Глава VI. Возникновение социального неравенства внутри франкского народа — Условия в Римской провинции Галлии ко времени завоевания ее франками.
|
загрузка...
|
Мы видели (в III главе), что имеются все основания признавать германцев первобытного времени обществом почти вполне равных людей, разумеется постольку, поскольку речь идет о свободных, о членах племени. Первые признаки начинающегося социального неравенства имелись уже налицо, главным образом в том, что на должность вождей избирались постоянно члены одних и тех же семейств, благодаря чему спустя много поколений эти семейства становились несколько выше всех остальных членов племени. Однако, это имело еще совсем мало значения, так как сами вожди — герцог, король — не обладали никакой правительственной властью над остальными членами племени, а должны были лишь исполнять их постановления. Действительным правительственным органом являлось народное собрание, в котором лично участвовали все свободные, что при небольшом размере племен того времени было еще возможно и являлось общим правилом.
Когда немного столетий спустя на исторической сцене появились франки, такое состояние почти полной свободы и равенства уже существенно изменилось. Теперь уже налицо имелась вполне заметная действительная королевская власть. Не только сам Хлодвиг, но уже его отец и дед, а также и князья мелких племен, которых устранил Хлодвиг, отнюдь не являлись уже простыми исполнителями того, что решало народное собрание, — они правили и делали распоряжения собственной властью. Король не был уже, как в прежние времена, "первым между равными", он стоял, облеченный особенными правами и силой, над народом. Как это произошло, мы не знаем. Все вероятия говорят за то, что в непрерывных боевых походах тех веков создалась необходимость более строгой военной дисциплины. Германцы, разумеется, не остались при примитивной тактике простого натиска на врага; в результате непрерывного военного опыта, а также и от римлян они научились действительному военному искусству — недаром ведь многие из них были на римской службе в качестве простых солдат и даже полководцев, — а это искусство сводилось к движению больших масс под единым командованием и при строгой дисциплине9. Отсюда вполне могла развиться длительная власть королей, так как собственно в ту пору война почти не прекращалась. С другой стороны, возникает также известное неравенство имуществ. Королю нужны во время войны военачальники, помощники его, и при дележе добычи им должна была доставаться большая доля. Однако, точно мы этого не знаем. Напротив, известное неравенство должно было возникать уже из факта оседлости. Вспомним, что франки — как алеманы и бургунды — продолжали переселяться не всей массой. Часть их оставалась на раз занятых местах и делила пахотные земли между собой. И если сперва наделы каждой семьи были приблизительно одинаковы, то уже большее количество детей должно было ухудшить положение одних семей в сравнении с другими. И это тем более, когда постепенно, хотя и очень медленно, земля сделалась частной собственностью. Тогда младшие дети должны были оставаться без земли или же приходилось отцовское владение делить между всеми детьми, и при большом количестве детей, на долю каждого приходилось очень немного. Правда, еще в течение ряда столетий это могло возмещаться дальнейшей расчисткой земли из-под все еще неисчерпаемых первобытных лесов, но как только исчезает полное общинное хозяйство, неизбежно появляется известное неравенство имуществ, а это в конце-концов ведет за собою неравенство в социальном положении и в политическом влиянии.
И потому у франков времен Хлодвига не было уже речи о прежней свободе и равенстве всех членов племени. Теперь уже существовали богатые и бедные, знатные и простонародье, хотя эти различия в то время еще не выступали с такой резкостью, с какою связаны эти понятия для нас в настоящее время. Но во всяком случае, "даже внутри сельской общины уже не существовало равенства имуществ, не существовало его даже в отношении размеров пользования общественными лугами и лесами" (Альмендой)10.
Таким образом, внутри франкскрго народа произошли существенные перемены, он давно уже перестал представлять собою то общество "свободных и равных", какое мы знали в первобытные времена, когда франки продвинулись в Галлию и захватили эту страну.
В четвертой главе мы уже видели, какие условия они там застали: они попали в развитое, разделенное на классы общество, в котором сверх того личная свобода отдельного лица чем дальше, тем больше исчезала. В той мере, в какой благодаря уничтожению общинной собственности у многих людей исчезали источники существования, так что они вынуждались устремляться в города, уменьшались рабочие сын в деревне. Этому думали помочь тем, что прикрепили крестьян к земле; колон не мог уже покинуть поместье, какое он обрабатывал по поручению помещика; в случае ухода он подвергался строгому наказанию и кроме того в цепях возвращался на место. Точно так же поступали и в городах. Там существовали государственные оружейные фабрики, суконные мануфактуры, красильни, работавшие для удовлетворения потребностей римского войска, кроме того, там имелись и другие предприятия, рабочие которых тоже принудительно были прикреплены к местам своей работы, причем не обращалось внимания на то, кем они были первоначально — свободными, вольноотпущенниками иди рабами. В рудниках заходили даже так далеко, что выжигали клейма на руке или плече, чтобы работники не могли убежать. "Государство заставляет сыновей отдельных ремесленников заниматься профессией своих отцов и обосновывает такое принуждение потребностями народа в пище и питье, в одежде и жилище" (Лампрехт, т. I, стр. 294).
К этому присоединялось, что, подобно всем остальным провинциям Западной империи Галлия подвергалась неслыханному грабежу со стороны Рима. "В смертельно больной стране господствует чиновничье войско правительства, высасывающего всю кровь" (Лампрехт). Взимались ужасно тяжелые налоги, "подоходный налог, натуральная повинность по почтовой гоньбе и по исправлению дорог, поставка хлеба для войска и чиновников, пошлины, патенты на торговлю (т.-е. налог за право заниматься торговлей), дорожные пошлины и т. д." Однако, отнюдь не следует предполагать, что все это вызывалось исключительно испорченностью чиновничества. Римский фиск нуждался в громадных средствах. Здесь не место рассматривать причины постепенного упадка и окончательной гибели Римской мировой империи. Но несомненно существенную роль при этом играл один уже факт ее громадного протяжения. Достаточно представить себе, что она охватывала почти весь известный в то время мир, от берегов Португалии до самой Месопотамии, от рубежа Африканских пустынь до Дуная и Рейна. Даже в настоящее время, в XX столетии, не существует ни одного государства таких громадных размеров. Единообразно управлять такой громадной областью и защищать ее в военном отношении было бы вряд ли возможно даже в настоящее время, в век железных дорог и телеграфов. Тогда же это было просто немыслимо. Такое государство должно было распасться. Но пока оно дошло до этого, управление и армия поглощали колоссальные суммы, которые приходилось извлекать из провинций. "Фиск набрасывался с безумной жадностью на провинции, из которых высасывал последние гроши. Правительство при этом не останавливалось ни перед какими средствами... Можно с уверенностью утверждать, что в провинциях в четвертом столетии не оставалось уже ни одного гроша чеканенной монеты... Все поглотила ненасытная пасть дракона — дефицита, который царствовал в Риме, города, называемого Орозием брюхом, которое никогда не может насытиться, которое все пожирает и тем не менее всегда остается голодным, которое высасывает последнюю каплю крови из других городов и все же постоянно испытывает голод, неизменно терзаемый новой алчностью"11. Громадные затраты звонкой монеты, которые не могли быть покрыты при тогдашней технике горного дела новой добычей металлов, повели в тех веках к недостатку, а в конце-концов к почти полному исчезновению благородных металлов, и уже одно это, не говоря даже о других причинах, должно было подорвать почву денежного хозяйства, которое 300 лет тому назад достигло высокого процветания в Империи Августа, и под конец привести к возврату к натуральному хозяйству. В Галлии, когда туда пришли франки, это развитие было в полном ходу, и рука об руку с ним шел упадок торговли, запустение городов. "Города пустеют, они снова превращаются в села; покинутые дворцы стоят между огородами и навозными кубами... И новая стена уменьшенной территории города возводится из развалин старых великолепных построек" (Лампрехт, т. I, стр. 295).
В такие-то условия попали франки в V и VI столетиях, и нам остается лишь выяснить, как они приспособились к этим условиям и дальше развивались.
9Достаточно, например, прочесть у Дельбрюка T. II, стр. 267) описание сражения при Страсбурге, где в 357 году император Юлиан разбил алеманов, чтобы получить ясное представление о том, как было уже высоко развито полководческое искусство германских вождей того времени.
10Штейнгаузен, История германской культуры, 1904, стр. 42.
11Иосиф Сальвиоли, Капитализм в древности, 1912, стр. 243. Орозий жил около 418 года.
<<Назад Вперёд>>
Просмотров: 5577