Глава 10. В монархической Югославии. 1918-1941 гг.
|
загрузка...
|
Политическая деятельность хорватов во время войны 1914-1918гг. В истории Хорватии периода мировой войны надо выделить активность Югославянского комитета. Ряд крупных хорватских деятелей, а также несколько сербов и словенцев перешли в нейтральную до весны 1915 г. Италию (частично нелегально). Из хорватов наиболее авторитетными были известные читателю А. Трумбич и Ф. Супило, а также скульптор И. Мештрович и политический деятель и публицист X. Хинкович. Итальянская дипломатия в Лондонском договоре 25 апреля 1915 г. добилась от Антанты передачи Италии в случае победы ряда австрийских территорий и на этих условиях вступила в войну (23 мая 1915 г.). В частности, имелись в виду хорватские территории: Истрия (частично словенская), средняя Далмация и многие острова. Содержание договора стало известно югославянским эмигрантам, прежде всего Ф. Супило. В Лондоне ими был организован Югославянский комитет во главе с Трумбичем, поставивший задачу разъяснения дипломатам стран Антанты истинного положения «обещанных» территорий — их истории, этнического состава и стремлений населения. Комитет существовал на средства хорватских эмигрантов в США. Он выступал за ликвидацию австро-венгерской монархии и независимость югославян. Одновременно комитет боролся против планов сербского правительства создать «Великую Сербию» путем присоединения к Сербии не только сербских, но и части других территорий. В Нишской Декларации от декабря 1914 г. (в Ниш переехало из прифронтового Белграда сербское правительство) сербская скупщина провозгласила целью войны освобождение от габсбургской власти всех югославян, 1 но Н. Пашич и особенно престолонаследник Александр все-таки мечтали о расширении Сербии, в частности, получении ею выхода к морю. В этом их поддерживало прежде всего правительство России и лично Николай II. Италия возражала против создания крупного объединенного югославянского государства и предпочитала разделить восточное побережье Адриатического моря с Сербией.
В ответ на нажим России, Франции и Англии на Сербию — в самом начале войны — с целью добиться от нее территориальных уступок Болгарии (в Македонии) сербы ответили, что после победы они бы согласились «уступить часть своей территории» в обмен на «сербско-хорватские территории с прилегающим побережьем» [2]. Итак, Сербия расширила свои претензии (ранее она удовлетворялась Боснией и Герцеговиной, но тоже с выходом к морю). Но сам принцип «компенсаций» с целью получить выход к морю возмутил Ф. Супило. Никакой югославистской программы здесь не было.
Ввиду неясности позиции Пашича Супило выдвинул программу создания на месте монархии Габсбургов югославянских государств и затем их объединения с Сербией на основе федерации с гарантией равноправия. Но большинство комитета, и особенно Трумбич, считало, что главное — объединение югославян, которым в случае их раздробленности грозит Италия и, возможно, другие государства. Кроме того, Антанта может рассматривать их территорию как часть владений противника, что сказалось бы на условиях мирных договоров. После объединения, считал Трумбич, можно будет сосредоточить силы на борьбе за равноправие, автономию, может быть, федерацию и т. п. В связи со всем этим простое расширение Сербии Трумбич с хорватской точки зрения считал национальной катастрофой. В знак протеста против позиции большинства комитета Супило покинул его в 1916 г. (вскоре, в 1917 г., он умер). Перед разрывом с комитетом Супило подготовил меморандум британскому правительству. Он писал, что условием равноправного объединения является серьезная реформа Сербии — «политическая, конституционная и моральная», то есть ее готовность к федеративному государству. Если же этого не случится, то «для хорватов и словенцев дело бы не шло об освобождении, объединении и фузии с Сербией: но они оказались бы перед попыткой захвата и господства...» В этом случае «осуществление единства (югославян. — В. Ф.) следовало бы отложить до более благоприятного времени» [3,4]. Супило полагал, что австро-венгерские югославяне могли бы в этом случае создать свое государство (это было в 1916 г., обстановка, сложившаяся в конце 1918 г., не благоприятствовала этой идее).
Итак, даже во время общеевропейской катастрофы 1914-1918 гг. хорватские и словенские политические деятели, выступавшие за создание югославского государства, имели в виду уважение «племенных качеств» в рамках «троименного народа» и сохранения специфики исторических земель [5]. От собственной нации «абстрагироваться» они не могли, хотя политическая ситуация способствовала пропаганде идеи единого народа.
У Пашича уже в 1914 г. — до Нишской декларации — присутствовала мысль о необходимости освободить всех югославян Австро-Венгрии, так как иначе невозможно освободить все территории, населенные сербами (интерес объединения сербов, естественно, доминировал). Поддержку хорватов и словенцев было важно получить в связи с подготовкой Италии к вступлению в войну. Если хорваты частично проживали чересполосное сербами, то словенцы занимали предполье на границе с Италией. Особенно определенно Пашич стал придерживаться взгляда на объединение югославян после Февральской революции в России. «Югославизм» Пашича был развитием его великосербских взглядов: сильная и авторитетная среди союзников Сербия в своих интересах должна объединить югославян. 20 апреля 1916 г. престолонаследник Александр заявил: «Мы будем бороться за Сербию, которая объединит всех сербов и югославян» [2|. В этом сущность политики сербской монархии.
После оккупации австро-германцам и Сербии (октябрь 1915 г.) хорватские политики стали подчеркивать центральную роль Хорватии в сплочении югославян. «Если Хорватия станет центром собирания югославян, то все остальные югославянские земли будут идти в ее фарватере», — писал Югославянский комитет французскому правительству в марте 1916 г. Хорваты полагали, что после падения Сербии положение Хорватии и Сербии сравнялось. Какое бы государственное устройство было предложено хорватами, остается загадкой. Но, разумеется, и после эвакуации сербских войск на о. Корфу положение Сербии и Хорватии не было равным. Тем не менее в мартовском хорватском меморандуме 1916 г. говорилось: «Столицей будущей Югославии должен стать Загреб, а не Белград» [2].
В 1917 г. Югославянский клуб рейхсрата, то есть парламента Цислейтании (Австрии), состоявший из хорватов Далмации и Истрии, а также словенцев, в своей декларации от 30 мая потребовал объединения всех югославянских земель Австро-Венгрии в особое, равноправное Австрии и Венгрии государство на основе естественного права народов и хорватского исторического государственного права (так называемая «майская декларация»). Речь шла о реформе монархии на основе триализма. Наследник умершего в 1916 г. Франца Иосифа император Карл подчас вел игру со славянами, обещая разные реформы, но венгерские правящие круги об этом не хотели слышать.
Это хорошо понял С. Радич, лидер крестьянской партии. Уже в связи с коронацией Карла I (30.12.1916 г.) и его присягой верности существующему государству С. Радич в саборе произнес неслыханную в условиях Войны речь: «Хорватская верность не может означать верность венгерско- немецкому дуализму, и если от нас потребуют, чтобы мы остались верными такому государственному устройству, я первым воскликну: „Долой Габсбургов!“, будучи уверен, что за мной в этом последуют все хорватские солдаты на хорватском фронте» [6]. Радич был, вероятно, первым подданным Австро-Венгрии, сказавшим Габсбургам в 1917 г.: «Долой!».
После Февральской революции в России крайние сторонники великосербской программы потеряли поддержку царя. Кроме того, Пашича беспокоила активность авторов «майской декларации». Поэтому Пашич на острове Корфу, где находилось сербское правительство, провел переговоры с представителями Югославянского комитета, деятельности которого ранее Пашич не придавал особого значения. В июле 1917 г. Пашич и Трумбич подписали «Корфскую декларацию». Здесь впервые определенно говорилось о том, что после войны будет создано новое общее (югославянское) государство — конституционная, демократическая и парламентская монархия во главе с династией Карагеоргиевичей. Ее конституцию примет специально избранное учредительное (конституционное) собрание. Таким образом, Хорватия вступила бы в состав нового государства не как самостоятельный политический субъект. Но именно предварительное утверждение самостоятельности, равноправие, а также объединение земель Хорватии предусматривали югослависты второй половины XIX в. в качестве условия федеративного равноправного объединения югославян, праваши же в XIX в. вообще не желали объединения. Но Трумбич пошел на это в условиях 1917 года. Пашич же позднее (1918 г.) признавался, что Корфской декларацией хотел лишь «произвести впечатление на европейское общественное мнение».
В начале 1918 г., когда США и Великобритания стали допускать возможность сохранения Австро-Венгрии, Пашич попытался обеспечить Сербии Боснию — и этим был вынужден ограничиться, но когда вновь победила идея раздела монархии Габсбургов, Пашич вернулся к «югославизму», то есть югославистскому унитаризму во главе с Сербией.
28 июня 1918г. президент США В. Вильсон выступил за освобождение славян от немецкого и австрийского господства, а 28 октября 1918г. подтвердил «справедливость национальных стремлений югославян к свободе».
29 октября хорватский сабор заявил о разрыве «всех государственно- правовых отношений и связей Королевства Хорватии, Славонии и Далмации» с Венгрией и Австрией. Далее: «Далмация, Хорватия, Славония и Риека провозглашают себя государством, полностью независимым от Венгрии и Австрии, и в соответствии с современным принципом национальности, на основе национального единства словенцев, хорватов и сербов (сербов Австро-Венгрии. — В. Ф.) вступают в общее национальное суверенное государство словенцев, хорватов и сербов на всем этнографическом пространстве этого народа, независимо от каких-либо территориальных и государственных границ...» (итак, объединение одного народа).
Вслед за этим словенский Национальный совет заявил об отделении Словении от Австрии и вхождении ее в государство словенцев, хорватов и сербов. В Загребе был создан верховный орган власти этого государства — Народное вече. 31 октября 1918 г. оно разослало государствам Антанты ноту, оповестив, что не находится в войне с ними. Но это государство просуществовало чуть более месяца.
В начале ноября 1918 г. Италия приступила к оккупации Словенского приморья, Далматинского побережья — итальянские войска вторглись в Хорватию и Словению... В Хорватии царствовал хаос (бунты крестьян, вернувшихся из России пленных и т. д.), и средние слои ждали прихода французской и сербской армий как спасения. Началась подготовка к поездке делегации хорватов, словенцев и сербов в Белград, где уже установилась власть короля и правительства. Лишь некоторые хорватские деятели понимали, то прекращение заседаний хорватского сабора, фактически потеря сабором власти (передача ее Народному вечу), так же как прав бана, чреваты угрозой традиции хорватской государственности. Хорвато-сербская коалиция, имевшая большинство в Народном вече, стремилась скорее объединить «троименный народ» с Сербским королевством. 24 ноября Народное вече приняло декларацию об объединении с Сербией.
Обращает на себя внимание приводившийся выше неоднократный обмен мнений между Венгрией и Хорватией по конституционным спорным вопросам, хотя до 1848 г. имеется в виду только сословная конституционность. Длительная история создала традицию политической культуры, присущую монархии Габсбургов вообще как центрально-европейскому государству. Долгое время (до 1867 г.) Хорватия использовала возможности политического лавирования между Габсбургами и Венгрией. Конечно, в ход истории врывались мятежи, гражданские войны, революции, волнения (XVII—XVIII—XIX века). Но в целом Хорватия прошла историческую школу государственного права. Это надо иметь в виду, знакомясь с событиями после 1918 г., когда хорваты вдруг это право утеряли и не могли примириться с таким ходом дел. 1918 г. — переломный момент в истории Хорватии, но это не означает, что тогдашние события несли в себе только нечто отрицательное. Исторически для хорватов это было полное противоречий длительное развитие к национальной самостоятельности.
1 декабря 1918 г. Александр Карагеоргиевич, наследник сербского престола, провозгласил создание Королевства сербов, хорватов и словенцев (СХС). Присутствовал старый король и представители трех народов. Хотя от воплощения в жизнь программы правашей (независимость) и югославистов (объединенное хорватское государство как федеративный субъект Югославии) было безнадежно далеко, все же впервые почти все хорватские земли оказались в одном государстве. Политический, демографический и экономический удельный вес Хорватии в новом государстве был несравненно выше, чем в Австро-Венгрии. Сторонникам объединения казалось, что правящие круги будут вынуждены считаться с хорватами. Так, в Австро-Венгрии Хорватия составляла примерно 6 % населения, в Югославии — 20,5 % (1981 г.), а в 1921 даже 27,3 %. Кроме того, при Габсбургах хорватские земли были разбросаны по Австрии и Венгрии (особенно во время дуализма). Объективно все это означало продвижение к цели, поставленной национально-интеграционной идеологией XIX в.
Но более неудачный способ объединения югославян, чем тот, который был осуществлен, придумать было трудно. Хорватия, как и Словения, пришла с многовековым опытом исторического развития среднеевропейского типа, связанного с западной цивилизацией, влиянием немецкой и венгерской культуры. В последние десятилетия Австро-Венгрии при всех отступлениях от либерализма (особенно в Венгрии) в монархии преобладал конституционный порядок. Таким образом, между отдельными объединившимися странами пролегали «цивилизационные барьеры» [5].
Вековая хорватская государственность в лице бана, сабора, жупанийских собраний, суда всех степеней, несмотря на консерватизм, привилегии магнатов (остатки феодальной эпохи), являлась важным элементом общественно-политической жизни и сознания народа (особенно в либеральный период 1860—1918 гг.). Фантастическая идея единого «троименного» народа — достояние части интеллигенции — стала основой официальной идеологии. Новое, в действительности многонациональное, государство рассматривалось как «национальное», как воплощение «национального принципа».2
Существенно, что югославяне бывшей Австро-Венгрии вместе с Сербией и Черногорией теперь претендовали на положение победителей, освобождаемых от ответственности за политику Габсбургов. Это повышало авторитет Королевства СХС.
Создание югославского государства было вынужденным в условиях распада Австро-Венгрии, итальянской экспансии в Приморье, глубокого социального кризиса в югославянских землях бывшей монархии Габсбургов. Хорватия была потрясена крестьянскими волнениями. Помещики находились в панике. Сербские районы Боснии, Воеводины, Славонии провозглашали присоединение к Сербии. Создание нового государства происходило не в обстановке спокойных кабинетных дискуссий, а в условиях, когда стены «здания» рушились. Так что идеи Ф. Супило (1916 г.) были неосуществимы.
Но централистское устройство Королевства СХС, которое было создано, стало причиной перманентного кризиса государства в течение всего его недолгого существования.
Проблема границ сразу же стала перед королевством. Она затрагивала в основном интересы Хорватии и Словении. Было необходимо решить разногласия с Италией, Австрией и Венгрией.
Дипломатическое признание Королевства СХС Соединенными Штатами, затем Англией и Францией стало при этом важным обстоятельством. Спорный участок границы с Австрией находился в Каринтии. Несмотря на то, что большинство его населения составляли словенцы, при голосовании (плебисцит был проведен в 1920 г.) около 1А населения высказалось за Австрию. В южной Каринтии во времена Австро-Венгрии упорно проводилась политика германизации. На улицах гимназистам запрещалось говорить по-словенски. На предприятиях использовался немецкий язык. Отсталая, преимущественно аграрная область тяготела к Австрии. Католическая церковь, пользовавшаяся абсолютным влиянием на крестьянство, выступала за Австрию, так как опасалась попасть в государство с преобладанием православных и мусульман. Либеральная югославистская партия отсутствовала. Все это сказалось на результатах плебисцита.
По миру с Венгрией Королевство СХС получило Бачку и часть Барани и Баната. В Бачке из 800 тыс. населения было 165 тыс. сербов и 156 тыс. хорватов, в Баране из 183 тыс. населения было сербов — 51 тыс., хорватов — 24 тыс. Сложным был старый этнотерриториальный конфликт Хорватии и Словении с Италией. В начале ноября 1918 г. итальянцы оккупировали Истрию и часть Далмации, а вскоре подошли к городам Риеке и Любляне. Итальянская дипломатия ссылалась на то, что по переписи 1910 г. в Риеке имелось 24 тыс. итальянцев и 15 тыс. югославян. По миру с Австрией Италия получила Триест, Истрию и Юлийскую Крайну, а из далматинской территории — Задар и четыре острова. Риека была объявлена свободным городом, но в 1919 г. отряд итальянских авантюристов во главе с поэтом Д’Аннунцио захватил городи в результате плебисцита присоединил его к Италии. Фактически под контролем Италии она находилась до 1943 г. Всего Италия сохранила власть над территориями с полумиллионным хорватско-словенским населением.
Политический кризис 1919-1920гг. В Хорватии крайние националисты (бывшие франковцы) не желали образования Королевства СХС. ХНКП соглашалась только на конфедеративное государство с максимальной самостоятельностью национальных образований. В оппозиции ХНКП ощущалась враждебность широких слоев крестьянства к сербскому высшему Чиновничеству, генералитету, финансистам — к властям, — на сознание которых масса народа не могла оказывать никакого влияния. Оппозиция ХНКП имела национальный и социальный характер.
С. Радич отказался поехать в Белград на акт провозглашения государства и призвал народ продолжать борьбу. С 1919 г. влияние ХНКП росло с невиданной быстротой. Этому способствовало введение всеобщего избирательного права, понимание Радичем, что все устройство государства приспособлено к интересам великосербских кругов, беспощадно преследовавших — силами жандармов — хорватское крестьянство. Насилия, грабежи, аресты крестьян, все поведение полиции в Хорватии, как в оккупированной стране, укрепляло ХНКП, к которой присоединялась все большая часть горожан.
Уже накануне провозглашения Королевства СХС С. Радич созвал первый съезд партии (3 тыс. человек). Было решено отстаивать требование «нейтральной крестьянской республики». Прошли демонстрации под лозунгами: «Да здравствует республика!», «Да, здравствует самостоятельная Хорватия!» В марте 1919 г. на Главную скупщину ХНКП собралось.
8 тыс. человек. Радич заявил, что «худшие люди» из хорватских и сербских господ объединились и признали династию. Р. Хорват, историк, заявил: «Серб нам не господин, а брат». В. Мачек призывал к созданию конфедерации равноправных Сербии, Хорватии и Словении.
Противники нового государства в Хорватии, Черногории и Македонии сохранили оружие и периодически вступали в стычки с жандармерией. Разруха, безработица и забастовки — вот обстановка в новом государстве в первые годы его существования. Хорватская деревня не раз подвергалась расправам. Положение в бывших австро-венгерских областях было особенно острым: крестьяне требовали ликвидации помещичьего землевладения. Во время гражданской войны в России ХНКП радикализировала свою программу и потребовала передачи всей пахотной земли и лесов крестьянам (формально — за выкуп, но на условия выкупа могли влиять крестьяне). За предоставление мирной конференции в Париже петиции с требованием республики Радич без суда провел в заключении больше года.
В январе 1919 г. восстание вспыхнуло в Черногории, здесь действовали сторонники прежней династии Петровичей, в Боснии происходили столкновения между сербами и мусульманами. В Косово возник комитет национальной защиты.
В первое правительство С. Протича (20.12.1918 г.) вошли 13 сербов, 3 хорвата, 2 словенца и I боснийский мусульманин. Хорват А. Трумбич стал министром иностранных дел, как личность наиболее подходящая для отстаивания границ Хорватии и Словении. Н. Пашич был послан представителем на мирную конференцию в Париж. Министром внутренних дел бы назначен серб С. Прибичевич. Он беспощадно подавлял рабочее и крестьянское движение, особенно страшась событий в соседней Венгрии. В феврале 1919 г. он, бывший лидер хорватско-сербской коалиции, заявил: «Хотим единого... государства, ни в коем случае не государства сербской гегемонии и провинциальных интересов хорватов и словенцев, потому что мы против какой-либо гегемонии и какого-либо сепаратизма» {7}. Сторонник теории единого народа, Прибичевич теперь пытался дубинками, штыками и тюрьмами убедить хорватов в своей правоте, что окончательно подорвало влияние идеи югославизма.
В начале 1919 г. собрался Временный парламент, составленный из депутатов предвоенной сербской скупщины 1911 года и приглашенных сторонников Югославии из других земель. Он насчитывал 137 человек, из них 84 серба, 62 хорвата, 32 словенца и др. Македонцев власти уже с 1912 г. (с 1 Балканской войны), а фактически и ранее считали «южными сербами», боснийских мусульман сербы, как отмечалось, считали сербами-мусульманами, а хорваты — хорватами-мусульманами. Парламент принял первые законы: о календаре, о Люблянском университете, о школах, судах присяжных, о выборах в конституционное собрание. Особо отметим учреждение Люблянского университета. В Австро- Венгрии словенцы мечтали (и безрезультатно ходатайствовали) об этом десятилетия. Королевство СХС избавило словенцев от германизации и немедленно осуществило их мечту. Тем самым был сделан шаг вперед в формировании словенской нации. Представитель югославистских кругов среди словенских клерикалов А. Корошец сотрудничал с режимом и неоднократно входил в состав правительства.
В течение еще двух лет продолжали действовать провинциальные правительства в Хорватии, Словении, Боснии и Далмации, подчиненные министрам в Белграде. После Временного парламента влияние ХНКП продолжало быстро расти. В 1920 г. это уже сильнейшая партия Хорватии. Ввиду неослабевающих выступлений крестьян правительство Протича обещало провести аграрную реформу. В 1920 г. большинство на выборах управы Белграда и ряда других городов Сербии, Македонии и Косово получили коммунисты. Власти разогнали коммунистические муниципалитеты.
Несмотря на все усилия властей, сербскую армию лишь формально удалось превратить в югославскую, «единый дух» в армии не возобладал. Не удавалось и сблизить, а тем более слить в единый разные народы. «Хорватские, словенские и мусульманские политические партии... создавали в рамках своего этноса единый политический фронт, защищая свои национальные интересы и беспрерывно противодействуя строительству нового государства» [8]. В течение всего существования югославского государства не было политической проблемы, в которой бы не проявлялись национальные противоречия.
Характеристика экономики межвоенной Хорватии несколько противоречива. В 1918 г. Хорватия оказалась в составе отсталого государства с пережитками докапиталистических отношений в сельском хозяйстве — причем в разной мере в балканских землях и в бывших габсбургских владениях. На Балканах не было знатного сословия (за исключением Далмации и мусульманских верхов в Боснии и др.). Но даже в Сербии было распространено ростовщичество, отработки и пр. В Хорватии и Воеводине сохранились средневековые латифундии, кабальная аренда, ростовщичество, сословные привилегии крупных помещиков — не только экономические, но и политические. Но именно крупные поместья в наибольшей мере развили торговое хозяйство.
Столица страны Белград в начале 30-х годов насчитывала 266 тыс. жителей, Загреб — 185 тыс., Любляна — 79 тыс., еще один город сельского типа — Суботица в Воеводине — может быть отнесен к крупным (100 тыс. человек). Итак, всего четыре значительных города.
Земли бывшей Австро-Венгрии явно превосходили остальные в развитии, и сближение их уровня в 20-30-х годах не происходило. В начале 20-х годов перед властью стояла непростая задача введения единых денег — вместо австро-венгерских, черногорских, болгарских. Обмен их на сербские приводил к большому ущербу для земель вне «малой» Сербии (в границах 1911 г., т. е. до Балканских войн). Также неравноправной была система налогов.
Хорватский историк Р. Ловренчич обратил внимание на крайне трудные условия, в которых возникло королевство СХС, условия, имевшие «долгосрочные отягощающие последствия». Это — большие человеческие потери (особенно Сербии и Черногории) во время войны, разоренное хозяйство, гетерогенность, неблагоприятные внешние обстоятельства — отсутствие возможности получать внешнюю поддержку. Наконец, разрыв в результате войны даже тех скромных экономических взаимосвязей, составивших Югославию, которые существовали раньше [9].
Аграрная реформа, особенно необходимая в Хорватии, Воеводине, Боснии, Далмации и обещанная правительством, затянулась до начала 30-х годов, и ее условия пересматривались в неблагоприятную для крестьян сторону. Лишь в Боснии и Герцеговине, Македонии, Косово, Санджаке феодальные отношения, зависимость крестьян от мусульманских землевладельцев были отменены без промедления (барщина и т. п. были заменены денежной рентой, которую выплачивала казна).
В Хорватии и Славонии в 1895 г. 0,14 % землевладельцев (589 помещиков) имели 26,11 % частнособственнической земли (на бывшей Военной границе большие площади лесов принадлежали государству), тогда как 180175 крестьянских хозяйств площадью от 1 до 5 ютров (йохов), 3 или 44,23% общего числа хозяйств, имели 8,46% площади земли. Мельчайших хозяйств (до 1 ютра) было около 54 тысяч, и они составляя 13,24% хозяйств, владели 0,51 % земли.
После 1895 г. богатая часть крестьян, а также чиновники, адвокаты и пр. купили часть магнатской земли, но картина землевладения существенно не изменилась: в 1910 г. 4,4 тысячи собственников имений более 100 ютров владели 3223065 ютрами. Крупнейшие лесные массивы по-прежнему остались в собственности магнатов (князь Турн-Таксис имел 33234 гектара и т. д.). Государство (казна) и другие коллективные владельцы (общины на бывшей Границе и в Провинциале) имели больше земли, чем все вместе категории крестьян, владевших до 20 ютров. Сохранились и чисто феодальные комплексы (компосесораты и фидеикомисы). Церковь имела в 4 раза больше земли, чем капиталистические предприятия. Кроме того, северо-западная Хорватия и Хорватское Приморье страдали от перенаселенности, а в ряде районов бывшей Границы густота населения была в 3-4 раза меньше. В некоторых районах Славонии магнатские латифундии имели больше земли, чем все остальные категории владельцев вместе взятые и т. д. Это лишь часть проблем, которые предстояло решить путем аграрной реформы, обещанной наследником Александром после войны. Это обещание способствовало преодолению революционной ситуации в хорватской деревне.
Хорватия и Славония, таким образом, резко выделялись своими отношениями земельной собственности из остальных краев Югославии (ближе к ним была Воеводина). Развитие капиталистического земледелия в крупнейших поместьях не устраняло серьезных остатков полуфеодальных отношений (отработка, натуральная аренда и пр.).
В Далмации сохранялись полуфеодальные отношения (колонат) и феодализм в чистом виде (кметство), крайняя парцеллированность владений и др., препятствовавшие рациональному хозяйствованию.
Ликвидация латифундий, принадлежавших инонациональным владельцам, имела цель — усилить национальный элемент, упрочить социально-политическую основу режима.
В Далмации колоны стали собственниками земли (за выкуп с помощью банков). В Словении, Хорватии и Воеводине к 30-м годам (когда реформа была завершена) крупным землевладельцам было оставлено ок. 74% земли, или 1,56 млн. ютров. Число местных жителей округов Загреба, Вараждина, Осиека и Вуковара, воспользовавшихся реформой, составило соответственно 31,6 тыс., 34,7 тыс., 23 тыс., 14,2 тыс., то есть всего в Хорватии и Славонии местных жителей, получивших землю, насчитывалось более 100 тыс. (семей). Кроме того, очень сложной была проблема наделения землей сербских добровольцев (мировой войны), разных колонистов, переселенцев и т. п. В указанных округах было всего передано земли соответственно 26 тыс. ютров, 37,2 тыс. ютров, 90 тыс. ютров, 38,8 тыс. ютров, итого более 190 тыс. ютров.
В процессе реформы органы, ее проводившие, по разным причинам сокращали площадь земель, подлежащих реформе. «Это уменьшило первоначальный объем реформы, касавшейся крупного землевладения более чем на 50%, и крупные землевладельцы могли в определенной мере вернуть потерянные позиции в обществе. Их экономическое положение ощутимо ослабело, но не настолько, чтобы им пришлось существенно изменять прежний образ жизни» (М. Эрич).
Огромное место в процессе реформы заняли коррупция и казнокрадство. И. Рибар, в последствие участник Народно-освободительной войны, писал: «Доверенные лица, вначале неимущие, неспособные, без подготовки и опыта... за краткое время обогатились, а позднее стали депутатами от радикалов и министрами». Реформа сопровождалась произволом высшего эшелона. Так, премьер Н. Пашич приобрел 3 тыс. га в Македонии и 1,5 тыс. га в Косове [6].
При всем том был сделан заметный шаг вперед в капиталистическом развитии аграрных отношений и общем движении страны по пути капитализма. Что касается Хорватии (с Далмацией), то на 31.03.1931 г. (то есть после завершения реформы) картина землевладения была следующей.
Разумеется, отношения рынка продолжали действовать, и это сказывалось на соотношении разных групп земельных собственников в 30-х годах.
Все сложнейшее исследование целей, методов и результатов аграрной реформы в Югославии в целом и, в частности, в Хорватии осуществлено Миливое Эричем, из труда которого здесь приведены небольшие выборки [10].
При незначительной промышленности огромные размеры имела скрытая безработица и эмиграция, начавшаяся еще в последние десятилетия XIX в. В 20-х годах только в США уехало 3А миллиона человек, в том числе 350 тыс. хорватов, 300 тыс. словенцев, но лишь 60 тыс. сербов (в Сербии масса крестьян имела хотя бы небольшие участки). Эмигранты направлялись также в Австралию и Аргентину.
С 1925 г. начал ощущаться аграрный кризис, падение цен на сельскохозяйственные продукты. Крестьяне были не в состоянии платить налоги, задолженность стала невыносимой. Все это вызвало общее обострение социально-политических противоречий в стране, тем более в Хорватии, где крестьянское движение получило организованный характер. В 1927 г. Далмация, Герцеговина и Черногория пострадали от неурожая и голодали. Низкая урожайность, трудности экспорта парализовали экономику. В Боснии и Македонии невыносимые для крестьян условия создавала казенная монополия на табак.
И все же экономическое положение Хорватии и Словении отличалось: это были наиболее развитые в промышленном отношении страны Королевства СХС, и они приобрели более широкий, чем раньше, рынок и возможности промышленного развития. Правда, в Хорватии преобладали текстильная и пищевая отрасли. Металлические ископаемые использовались слабо. Но, например, по вывозу меди Югославия лидировала в Европе. В ряде отраслей преобладал иностранный капитал (производство цемента, добыча нефти, химия, лесообработка, кожевенное дело и др.). Наиболее значительными были французские вложения, затем английские, германские, итальянские, чехословацкие. Югославия была очень выгодным полем для активности иностранного капитала. Правительство способствовало притоку инвестиций и получило ряд займов из Франции и США. 10 млрд. долларов королевство получило в виде военных репараций. До 30-х годов крупнейшим финансовым центром королевства был Загреб, а хорватская буржуазия была наиболее сильной.
Но в целом Югославия являлась весьма неблагополучной страной. Так, по смертности от тяжелых болезней, особенно туберкулеза, Королевство СХС оказалось во главе самых отсталых стран Европы, «обогнав» в этом отношении только Румынию. Разрыв в уровне жизни и культуры (та самая гетерогенность, упомянутая Ловренчичем) характеризовался хотя бы тем, что в Словении было 9% неграмотных (и вообще Словения была среднеразвитой страной Европы), а в Македонии — 84%; турецкое население практически было сплошь неграмотным.
Первые же выборы в конституанту дали невиданный ранее успех ХНКП. За самостоятельную республику проголосовало 230 тыс. избирателей. Партия получила 50 мест. Только избирательная геометрия помешала большему успеху ХКНП. Так, в сербских областях для избрания одного Депутата было достаточно 2—3 тыс. избирателей, в Хорватии и Далмации — 4,5-4,7 тыс. К тому же ХНКП пока что боролась только в Хорватии и Славонии, тогда как за нее голосовали бы многие хорваты в Герцеговине, Далмации и др. Но и при этом ХНКП стала четвертой партией в Королевстве СХС. После выборов ХНКП включила в наименование слово «республиканская» (ХРКП).
С 1920 г. по 1925 г. ХРКП бойкотировала скупщину, так как партия отказывалась принести присягу королю. Пашич привлек мусульман обещанием возмещения за конфискованную у бегов землю, словенцев — предоставлением чиновничьих должностей.
Второй партией Хорватии стало Хорватское сообщество, объединившее Старчевичеву партию права и Прогрессивную демократическую партию (И. Лоркович, историк Д. Шурмин). Но оно получило только 11 мест, в том числе в Боснии и Герцеговине — 7, в Хорватии — 3, в Далмации — 1. Католическая Хорватская народная партия — 3 места, Хорватская партия права — 3, от Далмации прошел также внепартийный Анте Трумбич, когда-то один из популярных лидеров хорвато-сербской коалиции и горячий сторонних Югославии в эмигрантском Югославянском комитете времен войны. Демократическая партия С. Прибичевича (сербы) — сторонники унитаристского югославизма — получила в Хорватии 19 мест. Радикалы Н. Пашича получили в Хорватии 9 мест.
В начале 1919 г. раскололась Социал-демократическая партия Хорватии и Славонии. Левые резко возражали против вступления лидера партии В. Корача в правительство (в качестве министра социальной политики). Кстати, Корач был убежден, что длительное проживание разных югославянских «племен» в одном государстве в условиях быстрого роста промышленности приведет к полному культурно-политическому слиянию их в одну нацию вопреки «провинциальному» сепаратизму. Особенно он подвергал нападкам С. Радича за «отсталость», «реакционность», национализм. Свою же линию сотрудничества с королевским режимом он считал примером интернационализма [11].
20-23 апреля 1919 г. левые социал-демократы на съезде в Белграде создали Социалистическую рабочую партию Югославии (коммунисты). В 1920 г. на съезде в Вуковаре она получила название Коммунистической партии Югославии (КПЮ). Вскоре партия одержала победу на ряде общинных выборов, завоевав относительное большинство и в Загребе. В конституанте коммунисты получили 7 мест (31 тыс. голосов) и стали второй партией Хорватии после ХРКП. Все эти результаты были аннулированы правительством. Крестьянская партия отбросила принцип национального единства «триплеменного народа» югославян и выдвинула требование признания прав македонского народа. ХРКП и КПЮ стали главными противниками режима.
Конституция или «обзнана»? Когда ХРКП, праваши, Югославский клуб отказались своим голосованием утвердить конституцию и конституанта лишилась необходимого для этого большинства, правительство радикалов и демократов (Пашич—Прибичевич) решило считать голосование действительным, если конституцию поддержит больше половины депутатов. В обмен на уступки этот трюк поддержала ЮМО (Югославская мусульманская организация) и 10 депутатов словенских «земледельцев» во главе с Б. Вошняком (Кметийская странка), а также несколько турок. Однако вскоре скупщину покинули коммунисты (52 депутата) и ЮМО. Порвал с властью и А. Трумбич, недавний министр иностранных дел. Правительство собрало 233 голоса, против было 35, отсутствовало 161. Так 28 июня 1921 г. была принята конституция, тут же прозванная Видовданской [1], «Видов дан» (день св. Вита) был трагическим днем истории сербского народа, но ему был придан характер национального праздника. 28 июня 1389 г. сербское войско было уничтожено османами, что привело к гибели средневекового сербского государства. 28 июня 1914 г. Г. Принцип застрелил австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда... Что обещал Сербии и Королевству СХС новый Видовдан?
Еще до принятия конституции, 29-30 декабря 1920 г., было опубликовано «извещение» («обзнана») — закон, которым вводились жестокие наказания за коммунистическую активность. Фактически он применялся уже раньше. Сторонники коммунистических взглядов не имели права учиться в высших школах и занимать должности в администрации. Прибичевич создал погромную «организацию югославских националистов», действовавшую под покровительством полиции. Активное участие в этом принимал один из бывших лидеров хорватской социал-демократии Ю. Деметрович (теоретик национального вопроса в духе «югославского единства»). Летом 1921 г. он стал наместником в Хорватии. В 1922 г. Деметрович распустил национальные общества: спортивное, женское, художественное, закрыл ряд газет, изгнал со службы 400 учителей и профессоров. Против преследований в Хорватии выступила часть сербских деятелей культуры и Сербской демократической партии Л. Давидовича. Террор обрушился также на албанцев и македонцев.
Основное содержание конституции [12]. Государство было объявлено парламентарной централизованной монархией. Король командовал армией, назначал и снимал премьер-министра, созывал и распускал парламент, предлагал и утверждал законы, назначал высших чиновников и нес представительские функции. Формально были гарантированы политические свободы. Введено всеобщее избирательное право. Часть сербских радикалов выразила недовольство включением в государство хорватов и словенцев.
Через день после принятия конституции рабочий С. Стеич бросил бомбу в наследника престола, через месяц коммунист А. Алиягич застрелил бывшего министра внутренних дел — инициатора «обзнаны». Вскоре был принят «закон о защите государства», предусматривавший 20-летнее заключение или смертную казнь за антигосударственную деятельность. Закон 1921 г. имел в виду прежде всего коммунистов и хорватскую оппозицию. Вместо регионов было создано 33 области, разделенные на округа. Великих жупанов областей назначал король. Хотя конституция предусматривав деление в соответствии с «естественными», «социальными» и хозяйственными условиями, власти особенно постарались «неестественно» разделить Хорватию. Загреб, в прошлом город с избираемым магистратом, столица автономной Хорватии, стал центром рядового округа.
В 1923-1924 гг. С. Радич пытался ознакомить общественность Лондона, Вены и Москвы с «хорватским вопросом». Но только в Москве его выслушали. ХРКП вступила в Крестьянский интернационал, за что Радича на родине обвинили во вступлении в Коминтерн [13]. Когда правительство возглавил Л. Давидович, Радич вернулся и приступил к кампании митингов, на которых критиковал режим, не щадя и короля. К власти вскоре пришли Пашич и Прибичевич. В начале 1925 г. ХРКП была объявлена коммунистической и все ее руководство арестовано. В Хорватии жандармерия учинила невиданный произвол. За два месяца 1925 г. было больше преследований, избиений палками, арестов, чем за предыдущие пять лет режима [I3J. Лига наций игнорировала поток жалоб («большевиков», как сообщали югославские власти) из Хорватии.
В 20-е годы политический режим был очень неустойчив: сменилось более 20 правительств. Ставший в 1921 г. королем Александр оказался весьма властолюбивым. Он опирался на реакционное офицерство и получил опору в бывших мусульманских землевладельцах, предоставив мусульманам права в сфере культуры. Но мусульманское крестьянство страдало от «патриотических» банд, якобы мстивших мусульманам за вековое угнетение.
Новый зигзаг в политике С. Радича заключался в объединении хорватской оппозиции вокруг ХРКП в Хорватский блок, который собирал все национальные силы (хорватское сообщество, партия права). Блок обратился к «цивилизованному миру» с призывом создать хорватское государство в рамках Королевства СХС. Как и прежде, ответом было молчание: ведь королевство являлось одной из опор Версальской системы. Тем более что правительство повело политику сближения с Италией.
В 1924 г. Н. Пашич подписал с Муссолини «Римский протокол»: Италии официально была передана Риека, которую уже захватили итальянские фашисты. Антифашистская хорватская молодежь организовала демонстрацию протеста. В ответ был убит Владимир Гордан, ставший в это время символом хорватского сопротивления [14].
ХРКП решила испытать себя в скупщине. На выборах 1923 г. ХРКП собрала 473,7 тыс. голосов и получила 69 мандатов. Расширение влияния ХРКП на словенцев и мусульман побудило Пашича подписать с Радичем «Марков протокол», где он обещал пересмотреть политику «парцелляции Хорватии» (как ее назвал Радич).
На выборах 1925 г. Радич руководил кампанией партии из тюрьмы, куда его заключили по «закону о защите государства». Несмотря на насилия и даже стрельбу полиции в избирателей, ХРКП в" союзе с Хорватским сообществом получила 533 тыс. голосов и 67 мест в скупщине. К «коммунисту» Радичу присоединился Трумбич со своей либерально группировкой (Хорватское единство) и либерал И. Лоркович со своей группой. В дальнейшем Трумбич весьма радикально выступал в рядах оппозиции. Радич неутомимо руководил партией из тюрьмы. 27 марта 1926 г. Павле Радич, племенник лидера и депутат, заявил в скупщине, что партия признает «все нынешнее положение согласно Видовданской конституции с династией Карагеоргиевичей во главе» и собирается вести «позитивную политику», а изменение государственного устройства возможно путем соглашения между сербским, хорватским и словенским народами».
В тюрьме Радича посетил представитель короля и предложил ему «участвовать в политической жизни», так как влияние Радича-заключенного было опаснее! ХРКП признала династию, конституцию и вступила в скупщину, призывая к «национальному согласию». Радич был освобожден из тюрьмы. Определение «республиканская» из названия партии было изъято, о Крестинтерне — никаких упоминаний. На вопросы друзей Радича: что это — политический крах? — лидер партии отвечал: одержав успех на выборах, надо испытать легальный путь.
Так как правительство не имело в скупщине большинства, король решился на отставку Прибичевича (как мешавшего «национальному согласию») и сформировал правительство Пашича—Радича. Хорватский лидер стал министром просвещения. В этих условиях хорваты торжественно отметили 1000-летие своего королевства. Присутствовали и король с королевой. С. Радич был послан представителем государства в Лигу наций. Пашич обещал снизить налоги в Хорватии, ускорить аграрную реформу, ввести местное самоуправление. Но ничего сделано не было. В связи с коррупционным скандалом, в котором были замешаны «знатные господа», Радич в 1926 г. покинул правительство, соглашение радикалы— ХКП было разорвано.
В это время умер Никола Пашич, крупнейший сербский политический деятель с 1903 г., главный «автор» Королевства СХС. Для радикалов Пашича «Великая Сербия» означала государство, как минимум, включающее всех сербов, в том числе живущих анклавами среди других народов (при этом были присоединены Косово и Македония). Что касается всей Югославии (Королевства СХС), то она рассматривалась как расширенная «Великая Сербия», достигшая внешних рубежей югославян. Несмотря на опасения многих сербских радикалов, Пашич и его последователи полагали, что Сербия справится с нелегкой задачей освобождения и подчинения югославян, не признавая их равноправия. Пашич не перестал быть великосербским идеологом, он лишь попытался совместить «югославизм» с этой национальной сербской идеологией. В настоящее время (в конце XX - начале XXI в.) некоторые сербские авторы, как и хорватские, отзываются об идее югославизма как о роковой ошибке как хорватов, так и Пашича, как о несчастье, постигшем югославянские народы.
Отставка Прибичевича побудила его задуматься о многом. Он понял, что идея создания новой «единой» нации неосуществима и вредна, что это результат добронамеренной фантазии. Фактически же она направлена на укрепление великосербского режима, господство Белграда и Сербии, игнорирование сербов вне «малой Сербии», которых двор использовал как свое орудие — из них рекрутировались полицейские, чиновники, террористические отряды ОРЮНА, тогда как высшие чины подбирались из «малой Сербии». Все это означало крах его многолетней деятельности.
Король воспринял эволюцию Прибичевича как поражение режима, как предвестие еще худшего. 4 октября 1927 г. Радич посетил Прибичевича: «Добар дан, Светозаре», — «О, здраво, како си, Степане». И все [5]. После многих лет Радич встречался с Прибичевичем, как иронизировал лидер ХКП, как «старые друзья (они сотрудничали в 90-х годах XIX в. — В.Ф.) и новые сотрудники» и создали «Крестьянско-демократическую коалицию» (Прибичевич был лидером сербской Независимой демократической партии), то есть коалицию хорватов и сербов (из бывших австро-венгерских земель); их называли «пречанскими» от слова «преко», то есть за «старой сербской границей». Сербские авторы отмечали, что «пречанские» сербы по умонастроению ближе хорватам, чем белградским сербам! Прибичевич, бывший столп режима, представлял именно «пречанских»... Он увидел, что большое многонациональное государство имело провинциальное правительство, руководствующееся идеями начала века.
Крестьянско-демократическая коалиция (КДК) 1927г. была выражением недовольства, охватившего не только хорватское, но и сербское население бывших австро-венгерских областей — Славонии, Воеводины, Боснии и Герцеговины, Далмации. КДК решила поддерживать только те правительства, которые будут держаться принципов демократии, равноправия народов, парламентаризма. По всей стране деятели КДК пропагандировали равноправие в сфере налогов. В феврале 1928 г. Прибичевич выступил за пересмотр конституции, против областного деления. Радич требовал объединить Хорватию, Славонию и Далмацию. КДК стала «пречанским фронтом», получила широкую опору в крестьянстве, в населении городов. Преследования КДК имели и социальные причины. С. Радич не уставал повторять, что гегемонизм, коррупция, грабеж — сущность политики власти [13]. Разгорелась яростная полемика в печати. В июне 1928 г. Радич снова выступил за конфедерацию. Газета «Единство» призвала уничтожить Радича.
20 июня 1928 г. сербский радикал П. Рачич, выступая с трибуны парламента, стрелял в хорватских депутатов. Двое были убиты, депутат Иван Гранджа пытался прикрыть Радича, но лидер ХКП был тяжело ранен. Через несколько дней, когда, казалось, наступило улучшение, Радич был перевезен в Загреб. Вся страна застыла в ожидании событий. Но порядок был сохранен. КДК покинула скупщину, заявив, что произошло запланированное политическое убийство. На панихиде убитых депутатов Павла Радича и Дж. Басаричека Прибичевич заявил, что хорватский народ имеет право на свою государственность. Во время болезни Радича Прибичевич выступал на митингах и в печати. Неоднократно он разговаривал с королем, утверждая, что федерация — единственное спасение государства и необходимо пойти навстречу хорватам. Александр заявил, что федерация для него неприемлема, но в крайнем волнении он сказал, что готов пойти на «раздел» государства, отделение Хорватии: «Так как мы не можем остаться вместе, лучше мирно разделиться, как Швеция и Норвегия. Если Радич принимает мое предложение, может завтра объявить об отделении». Ошеломленный Прибичевич ответил, что это предложение — «государственная измена», что король не может так говорить. Александр продолжал: «Не было бы больших трудностей, как Вы думаете. Огромное большинство сербов осталось бы в своем государстве, меньшем, но гомогенном, сильнее нынешнего...» [13].
С. Радич одобрил ответ Прибичевича. Оба они опубликовали заявление, что КДК энергично отклоняет мысль, что она противник государства. Речь может идти о законном изменении конституции и «обеспечении равноправия всех провинций и всех частей нашего народа». При новой встрече с Прибичевичем король предложил создать нейтральное правительство. Радич с этим согласился, но тут же добавил: ничего из этого не выйдет, мы — честные люди, а это шакалы... Еще на одной аудиенции — со старым югославистом словенцем Г. Жерявом король вновь заговорил об «ампутации» (разделе) страны. Тот ответил: «Ваше величество, вижу один выход — и это ваше отречение», за что был изгнан из кабинета... [15].
В августе 1928 г., во время этих переговоров, умер Степан Радич. Депутаты КДК в знак протеста против преступления покинули скупщину и отказались считать законными ее решения. Эту бумагу еще успел подписать Радич. В проводах Радича участвовали сотни тысяч людей, поклявшихся бороться за свободу. Смерть Степана Радича явилась поводом для углубления общегосударственного кризиса и огорчения хорватского народа. Не только сторонники ХКП, но весь народ пришел в движение. Похороны С. Радича в Загребе (22 августа 1928 г.) превратились в политические манифестации народа против режима. В схватках с полицией были погибшие.
В Хорватии распространялось мнение, что решение устранить Радича было принято королем, что, во всяком случае, он являлся подстрекателем преступления.
Председателем ХКП и крестьянско-демократической коалиции стал Владко Мачек, адвокат, ранее — заместитель Радича. Он заявил о продолжении борьбы за то, чтобы «хорват был единственным господином на хорватской территории», имел свой сабор и правительство. Ситуация оставалась напряженной. В день десятилетия Королевства СХС жандармы стреляли в демонстрацию студентов.
6 января 1929 г. король Александр Карагеоргиевич провозгласил монархическую диктатуру. Король заявил, что демократия оказалась несостоятельной, что «нормальные отношения» между партиями стали невозможными, что между королем и народом не должно быть посредника (парламента), что парламент стал препятствием любому «плодотворному труду». Видовданская конституция была отменена, парламент распущен. Главой правительства и министром внутренних дел был назначен генерал П. Живкович, командир королевской гвардии. Правительство было подобрано из малоизвестных лиц, в том числе хорватов. Государство получило новое название «Королевство Югославия», что должно было подчеркнуть единство всего народа, полное равноправие всего населения. Рептильная печать наполнилась славословиями по адресу короля.
В 1929-1935 гг. на хорватского крестьянина обрушился мировой аграрный кризис, катастрофически упали цены на зерно и мясо, не было возможности продать добытый тяжким трудом урожай, не было и возможности прожить, нанявшись работать в промышленность. В первые годы кризиса даже обычный для хорватского крестьянина путь — эмиграция в Америку — не сулил ничего, так как невиданной ни раньше, ни позже «депрессией» были поражены и Соединенные Штаты. По-видимому, не только тупик национальных противоречий привел правящие круги к королевской (фактически военно-монархической) диктатуре, но и страх перед последствиями кризиса, перед исстрадавшимся народом (данные о кризисе см.: [16]). На это обстоятельство обращалось внимания меньше, чем следовало.
Был произведен новый передел страны. Вместо 33 областей создано 9 бановин: Дравская (с центром в Любляне), Савская (Загреб), Врбасская (Баня Лука), Приморская (Сплит), Дринская (Сараево), Зетская (Цетинье), Вардарская (Скоплье), Моравская (Ниш), Дунайская (Нови Сад). Банов назначал король. Хорватская территория была разделена между четырьмя бановинами. Так же были разделены Босния и Герцеговина.
Продолжалась политика репрессий. За два годы диктатуры жандармами было убито 76 хорватов. Производились многочисленные аресты. Был арестован и Светозар Прибичевич, один из «отцов» Королевства СХС. Больной туберкулезом, он был освобожден по ходатайству президента Чехословакии Г. Г. Масарика и эмигрировал в Прагу, Париж и снова 0 Прагу, где вскоре умер. В «Письме сербам» он призывал сербов Хорватии и Боснии не служить режиму диктатуры, так как это было бы изменой тем странам, в которых они живут. Он успел издать книгу «Диктатура короля Александра», разоблачавшую режим в Югославии, — это важный источник по межвоенной истории страны.
В январе 1929 г., после провозглашения диктатуры, депутат скупщины Анте Павелич основал движение отпора (усташи). Уехав за границу, он и небольшая группа его последователей издавали газеты, в которых пропагандировали борьбу за независимость. Постепенно возникли вооруженные группы усташей. Всего за пределами Югославии скопилось свыше тысячи членов усташских организаций, в основном ориентировавшихся на Муссолини и небольшая часть — на Гитлера. Усташи были связаны с австрийской и венгерской разведкой. Небольшие группы усташей возникли в ряде стран Европы и в Америке. Усташи были крайне правой, шовинистической, черносотенной организацией. Их составляли великохорватски настроенные интеллигенты, студенты, отставные офицеры, чиновники, немного представителей духовенства [7]. В 1932 г. был написан «Устав» движения. Задачей движения была провозглашена вооруженная борьба за освобождение Хорватии, включая Боснию до Дрины. Усташи спекулировали на имени основателя партии права А. Старчевича, который, в отличие от них, был сторонником демократического строя, и Э. Кватерника, сторонника, по его словам, «самых либеральных учреждений».
В середине 30-х годов, предвидя приближение войны, Павелич сочинил записку фюреру, в которой описал положение хорватов в Югославии и предложил свои услуги рейху. Этот листок лежал без движения до войны, когда услуги Павелича были востребованы. Павелич был готов исполнить любое указание немецкого фюрера. Уже в этом была заложена основа предательской политики, не имевшей общего с заветами А. Старчевича, сторонника полного государственного суверенитета Хорватии. Конечно, националистические выступления основателей партии права (60-х годов XIX в.) были использованы фашистскими преступниками. Но нелепо полагать, что без этих выступлений не было бы фашистских преступлений коллаборационистов в 40-е годы XX в. Зародыши хорватских эмигрантских шовинистических организаций появились вскоре после возникновения Королевства СХС.
С 1929 г. Югославия, как отмечалось, была охвачена экономическим кризисом. Продолжались убийства оппозиционных деятелей, судили группу коммунистов во главе с Тито, был арестован В. Мачек, усташи производили диверсии из Италии и Венгрии. Правящие круги Франции были обеспокоены положением дел у своего союзника Югославии, члена Малой Антанты. Король Александр был вынужден, хотя бы для видимости, восстановить конституционный режим. В 1931 г. король продиктовал новую конституцию: предусматривался двухпалатный парламент, но правительство было ответственно только перед королем; нейтралистский режим был сохранен.
В ответ на эту политику крестьянско-демократическая коалиция 7.11.1932 г. выступила с так называемыми «Загребскими пунктациями», основным автором которых был А. Трумбич. Сербская гегемония, говорилось здесь, навязанная Хорватии с самого начала (существования Югославии), угрожает развитию народа. Поэтому надо вернуться к 1918 г. и устранить сербскую власть из Хорватии. Затем заново обустроить государство и обеспечить прогресс всех народов. Пунктации встретили широкий отклик, в них видели федеративную или конфедеративную программу. Пунктации были поддержаны в Черногории, Словении, мусульманами Боснии. Они стали программой ХКП и КДК (в том числе ее сербской части, то есть большинства «пречанских» сербов). В. Мачек за участие в подготовке «Пунктаций» был присужден к 3-м годам тюрьмы.
Усташи, решив отомстить за Радича, стали охотиться за королем Александром. Покушение, подготовленное в 1933 г., было раскрыто и его организаторы повешены. Вскоре представилась другая возможность. Король отправился для переговоров во Францию морским путем, но в Марселе и Париже его ждали группы усташей и македонских националистов. 9 ноября 1934 г. в Марселе Александр и французский министр иностранных дел Луи Барту, оба противники германского реваншизма, находясь в автомобиле в центре приветствовавшей их толпы, были застрелены македонским террористом. Павелич и его близкий сотрудник, как вдохновители преступления, были заочно приговорены к смертной казни, но итальянцы их скрыли [13).
На пути к Бановине Хорватии. В Югославии при малолетнем наследнике Петре власть перешла к наместничеству, но фактически государство возглавил князь Павел, либерал и англофил. Был освобожден Мачек и на май 1935 г. назначены выборы в скупщину. На них оппозиция получила 37,4% голосов. Премьером стал сербский радикал М. Стоядинович. Он создал проправительственную коалицию — Югославское радикальное сообщество. Впервые с 1918 г. власти признали существование «хорватского вопроса» и необходимость его решения. Но об этом не хотели и слышать сербские фашисты — «Збор» во главе с Д. Лётичем. При попустительстве местных властей они терроризировали население Хорватии и Боснии. Жандармерия вновь стала расправляться с крестьянами, избивая их дубинками. В 1935, 1937 и 1938 годах жандармы убили и ранили десятки крестьян. В 1937 г. жандармы стреляли в большую группу молодежи, собравшуюся в Сене под хорватским флагом на концерт сараевского Певческого общества, — было убито семь человек.
В связи с исключительной ролью, которую сыграла КПЮ во главе с И. Броз Тито в Народно-освободительной войне 1941-1945 гг., необходимо обратить внимание на изменение взгляда компартии на национальную проблему в монархической Югославии. До 1936 г. компартия придерживалась взгляда, что Югославия как «детище Версаля» (и опора антисоветских сил на Балканах) должна быть ликвидирована, однако в связи с быстро нараставшей гитлеровской угрозой — смертельной угрозой для балканских и особенно югославянских народов — КПЮ (1936 г.) призвала к сплочению всех антифашистских сил Югославии, настаивала на необходимости путем массовых действий, устранив существующий консервативный режим, добиться свободы всех народов страны. Была выдвинута идея «созыва Конституанты», которая бы «свободно и без майоризации решила все вопросы взаимоотношений разных национальностей в рамках свободного демократического федеративного государства» (выделено мной. — В. Ф.). Здесь вновь прозвучала программа федерации.
Тогда же была организована компартия Хорватии (КПХ), также имевшая целью «суверенную Конституанту», чтобы достичь «демократического соглашения» между народами. Это был новый федеральный коммунистический югославизм. Партия выступила против фашистских демагогов, предателей Павелича и др.; вспомнила крестьянина М. Губеца (представителя народа) и его врагов [17].
КПЮ объективно была неспособна, при всей доброй воле народов Югославии, простых людей, боровшихся с фашистскими оккупантами и их местными слугами, создать демократическую федерацию, ее лидеры хотели власти, но она сделала шаг в направлении, которое вопреки утопии КПЮ открыло возможность национального суверенитета и независимости народов на демократической основе. Это была неисповедимая поступь самой Истории (хорватские христиане сказали бы: неисповедимы пути Господни).
В 1937—1938 гг. В. Мачек, опираясь на растущую оппозицию, безуспешно добивался от Стоядиновича коренных реформ политического устройства в духе программы ХКП и КДК. На выборах 1938 г. оппозиция во главе с Мачеком получила 44% голосов (максимальное число с 1918 г.),а правительство—54%. Вокруг ХКП объединился почти весь хорватский народ. Мачек доказывал Павлу, что без смены правительства политический кризис не устранить. Стоядинович ушел в отставку. Князь Павел и правительство Д. Цветковича в условиях надвигавшейся мировой войны намеревались наконец решить хорватский вопрос. Уже была предана и погибла Чехословакия. Силы рейха, оккупировав Австрию, стояли на границе Югославии. Дорог был каждый день для достижения соглашения с хорватами. Компромисс был необходим для существования государства. Но чтобы понять это, правящим кругам потребовалось 20 лет политического кризиса.
Князь Павел заявил, что национальный и государственный унитаризм нетерпимы. В апреле 1939 г. начались сербско-хорватские переговоры.
Поездка в Рим и Лондон убедила князя Павла в близости войны. Вернувшись, он настоял на ускорении переговоров вопреки давлению великосербских кругов. Текст «Соглашения Цветкович—Мачек» был опубликован 26 августа 1939 г., за пять дней до нападения гитлеровцев на Польшу. Для установления добрых нормальных отношений между сербами и хорватами времени было недостаточно.
Хорваты вошли в новое правительство в Белграде, сразу же был опубликован «Закон о Бановине Хорватии».
Бановина Хорватия получила власть в областях: земледелие, торговля, промышленность, лесное и рудное дело, строительство (сельское), социальная политика, здравоохранение, просвещение, физическое воспитание, внутренние дела. Власть хорватского правительства практически распространялась на всю территорию, населенную хорватами, а также на сербские анклавы. Был восстановлен сабор, администрацию возглавлял бан, назначаемый королем, но ответственный перед сабором и королем. Хорватия могла самостоятельно собирать налоги. Центральное правительство в Белграде ведало обороной, иностранными делами, внешней торговлей, транспортом, связью. Спорные вопросы решал конституционный суд [7].
С прежним «югославизмом» и унитаризмом было покончено. Возможно, дальнейшие реформы привели бы к федеративному устройству Югославии. После Соглашения 1868 г. создание Бановины стало крупнейшим событием в устройстве Хорватии, если не считать 1918 г. Но компетенция Бановины 1939 г. была шире, чем Хорватии и Славонии в 1868 г. Первым баном был назначен Иван Шубашич. Идея А.Трумбича 1916-1918 гг. (сначала Югославия, потом переговоры) осуществилась, но ее автор скончался в 1938 г.
Главным пороком идеи Бановины было игнорирование интересов мусульманского народа Боснии и Герцеговины, который был разделен между Бановиной и остальной Югославией.
ХКП, отражая настроения огромного большинства хорватского народа, в ожидании войны высказалась за нейтралитет, продолжение реформ в Югославии и сохранение в ней Хорватии как субъекта политики. КПЮ была намерена соединить борьбу с фашистскими агрессорами с социалистической революцией. Задачи КПЮ на случай войны обсуждались на 4 конференции КПЮ в Загребе осенью 1940 г.
Под нажимом фашистского блока 25 марта 1941 г. был объявлен договор о вступлении Югославии в Тройственный союз, но 27 марта в результате государственного переворота и народного восстания к власти пришли прозападные офицеры. Лозунгом народа было: лучше война (по-сербски - рат), чем пакт! У власти был поставлен юный Петр II, в правительство вошел и Мачек.
1 Заявление правительства Сербии в скупщине 7.12.1914 г.: «Правительство Королевства... считает свой единственной задачей обеспечить успешное завершение этой великой войны, которая с момента возникновения стала одновременно борьбой за освобождение и объединение всех наших несвободных братьев Сербов, хорватов и словенцев» [1].
2 Кроме трех «основных» частей «троименного» народа в Королевстве СХС было много национальных меньшинств: это — венгры, немцы, румыны, словаки, чехи, болгары, итальянцы, турки, греки; македонцы, босняки (мусульмане), черногорцы особыми народами не признавались.
3 Напоминаем, что кадастровый йох (=ютро) = 0,57 га.
<<Назад Вперёд>>
Просмотров: 6567