загрузка...

Из документальных источников мы знаем, что клановым именем у народа жуаньжуань было Укуру Тоба. Первоначально этот народ был известен как жоужань. Гиббон, следуя примеру французских авторов, писавших о Китае, использует термин «деоидеп»: он отождествляет их с европейскими аварами, что является совершенной ошибкой, за которую, впрочем, Гиббон ответственности не несет. Это было небольшое племя из северной пустыни, и нет никаких свидетельств, указывающих на то, что они имели какую-либо этнологическую связь с тунгусами, за исключением того, что в соответствии со своими полумифическими традициями они позаимствовали тунгусское клановое имя. Вряд ли стоит этому удивляться, ведь хунну давно уступили место тунгусам. Единственное положительное свидетельство, касающееся жоужань, таково: они походили на хунну, а их «астрологическое положение», то есть долгота и широта места их обитания, совпадали с положением «высоких телег» (гаогюй), канкали или уйгуров — все они до появления династии Тоба упоминаются в истории чрезвычайно редко, и все они жили в районе озера Байкал, к северу от пустыни. Предание гласит, что во время одного из своих набегов жоужань захватили молодого раба. Поскольку он не помнил своего имени, его назвали Муккуру (у Гиббона — Моко), что означало «лысый». Это имя было связано с особенностями его внешности, «муккуру», скорее всего, слово жоужань. Во время правления уже упоминавшегося принца Илу из династии Тоба Муккуру, которому за его храбрость была дарована свобода и который стал солдатом, за воинскую провинность (он не явился вовремя на военную службу) должен был быть казнен. Спасая свою жизнь, он вместе с группой других дезертиров бежал в пустыню, где ему удалось собрать вокруг себя несколько сотен таких же бродяг, как и он сам. Его сын Черугвэй, будучи человеком весьма воинственным, стал правителем народа, известного как жоужань (у Гиббона — деоидеп). Только в 394 году появляется более или менее определенная информация об этом народе, и лишь по меньшей мере через четыре поколения в обиход вошло имя жоужань. Следовательно, мы с уверенностью можем предположить, что инцидент с Муккуру, подобно случаю с найденышем цифу, произошел (если он действительно имел место) около 300 года, во времена анархии, когда хунну были рассеяны, империя Таншихая распалась, а тангуты, тунгусы и хунну были раздроблены и каждый из них пытался создать ядро новой общности. В 394 году «шестой внук», под которым, видимо, имеется в виду шестой или седьмой потомок Муккуру или Черугвэя, пересек пустыню на севере и покорил многие племена канкали. Поскольку его предки служили принцу Илу, ставшему заметным в 315 году, мы можем предположить, что полумифическое племя, захватившее Муккуру, как и племя жоужань, которому сын Муккуру первоначально дал свое имя, жило в горной местности, отделяющей Шаньси от пустыни, а «астрологическое положение» было зафиксировано лишь после их миграции на север. Этот внук по имени Шэлунь или Жарун (которого Гиббон, введенный в заблуждение французскими переводчиками, именует Тулуном) вскоре выстроил внушительную военную систему. Приняв титул кагана, он создал империю, простиравшуюся с востока на запад от Кореи до Харашара, а на юг до страны тугухуней и современной провинции Ганьсу. Его резиденция находилась в местности к северу от Ганьчжоу и Дуньхуана. Следовательно, мы можем быть уверены, что все дороги, за исключением главной, ведущей на запад, находились в его руках. По словам китайцев, это был первый случай использования титула кагана, но мы уже видели, что этим титулом пользовался найденыш цифу столетием раньше. Полный титул звучал как «кудовар каган», на тунгусском языке Тоба это означало «правящий император». Известно, что имя Муккуру позднее было изменено на похожее Укуру, поскольку Укуру — клановое имя императрицы Тоба, жившей в 452 году. Известно также, что император Тоба, умерший в 451 году, изменил имя своего народа с жоужань на жуаньжуань — китайское слово, означавшее «увиливающие». Итак, поскольку Муккуру бежал от Тоба в 315 году, а Жарун создал свою империю столетие спустя, можно с уверенностью утверждать, что в то же время, когда жоужань сменили имя на жуаньжуань, появилось клановое имя Укуру Тоба. То есть произошло это в тот период, когда императоры Тоба почувствовали свою силу. Те авторы, что причисляют этот народ к сяньбийцам, видимо, были введены в заблуждение именем Тоба, которое делает народ хунну тунгусским не больше, чем имя Лю делает его китайским. К северо-западу от империи Жарун жили остатки народа хунну, постепенно Жарун прибрал к рукам их землю. Узнав о том, что границы владений Жаруна в западном направлении доходили до Харашара — а может быть, до Тарбагатая или Кульджи, — Гиббон сделал неверное умозаключение о том, что Жарун «покорил хуннов на севере Каспия». Известно, что, согласно обычаю жуаньжуань, «вельможи и министры брали себе имена и титулы, соответствующие их деяниям и способностям, наподобие посмертных китайских титулов, только у жуаньжуань эти имена были прижизненными и никаких посмертных имен не присваивалось». Это утверждение снова связывает жуаньжуань с тюрками и хунну, поскольку в дополнение к тому, что уже было сказано об именах хунну, добавим, что тюрки получали имена сообразно своим особенностям. Так, западный тюрк, которого китайцы называли Далобянь, то есть «толстый» — это, по утверждению (довольно сомнительному) Шуйлера, хан Дизавул, к которому Юстиниан Второй отправил посла Зимарха. Сервантес в «Дон Кихоте» упоминает этот обычай как «тюркский».

Создав на севере нечто вроде империи, Жарун принялся совершать набеги на границы владений династии Тоба, прочно утвердившейся на троне Северного Китая. Преемником Жаруна стал его дядя или кузен Датань (Татар), против которого летом 429 года император Тоба (чье татарское имя было Вури) бросил армию численностью более 100 000 человек. Датаня застали врасплох. Он поджег свою резиденцию и бежал в пустыню, где исчез, не оставив и следа. Народ его рассеялся в разных направлениях, огромные стада бродили сами по себе по всей стране. Должно быть, столица Датаня находилась близ Каракорума, поскольку известно, что император Тоба очутился в 1900 километрах от того места, где Модэ окружил первого императора Хань. Мы знаем также, что император проходил мимо древней стоянки племянника императрицы, который почти три столетия спустя одержал победу над северным шаньюем. Император тогда прочесал всю страну на расстоянии 2400 километров с запада на восток и на 1600 километров с севера на юг, захватив территорию Монголии между рекой Онон и Этциной Марко Поло. Канкали воспользовались возможностью, чтобы отомстить за все причиненное им зло, и в конце концов убили беглеца Датаня. В общей сложности в результате кампании императора Тоба было убито или захвачено в плен около миллиона человек и лошадей, а 300 000 человек сдались добровольно. Тот же император, после решения проблемы с сыном и наследником, предпринял второй военный поход против внука Датаня — Тухэчжэня. Согласно китайским источникам, император захватил все юрты и все стада Тухэчжэня числом более миллиона. Сын Тухэчжэня продолжал совершать набеги в 467—470 годах. В этот период было предложено построить новый участок Великой стены протяженностью около 480 километров. В строительстве принимали участие солдаты, когда они не были задействованы в военных кампаниях. Правивший тогда император предпринял третью экспедицию, в ходе которой было отрублено 50 000 голов, взято 10 000 пленных, а также табуны лошадей и оружие. Император преследовал врага в течение девятнадцати дней. Неудивительно, что после ряда таких сокрушительных поражений несчастные жуаньжуань стали искать союза с южной Китайской империей, желая отомстить всемогущим Тоба. Жуаньжуань отправляли послов поочередно к недолговечным нанкинским династиям Сун, Ци и Лян, но безрезультатно. Однако народ жуаньжуань не был сломлен. В 516 году внук Тухэчжэня, Чауну, преподал урок непокорным канкали на западе и вдохнул в свою страну новые силы. Он даже отправил посла к императору Тоба. При попытке взойти на трон младший брат Чауну, Анагуй, встретил сильное сопротивление и вынужден был искать убежища при дворе Тоба, где его радушно приняли. Император признал, что у них были общие предки или, по крайней мере, одно место происхождения. Правителем жуаньжуань стал кузен, носивший индуистское имя Брахман. Он наказал врагов Анагуя, но вынужден был сдаться китайскому губернатору в Лянчжоу, не устояв под натиском канкали. Вопрос был в том, что дальше делать с жуаньжуань. Это важный момент, поскольку известно, что они принадлежали не к сяньбийцам, а к хунну. Императорские советники призывали не допустить «повторения инцидентов с Лю Юанем и Ши Лэ, которые привели к тому, что радушно принятые при дворе вожди стали самостоятельными монархами». По мнению советников, для расселения жуаньжуань прекрасно подходили малонаселенные территории возле Дунь-хуана, Сучжоу и Ганьчжоу, только вот канкали были слишком близко. «Мы должны обращаться с соперничающими народами, — говорили советники, — как с опасными зверями, поощряя их наносить друг другу как можно больший ущерб и вмешиваясь только тогда, когда они представляют угрозу для нас самих». Наконец, решено было поселить Брахмана на западе, возле современного Хами, и направить к нему китайского наместника, номинально чтобы помогать в управлении государством, а фактически чтобы защищать Брахмана и следить за канкали (столица которых с неизвестным названием находилась в Алтайских горах, на расстоянии 480 километров). Впоследствии, когда жуаньжуань достаточно окрепли и могли сами защитить себя, они переселились на север пустыни. Однако вскоре Брахман устроил заговор, был схвачен, переправлен в Китай и там в 520 году скончался. Предположительно, сначала он искал убежища у эфталитов или у аваров. Достоверно известно, впрочем, только то, что три сестры Брахмана вступили в брак с эфталитами.

Анагуй был поселен где-то «на востоке», откуда он не мог общаться с Брахманом. Он принял титул кагана и стал владыкой Шофана и царем жуаньжуань, из чего можно заключить, что резиденция его находилась где-то близ плато Ордос. Здесь его семья заключила брачные союзы с Тоба и татарской династией Ци. В период анархии, сопровождавшей крах династии Вэй, Анагуй сумел укрепить свои силы и перестал называть себя вассалом. У него на службе находилось несколько китайских ученых и несколько евнухов-администраторов. Анагуй создал стройную систему управления и утверждал, что ничем не уступает династии Тоба. В 546 году его прежние вассалы — тюрки — обратились к Анагую с предложением заключить брачный союз. В ответ Анагуй начал против тюрков войну, потерпел сокрушительное поражение и покончил жизнь самоубийством. Его наследник Дэнчжу бежал в новую империю Ци, основанную сыном Гао Хуаня. Дэнчжу поселился близ Северной Шаньси, но народ его вскоре восстал и был разгромлен. (Попытка Хирта, поддержанная Шаванном, связать этого Анагуя с Анагаем, участвовавшим в дипломатической миссии Валентина, в 576 году отправленного византийским императором к тюркам, вряд ли верна, если принимать во внимание даты.) Монархом был избран кузен Анагуя, но после ряда поражений от тюрков он бежал к императору Западной Вэй. Тюркский каган имел теперь в своем распоряжении внушительную силу и мог настаивать на истреблении жуаньжуань, которые вместе со своим царем искали убежища. В 555 году в присутствии или при участии тюркского посла за воротами Сианьфу жуаньжуань были убиты. Пощадили лишь юношей, ставших рабами в аристократических семействах.
С этого момента жуаньжуань больше нигде не упоминаются, даже как вассальное племя тюрков и уйгуров. Этот народ, и без того стоявший на грани исчезновения, был подло и зверски вырезан. Следовательно, уже по этой причине нельзя, как это делает Шаванн, отождествлять жуаньжуань с аварами, вытеснившими гуннов из Венгрии. Утверждение Гиббона, гласящее, что Аттила — умерший в 453 году, после поражения в битве при Шалоне, — покорил хана могущественного племени и направил послов к императору Китая, чтобы предложить союз равных, совершенно лишено оснований. Жарун определенно никогда не доходил до Каспия и даже до Иссык-Куля, а его кузен Датань был разбит армией Тоба за четыре года до того, как Аттила и его брат Бледа стали вождями гуннов в Европе. Нет и намека на какие-либо взаимоотношения западных народов и жуаньжуань, за исключением эфталитов и народа или, жившего на северо-западе. Даже шаньюй народа или (или юебань, как его называли китайцы в то время) повернул назад, увидев, какие грязные варвары живут в «этом собачьем царстве», куда он прибыл с визитом, и никогда больше не делал попыток посетить двор Датана. По словам Гиббона, «Аттила, сын Мундцука, вел свое происхождение от древних гуннов, которые некогда соперничали с китайскими монархами». Это свидетельство, если, конечно, ему можно верить, подкрепляет все приведенные нами аргументы. Все говорит о том, что правящие касты хунну, внезапно исчезнувшие из Китая, были гуннами, столь же внезапно появившимися в Европе, и нет никаких опровергающих это утверждение теорий. Фридрих Хирт однажды сделал попытку показать (основываясь на ошибочно переведенном китайском тексте), что имя сына Атилы Хернака, или Эрнаха, появляется в китайских официальных документах. Однако это предположение должно быть отвергнуто, поскольку ни в одном из трех китайских слогов нет последней «к», равно как нет и «с» — в тексте есть «и», т. е. «уже», и принадлежит оно к следующему предложению.
Южные китайцы, в отличие от татарско-китайских династических записей, называют упомянутый нами народ жуаньжуань, и, как мы уже убедились, это свидетельство, каким бы незначительным оно ни было, показывает, что этот народ принадлежал к хунну, а не к сяньбийцам, как утверждает Ремюза. Ремюза предполагает, что жуаньжуань были прародителями современных монголов. Эта теория заслуживает внимания и не противоречит известным фактам, однако не подкрепляется прямыми свидетельствами. Кроме того, этот народ как правящее племя был истреблен тюрками.
<<Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 6751