему первым счастливым шагом к царской власти. После их свадьбы между фригийцами началась смута. Когда они запросили оракула, когда кончатся распри, то получили ответ: при распрях нужен царь. Тогда вторично спросили, кого именно избрать царем, и получили повеление: поставить царем того, кого они на обратном пути встретят едущим на повозке в храм Юпитера. Им попался навстречу Гордий, и они тотчас приветствовали его как царя. В честь царской власти Гордий поставил в храме Юпитера ту повозку, на которой он ехал, когда ему было вручено царство. После него царствовал сын его Мидас, который посвященный Орфеем в священные обряды мистерий, распространил почитание богов по всей Фригии, что в течение всей его жизни служило ему более надежной защитой, чем оружие. Итак, Александр взял город, пришел в храм Юпитера и стал спрашивать о ярме от повозки Гордия. Когда его показали Александру, он не смог найти концов от ремней, скрытых в узлах. Тогда он решил воспользоваться предсказанием оракула, хотя бы применив насилие: он разрубил ремни мечом и, таким способом распутав сплетения ремней, нашел скрытые в узлах концы».

Фригия — область в центральной части Малой Азии. Она соседствовала с Лидией, находившейся западнее. Правление царя Гордия приходится на середину VIII в. до н. э. В Лидии в то время уже более четырехсот лет правили Геракл иды, которые были родственны скифам и чтили их древнейшие ритуалы, связанные с культом быка. Отсюда следует, что речь во фригийской легенде идет о том самом золотом ярме, которое упало с неба к сынам Таргитая. Скифы были одним из тех немногих народов, которым удавалось добиться власти над Азией. Геродот упоминает, что «скифы 28 лет владычествовали в Верхней Азии». Помпей Трог утверждал, что скифы добивались этого трижды. В анатолийских царствах развязывание («разрубание») ярма было одним из ритуалов, которые исполнял царь при вступлении на трон. Во фригийской легенде антропоморфный Юпитер заместил бога-быка Тарха, для которого и предназначалась священная повозка царя. Способность царя управляться с ярмом свидетельствовала о его особом статусе приближенного к богу, а значит, и о способности покорить мир.

Третий предмет — боевой топор. Думается, что здесь речь идет о том самом топоре, который Геракл похитил у амазонок и передал царице Лидии Омфале. О форме священного оружия тоже гадать не приходится: это лабрис — двусторонний топор. Его небольшим усовершенствованием служит обоюдоострая секира. Это сакральный предмет. Его округлые формы служат символом женского начала, а пронизывающее их топорище (древко) — мужского. Название культового топора родственно слову «лабиринт». Для лингвистов его смысл темен и загадочен, но, как и сами лабиринты, оно русское по происхождению. Лабиринт — это лоб Арины (Яры), священное место богини ариев. По смыслу это бабье лоно. От этого выражения получил свое название и вавилон — рисунок, напоминающий лабиринт, но составленный из нескольких вписанных друг в друга прямоугольников. Лобное место — не просто возвышение, это еще и алтарь, где в древнейшие времена приносились жертвы Великой Богине. В лабиринте жертвоприношение осуществлялось в центре спирали, который мыслился местом связи с миром предков. При закладке этрусских городов эту роль играл мундус. Смысл этого этрусского слова теперь совершенно ясен. Мундус, являвшийся священным центром города, мыслился также входом в жилище бога. На его месте в будущем закладывался храм. Кстати, в переводе с греческого имя Омфала означает «пуп», «центр», «середина», что очень подходит для хозяйки мундуса. Обладание лабрисом символизировало контроль над святилищем и власть над городом (обладание военной силой). По преданию, он достался Колаксаю, который и стал царствовать над скифами.

Наконец, последний предмет — чаша. Изначально ее использовали для сбора крови жертвенного быка (древнейший прообраз Грааля), но потом она стала общей чашей ритуального винопития во время религиозных празднеств и при освящении братских союзов. Геродот сообщает, что во время царствования Креза (560–546 гг. до н. э.) спартанцы изготовили в подарок лидийцам медную чашу для смешивания вина, украшенную по краям всевозможными узорами, огромных размеров, вместимостью на 300 амфор. Но она так и не попала в Лидию: то ли потому, что ее похитили в пути, то ли потому, что столицу государства город Сарды к тому времени уже захватили персы. Напрашивается мысль сопоставить эту чашу с тем священным сосудом, о котором упоминает скифская легенда. Но почему ее везут не из Лидии, а, наоборот, в Малую Азию? И почему ее изготовление взяли на себя спартанцы? Все объясняется, однако, на редкость просто. Царь Крез принадлежал к роду, сменившему в начале VII в. до н. э. Гераклидов. Но приход новой династии предполагает и обновление святынь. Изготовление новой ритуальной чаши восстанавливало связь с верховным божеством и подчеркивало преемственность царской власти. В Спарте особо почитали Геракла, поэтому чаша, изготовленная там, символизировала братский союз греческих и малоазийских Гераклидов.

Все четыре священные регалии скифских царей обнаруживают связь с Лидией и непосредственно прилегающей к ней Фригией. Все ниточки из клубка скифской легенды ведут к одному и тому же центру. Находит даже объяснение и, казалось бы, малозначительная деталь, что все упавшие с неба предметы были не бронзовыми, не медными, а золотыми. Дело в том, что именно фригийскому царю Мидасу, сыну Гордия, греки приписывали дар обращать все, к чему он прикоснется, в золото. Сказки, как говорится, сказками, но опять-таки нельзя не подчеркнуть, что это предание относилось не к иранскому или какому-нибудь другому правителю, а к малоазийскому тирану.

Для полноты анализа легенды о сыновьях Таргитая нам осталось только объяснить значение их имен и указать те исторические народы, которые они олицетворяли. А согласно Геродоту, «от Липоксаиса, как говорят, произошло скифское племя, называемое авхатами, от среднего брата (Арпоксаиса — А.А.) — племя катиаров и траспиев, а от младшего из братьев (Колаксаиса — А.А.) — царя — паралатов». На сегодняшний день принято считать, что имена трех братьев имеют во второй части слова общий элемент, передающий иранское «владыка, царь», а в первой части содержат корни, имеющие значения «гора», «глубь» и «солнце». В такой интерпретации миф о трех братьях моделирует трехчленную по вертикали структуру мира, включающую верхний мир (небо, солнце), нижний мир (земную и водную глубь) и горы как средний, связующий их элемент. Относительно трактовки названий родов, подвластных братьям, сколько-нибудь удовлетворительные версии отсутствуют. Странно, не правда ли? Ведь речь идет о скифском предании, где должна присутствовать самая точная и сокровенная информация. А выходит, что и названия у племен какие-то диковинные (вроде, как и не скифские), да и имена братьев — сплошная аллегория.

Всякая легенда есть своеобразное послание к будущим поколениям. Его создатели неизбежно думают о том, что оно должно быть понято их потомками, иначе зачем оно нужно? И вот представьте себе скифских жрецов, которые задались целью донести до нас в завуалированной форме совершенно банальную структуру мира (имена братьев содержат только корни выбранных понятий!), да еще и придумали диковинные народности, о которых не один историк никогда не слышал. Ну, не чудеса ли?! Точнее, насколько глубоко надо было удалиться от истины, чтобы рождать такого рода теории.

Следы сынов Таргитая, однако, следует искать не на иранской, а на малоазийской почве. Для этого рассмотрим ту геополитическую ситуацию, которая сложилась в Анатолии на рубеже XVI и XV вв. до н. э., то есть за тысячу лет до похода Дария на скифов. Хеттская держава находилась в то время в состоянии глубокого кризиса. Но огромного политического влияния добилась страна Митанни, располагавшаяся в Северной Месопотамии, но распространившая к тому времени свои границы как на запад (на города-царства Северной Сирии), так и на восток — вплоть до северных предгорий Загроса (юго-запад Ирана). Союз этого митаннийского государства и малоазийской Арсавы мы назвали Средиземноморской Русью.

В свете нашей интерпретации братья Липоксаис, Арпоксаис и Колаксаис должны символизировать те народы, которые составили новый (скифский!) союз. Колоксаис, которому достались золотые предметы, олицетворяет народ Арсавы (население, проживавшее на территории позднейшей Лидии и близлежащих к ней областей). Липо-ксаиса же естественно связать с историческими лувийцами, проживавшими на севере Сирии и в Ливане (чуть позже под натиском войск египетских фараонов они мигрировали в южные и юго-западные области Анатолии). Центром их притяжения служил, по-видимому, крупнейший сирийский город Алеппо, название которого родственно имени царя Липо. В своей звонкой огласовке — Либо (Ливо), это имя напоминает и о Ливане, и о Ливии, и о ливийцах (лувийцах) — индоевропейском народе, проживавшем на средиземноморском побережье Сирии, Палестины и Египта. Именно их поддерживали «народы моря» в войне с Египтом. Скорее всего, слово Либо (Ливо, Липо) обозначало Белый (сравни, по-гречески оно звучит как «левкое», а по-латински «альба»). Лувийцы, по-другому, светлые. Напомним также, что они привнесли в скифское сообщество культ богини Света — Табити.

Имя Арпо следует связать с названием восточной области Митанни — Аррапха (современный Киркук). Это едва ли не единственный топоним, созвучный имени скифского царевича во всей Малой Азии, Ираке и Сирии того времени. В Митанни, как мы помним, правили арийцы. Если принять, что название области происходит от формы «Ар-рабхас», то его значение — «Арийская мощь». На санскрите «ксайя» — «племя», «род», «народ», так что имя Арпоксаис следует читать как «из народа Аррапхи». Сила и величие этой области даже по современным меркам впечатляет. Во-первых, в ней находилось огромное количество башенных комплексов, служивших местом сосредоточения ремесленных общин. По юридическим документам, повествующим только о тех из них, которые переходили в другие руки, таких комплексов насчитывается до сотни. Во-вторых, в сравнительно небольшой Аррапхе находилось не менее двух десятков дворцовых центров. И те и другие были центрами ремесленного производства, но если во дворцах ремесленники-профессионалы были представлены единицами, то в каждом из башенных комплексов их насчитывалось до полусотни, не считая членов семей. Дворцы извлекали пользу из оптовой торговли, забирая до 10 процентов от цены товара — за оплату безопасности передвижения и хранение на складах.

В Аррапхе чтилась триада богов — Тешшуп, Хепат и дитя их Тилла (бугай, корова и телок). Первые двое, как мы установили, вошли в скифский пантеон богов под именами Тагимасада и Апи. Почитание триады (семьи) богов в образе быка, коровы и теленка следует рассматривать как развитие культа бога Тура. Арпоксаис царствовал над траспиями и катиарами. Траспии — это те же тавры (тирсены, турсы). Название «катиары» мы предлагаем читать как «хатты-арии». Хатты — это народ, который населял области центральной Анатолии до прихода туда хеттов. Пришельцы частично вытеснили местное население на юг. Их союз с ариями-митаннийцами и стали называть катиарами. Липоксаис властвовал над авхатами — «благородными хаттами» или «истинными хаттами», которые не смешивались с пришлыми этносами. Если мы правы в истолковании имени Липоксаиса, то авхатов следует считать лувийским племенем.

Для исследователей серьезную загадку представляет название племени, которое возглавлял Колоксаис, — паралаты. От безысходности они (в частности, Б. А. Рыбаков) предположили, что это слово надо воспринимать как иранское «парадаты» — «первенствующие». Одному Богу ведомо, сколько диссертаций использовало эту этимологию, но, подобно большинству иранских параллелей, она не ухватывает первоначального, основного смысла понятия. В главе о скифских богах мы уже упоминали о хеттском празднике Нового года — пурулле. Отмечали его и в стране Митанни. На языке митаннийцев (хурритском) это слово означало «храм». Паралаты, следовательно, — это жрецы храма, священническое сословие, хранители культа Солнца. Тут самое время вспомнить о царе паралатов — Коло. Так русские и славяне именовали бога солнца, более поздняя форма его имени — Коляда. Хранители культа Коляды назывались колядунами или просто колдунами. Паралаты — это, по-нашему, колдуны. Колаксаис возглавлял жреческое сословие скифов, и потому священные золотые реликвии достались ему совсем не случайно. По Геродоту, Колаксаис был первым царем Великой Скифии, а «общее название всех скифов, по имени этого царя, было сколоты» — сыны (потомки) царя Коло.

Скифская легенда содержит огромный массив информации о начальной фазе скифской истории. Но она содержит также ключ и к прозрению более поздних этапов их этногенеза. Если скифская общность складывалась при доминирующем влиянии бога Тура (Тарха — Таргитая), то впоследствии его роль перешла уже к богу Коляде (Коло). Изучая ареал распространения его культа, можно проследить путь движения скифов из Малой Азии в южнорусские земли.

«Коло» в древнерусском языке значит «круг». По-гречески же «круг» звучит как «киклос». Соответственно сколотов греки называли киклопами или циклопами. Мифы рассказывают, что циклопы были строителями гигантских стен и кузниц вначале во Фракии, а затем на Крите и в Ликии (область Малой Азии южнее Троады). В их честь группа островов Эгейского моря названа Кикладскими. Один из таких островов, возвращаясь из Троянского похода, посетил Одиссей. Полифем вполне миролюбиво начал разговор с гостями, но его отношение к ним сразу изменилось, как только он узнал, что странники прибыли «город великий разрушив и много врагов истребивши». Циклоп, очевидно, сочувствует троянцам, и оттого пытается отомстить ахейским воинам. Троянская война датируется началом XII в. до н. э. В этом же веке исчезают и следы кикладской культуры. Греки целенаправленно вытесняли из Эгейского региона потомков ариев, и визит Одиссея на Киклады был лишь «первой ласточкой».

Глаз циклопа является символом солнца, солярной эмблемой. Когда Одиссей ослепляет Полифема, солнце перестает светить. Хотя в ту пору уже наступило утро (Одиссей дождался зари), слепой циклоп взывает к звездам (!):

Символически действия Одиссея следует истолковывать как надругательство над культом кикладского бога солнца Коло.

Истоки образа Полифема таятся в русском фольклоре. Это Одноглазое Лихо. Его изначальное имя было Одноглазое Лико и отражало главную его примету — лицо с одним глазом посередине. Как и Коло, Лихо — солярное божество, но оно более древний персонаж, нежели Коло. Оттого и изображают его не красивым и светлым, а уродливым и мрачным. Таков удел первобогов. Но именно их имена живут в названиях племен.

Ликийцы — исторический народ. Ликией называлась область в юго-восточной части Малой Азии, но были также ликийские поселения и в Троаде. По преданию, ликийцы переселились сюда с Крита. Геродот сообщает также, что «обычаи их частью критские, частью карийские»; они тоже не греки, а варвары. Страбон упоминает, что для строительства крепостных стен в Тиринфе (город на полуострове Пелопоннес) были приглашены циклопы из Ликии. Но это означает, что ликийцы и циклопы были в дружественных отношениях. У ликийцев долгое время сохранялся матриархат, они называли себя по матери, а не по отцу. «Если кто-нибудь спросит ликийца о его происхождении, тот назовет имя своей матери и перечислит ее предков по материнской линии. И если женщина-гражданка сойдется с рабом, то дети ее признаются свободнорожденными. Напротив, если гражданин — будь он даже самый влиятельный среди них, — возьмет в жены чужестранку или наложницу, то дети не имеют прав гражданства» (Геродот I, 173). Из всех арийских племен, оказавшихся в Средиземноморье, они долее других исповедовали культ Великой Богини.

В Троянской войне ликийцы сражались против греков. В «Илиаде» они упоминаются Гомером большее число раз, чем все союзники троянцев вместе взятые. Царь ликийцев Сарпедон — один из наиболее авторитетных вождей-защитников, именно он от лица пришедших под Трою народов заявляет (Илиада V, 473–479):

О храбрости ликийцев в древности ходили легенды. «Ликийцы же, когда Гарпаг (ставленник Кира I, основателя персидской державы — А.А.) вступил в долину Ксанфа (город в Ликии — А.А.), вышли ему навстречу и доблестно сражались небольшими отрядами против огромного войска. Потерпев поражение, они были оттеснены в город [Ксанф]. Тогда ликийцы собрали на акрополе жен, детей, имущество и рабов и подожгли акрополь, отдав его в жертву пламени. После этого ксанфии страшными заклятиями обрекли себя на смерть: они бросились на врага и все до единого пали в бою» (Геродот, 1,176). Так же отважно воюют ликийцы и в «Илиаде».

Конец кикладской культуры (XII в. до н. э.) совпадает по времени с последней фазой вытеснения ариев с материковой части Греции, Крита и близлежащих островов. Перебраться на западное побережье Анатолии побежденные не могли, поскольку и там, выиграв Троянскую кампанию, господствовали греки. Поэтому отступление велось только в направлении Фракии. Отсюда, накопив силы и получив подкрепление от северных «варваров», они вторглись в Анатолию, разгромили Хеттскую державу и прошли победным маршем по всему Междуречью, вплоть до Вавилона. В их числе было и племя халдеев (халдов, халибов, халиту). Вся группа этих названий, очевидно, соотносится со словами Коляда (колдун). Именно колдуны-халдеи принесли в Азию культ бога Коляды. В государстве Урарту (существовало на территории Армянского нагорья в первой половине I тыс. до н. э.) Коляда почиталась под именем верховного бога Халди.

Культ Халди имел общегосударственное значение, ему поклонялись также в пограничных районах Ассирии (древнее государство на территории современного Ирака). Важнейшим его культовым центром был храм в городе Мусасир, который был местом коронации урартских царей и одновременно их сокровищницей. Этот бог изображался воином, стоящим на льве. Его молили о победе над врагом. В посвященном ему храме отправляли культ копья и щита. Круглый сверкающий щит символизировал солнце, а копье — всепроникающие лучи света.

Другой след народа халдеев обнаруживается в Вавилоне. Халдеи прорвались сюда с территории Урарту во время одного из походов в Северную Месопотамию. Первые сведения о стране Калду в Вавилонии и ее обитателях халдеях относятся к IX в. до н. э. Среди местных арийских племен они поначалу не занимали доминирующего положения, и их бог Коляда не стал верховным, как это произошло в Урарту. Ему была отведена более скромная роль хранителя жизненной силы человека. Вавилоняне называли его Алад и изображали крылатым быком. Однако в 626 г. до н. э. халдейская династия пришла к власти. Именно ее представитель, знаменитый царь Навуходоносор II, сделал Вавилон великим и могущественным. В 605 г. до н. э. он захватил территории Сирии и Палестины, в 586 г. до н. э. разрушил восставший Иерусалим, ликвидировал Иудейское царство и увел в плен большое число жителей Иудеи. При нем были сооружены Вавилонская башня и висячие сады.

Итак, к числу потомков Колоксаиса относились циклопы, ликийцы и халдеи. Наряду с митаннийцами Аррапхи и лувийцами они составляли часть того азиатского «мира», который постепенно дрейфовал на восток, чтобы однажды объявиться в южнорусских пределах под именем скифов.

<<Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 10409