Наследники Чингисхана

загрузка...

Два года после смерти Чингисхана, в положенном трауре, при временном правительстве, прошли для империи спокойно. Это свидетельствовало о том прочном и строгом административном порядке, который установил в своей империи ее великий основатель и законодатель – Чингисхан.

В 1229 г. был созван курултай для выбора нового императора и для обсуждения различных государственных вопросов.

У Чингисхана было четыре сына-наследника (от первой законной жены). Старший, Джучи, не ладил с отцом, и еще в 1221 г. он удалился в свой улус и в начале 1227 г. был убит подосланными убийцами. Дети его, Орда и Бату, получили скромные улусы на бесплодной северо-западной окраине империи. Орда – Южную Сибирь, а Бату – урало-каспийскую степь с Хорезмом в придачу.

Второй сын Чингисхана, Чагатай, был «хранителем Ясы», и улусом его была Центральная Азия.

Третий сын, Угэдей, получил Западную Монголию и Джунгарию. Его-то и рекомендовал Чингисхан избрать на престол, поскольку Чагатай был очень крут и строг. Угэдей, как оказалось, был добр и склонен к чрезмерным возлияниям, поэтому не казался опасным для монгольской знати, опасавшейся ханского произвола.

Четвертый сын, Толуй, получивший по монгольскому обычаю ядро владений рода борджигинов – центральную и западную части Монголии, был одним из самых способных полководцев и энергичных правителей. Военную выучку он получил в Китае, сражаясь против лучших чжурчжэньских полководцев под руководством Субэтэя, который за пятьдесят лет военной службы не потерпел ни одного поражения и ни разу не нарушил Ясы. Близость к Субэтэю обеспечила Толую популярность в войсках.

Надо отметить, что разделу подлежали только тюрко-монгольские степи, используемые для кочевой жизни, а покоренные страны на культивируемых землях вокруг Пекина или Самарканда оставались территориями империи. Сыновьям Чингисхана не приходила в голову мысль делить эти земли или сделаться императором Китая, ханом Туркестана или шахом Ирана, как это произошло позже с их преемниками. По всеобщему «братскому» согласию империя должна была остаться империей. По законам кочевников, несмотря на абсолютную власть хана, государство принадлежало, скорее, не ему лично, а всей ханской семье.

Опять-таки по монгольской традиции и по праву «хранителя очага» Толуй оставался регентом (1227–1229 гг.) до избрания нового великого хана.

К моменту смерти Чингисхана из состава армии в 129 тыс. человек перешло, по его завещанию, в распоряжение Толуя 101 тыс. человек. Всем остальным наследникам было завещано 28 тыс. воинов, в том числе Джучи – 4 тыс. человек. «К ним присоединилось много войск из русских, черкесских, кыпчакских, маджарских и других народов, присоединенных к ним впоследствии», – добавляет Рашид-ад-Дин.

Итак, курултай 1229 г., согласно воле Чингисхана, утвердил Великим императором Угэдея.

На курултае Угэдей провозгласил три главных направления, по которым должны одновременно идти завоевательные кампании:

1) закончить покорение Северного Китая;

2) устранить появившегося в Индии и успевшего завоевать часть Восточного Ирана султана Джелал-ад-Дина (сына шаха Мухаммеда), выставившего претензии на персидский престол; 3) поход на Европу. Таким образом, тюрко-монгольская экспансия должна была продолжаться по всем направлениям.

В своих решениях Угэдей прислушивался к советам киданя Елюй Чуцая, уйгура Чинкая и мусульманина Махмуда Ялавача; по всем важным делам он консультировался со своим старшим братом Чагатаем.

В первую очередь Угэдея заботила ситуация в Китае, а не персидские дела. Поэтому в 1230 г. главная тюрко-монгольская армия под командованием Толуя была послана против империи Цзинь. Чтобы гарантировать успех кампании, Угэдей заключил соглашение с империей Сун в Южном Китае. Сун изъявила желание послать военный контингент против Цзинь с условием, что после победы тюрко-монголы отдадут им провинцию Цзинь-Хэнань. Во взаимодействии с Сун тюрко-монголы завершили завоевание империи Цзинь к 1234 г. Толуй умер до окончания кампании.

Угэдей отказался поделиться с империей Сун завоеванными землями, после чего последние попытались захватить бывшую цзиньскую провинцию Хэнань. Это послужило сигналом к началу войны. Но оставим пока Китай и обратимся к кампании против Кореи и Ирана.

На самом востоке империи тюрко-монголы начали присматриваться к Корее. В 1231 г. Корее был представлен ультиматум. Формальным поводом к войне было убийство в 1225 г. монгольского посла Чжу-Чуюя, который возвращался с ежегодной корейской данью. После воцарения Угэдея, в рамках принятой стратегии по окончательному покорению Северного Китая, было принято решение покончить с самостоятельностью государства Корё, а не просто получать от него дань. Таким образом, в условиях последнего этапа войны с Цзинь монголы пришли к выводу о необходимости иметь в тылу Корею, полностью лишенную самостоятельности, которая бы безропотно пополняла ресурсы монгольской империи.

В сентябре 1231 г. в Корею был послан корпус под командованием Саритай-хорчи. Было взято свыше сорока городов, но далеко не все города оказались легкой добычей. У Анбуксона армия Корё была разгромлена. Когда в декабре 1231 г. основная часть Саритая подошла к корейской столице Кэгён, запаниковавшие правители Корё согласились заключить мир на монгольских условиях – передать огромную дань золотом, серебром, тканями, одеждой и лошадьми. Кроме того, Саритай расставил на земле Корё тюрко-монгольских наместников.

Выплату всего объема дани корейцы не смогли осуществить, и монголы опять направили в Корею Саритая с карательной миссией, но он погиб «от случайной стрелы». Тем не менее тюрко-монголы добились своего – Корё признала верховную власть хана Угэдея, согласилась направить к нему заложников, членов королевской семьи, и выплачивать дань.

Тюрко-монголы приняли за правило отправлять в Корею карательную экспедицию каждый раз, когда нарушались сроки подачи дани или не выполнялись приказы монгольского хана.

По некоторым данным, за последующие 25 лет в Корее было убито, угнано, умерло от бедствий войны около полутора миллионов человек.

Что касается вторжения в 1230 г. тюрко-монголов на Кавказ, то поначалу оно было вызвано борьбой с хорезмшахом Джелал-ад-Дином. Джелал-ад-Дин вместо подготовки своей армии к битве с монголами погрузился в передневосточную политику, желая увеличить свои владения за счет Ирана, Северной Сирии и Грузии. Результатом этого было столкновение со всеми западными соседями. Тогда же появились тюрко-монголы в Азербайджане, где располагалась его ставка. Оставленный большинством сторонников и преданный собственным визирем, Джелал-ад-Дин бежал в горы Курдистана, где и был убит разбойниками, которые даже не знали, кем он был. После его гибели, в августе 1231 г., задачей корпуса под командованием Чормагана стало окончательное завоевание Грузии, Армении и Азербайджана.

Одним из последствий поражения и гибели Джелал-ад-Дина стал разброд туркменских (огузских) войск: они оказались без вождя. Некоторые из них вернулись в Туркестан и признали сюзеренитет тюрко-монголов, другие мигрировали на запад, в Сирию и Малую Азию. Около пятисот семей во главе с Ертогрулом достигли сельджукского султана. Ертогрул стал вассалом султана и получил землю близ Сугута во Фригии, недалеко от византийских границ. И этот фактор сыграл главную роль в будущей истории Переднего Востока, поскольку сын Ертогрула Осман стал основателем Османской империи. Более крупная группа туркменских воинов, обозначаемых как «хорезмийцы», двинулась в Ирак и предложила свои услуги местным мусульманским правителям.

Итак, с падением империи Цзинь и исчезновением с политической арены Ирана Джелал-ад-Дина тюрко-монголы были готовы к новым завоеваниям.

Последовательность действий войска Чормагана описал Киракос Ганзакеци: «Они постепенно разорили всю страну персов, Атрпаракан, Дейлем, захватили и разорили большие, великолепные города Рэй и Исфахан… И вот достигли они страны Агванк (Кавказская Албания, совр. Азербайджан, Карабах и Армения). Подобные нашествия постигли и остальные области – Карс, Ани и Лори». Происходившая в Грузии междоусобица и неумелое управление царицы Русудан сильно облегчили покорение страны, которая была захвачена всего за один год. Грузия стала тюрко-монгольским протекторатом.

Деятельность корпуса Чормагана можно подытожить следующим образом: укрепление власти тюрко-монголов на завоеванных землях Закавказья и Передней Азии, а также проведение разведки боем в двух направлениях – на границах халифата и Румийского султаната сельджуков в Малой Азии.

Тюрко-монгольская армия была готова к атаке на владения сельджукских султанов в Малой Азии. Но в правление Угэдея это не было осуществлено.

В 1235 г. был созван совет курултая, на котором решили предпринять четыре наступательные кампании одновременно: две на Дальнем Востоке – против Кореи, которая вновь восстала, против империи Сун в Южном Китае, одну на Ближнем Востоке – против Ирака, Сирии, Транскавказа и сельджукского султана в Малой Азии и одну на Западе – против Европы.

Итак, три армии под предводительством тюрко-монголов вторглись в Южный Китай. Однако военные действия приняли затяжной характер и не менялись на протяжении последних лет правления Угэдея. Тюрко-монголы одержали победу в Корее, где сопротивление было сломлено после нескольких тяжелых сражений (1241 г.). Что касается империи Сун, то конец этому затяжному конфликту был положен племянниками и наследниками Угэдея Мункэ и Хубилаем в 1279 г., о чем речь пойдет дальше.

В западном направлении при Угэдее были достигнуты большие успехи.

Западные земли рассматривались как территория расширения улуса Джучи, поэтому главнокомандующим западного фронта был назначен его сын Бату. При раздаче тюрко-монгольских войск Чингисханом Джучи досталось 4 тыс. воинов, а этого было недостаточно для подобного похода. Поэтому Бату создал новые армейские подразделения из туркменских племен и иных тюрков, что проживали в его улусе, но все равно этого было недостаточно для завоевания Запада, тогда Угэдей приказал, чтобы все улусы Монгольской империи направили войска на помощь Бату. Таким образом Западная кампания стала панмонгольским делом.

Бату возглавлял совет, представлявший всех потомков Чингисхана: сыновья Угэдея – Гуюк и Кидан, сын Толуя – Мункэ, сын и внук Чагатая – Байдар и Бури. Каждый из них привел отборные монгольские войска. Субэтэй – лучший из монгольских полководцев – был назначен, в нашем понимании, начальником штаба. Ядро армий Бату состояло примерно из 50 тыс. воинов, а с вновь сформированными тюркскими соединениями и вспомогательными войсками армия составляла примерно 120 тыс. воинов. Все было подготовлено так хорошо, как любой из классических походов Чингисхана.

В 1236 г. монгольские войска переправились через Волгу и взяли город Великий Булгар (около Казани). Затем Мункэ напал на кыпчаков в низовьях Волги. Часть кыпчаков покорилась захватчикам и впоследствии стала основой населения монгольского ханства, которое называлось по имени бывших хозяев страны Кыпчакским ханством (Дешт-и-Кыпчак), известным также под названием «Золотая Орда». Оно принадлежало улусу Джучи. Один из кыпчакских предводителей, Бачман, какое-то время продолжал сражаться на берегах Волги и в конце концов был взят в плен на островке в нижнем течении реки (зима 1236/37 г.) и по приказу Мункэ убит. В 1238 г. Мункэ покончил с кыпчаками. Тогда кыпчакский вождь Котян ушел в Венгрию, уведя с собой 40 тыс. семей, и там принял христианство. Зимой 1239/40 г. монголы завершили покорение степей Южной Руси.

Корпуса Мункэ и Гуюка, выступая против кыпчаков и аланов, прошли победным маршем в направлении от Нижней Волги, вдоль берегов Каспия к стенам Северного Кавказа и устью Дона. В этой «облаве» тюрко-монголы сумели в основном завершить покорение кыпчакских родов Прикаспия. В «Сокровенном сказании» весь поход 1236–1240 гг. называется Кыпчакским, что указывает на значимость для тюрко-монголов действий именно против кыпчаков.

Вслед за Булгаром и кыпчаками наступила очередь Руси. В 1237 г. состоялся курултай и, «по всеобщему соглашению», пошли войной на Русь. К осени тюрко-монголы сосредоточили свои силы в двух основных районах – в низовьях реки Воронежа и на южных границах Рязанского княжества. Пока тюрко-монголы находились на исходных позициях, встревоженные русские княжества искали способ договориться, точнее, откупиться, как это делалось с прочими кочевниками. Но эти ожидания не только не оправдались, но, видимо, еще и притупили бдительность русских князей. Из мест сосредоточения тюрко-монголы выступили на Рязань. Навстречу войску направилось посольство, которое возглавил рязанский князь Федор Юрьевич, но его посольство закончилось трагически – он был убит вместе со всеми своими людьми по приказу Бату. В «Повести о разорении Рязани Батыем» видится причина физического уничтожения в том, что князья отказались «рязанских князей тщери или сестры на ложе». Но тут, возможно, сыграло роль другое обстоятельство – отправив посольство к тюрко-монголам, рязанцы одновременно стали выдвигать свое войско навстречу им. Поэтому Бату решил опередить рязанцев и, упредив возможное соединение последних с суздальцами, первым двинулся на них.

Бату с главными силами вторгся в Рязанское княжество и взял Рязань, которая пала в декабре 1237 г. Отсюда они направились на Москву. Хотя она не была еще главным русским городом, но центральное местоположение делало Москву важной целью стратегии Субэтэя. Взяв Москву, которую Субэтэй сжег, они не только блокировали Владимир, но и стали угрозой для всего русского севера, включая богатый Великий Новгород – финансовую основу великого князя. Юрию II оставалось лишь отступить, чтобы организовать сопротивление на Верхней Волге.

После шестидневной осада Владимира город был взят в феврале 1238 г., и все, кто уцелел, были убиты, включая княжескую семью. Владимир был разрушен, а тюрко-монголы, не останавливаясь, двинулись к реке Сить. Русские, которых перехитрили монголы, были разбиты, а Юрий II погиб.

Теперь дорога к Новгороду была открыта. Однако наступление весенней оттепели сделало дороги непроходимыми. Тюрко-монгольская армия повернула назад и направилась на юг. Лишь только городок Козельск задержал их в пути: осада Козельска длилась семь недель.

Воссоединившись, тюрко-монгольское войско провело лето и раннюю осень на территории современной Украины, занимаясь реорганизацией, собирая припасы и объезжая пригнанных из района современного Казахстана лошадей. В течение 1239 г. тюрко-монгольской армией предпринимались лишь малые военные операций.

Около 1240 г. армии Бату были готовы возобновить свой поход на запад. Летом этого года монголы захватили и разорили города Переяславль и Чернигов. Затем Мункэ, который, очевидно, командовал авангардом, послал эмиссаров в Киев с требованием подчиниться. Киевом в это время управлял наместник, назначенный князем Даниилом Галицким. Киевские власти приказали убить посланников Мункэ. После нескольких дней сопротивления Киев был взят штурмом в декабре 1240 г. и разрушен.

Поражение военных сил русских княжеств и разрушение их основных центров привело к полной катастрофе общерусской обороны, исчезла даже потенциальная возможность противостоять врагу.

В течение 1238 г. тюрко-монголы заняты утверждением своей власти над кыпчаками и аланами, окраинные русские княжества попадают под удар только в связи с действиями против этих народов или в результате обычных набегов для грабежа; в 1239 – начале 1240 г. основные силы тюрко-монголов заняты на Кавказе, нанесен удар по южным русским княжествам (Переяславскому и Черниговскому) – потенциальной фланговой угрозе для тюрко-монгольских армий, разведана боем оборона оставшейся пока неразграбленной богатой Киевской земли; осенью 1240 г. последний поход Бату на Русь, окончательно завоевываются юго-западные земли Руси перед походом на запад Европы.

Итак, можно сформулировать основную причину полного поражения СевероВосточной Руси во время первой кампании «Батыева побоища» – стратегическое и тактическое превосходство тюрко-монголов, которое определяется рядом факторов: 1) вооруженные силы Руси были раздроблены на значительном пространстве, что дало возможность тюрко-монголам, имевшим превосходство в маневре и инициативе бить их по частям, имея в каждом конкретном случае подавляющее преимущество (как сказано в «Слове о полку Игореве»: «Усобица князем – на поганыя погыбе»; 2) качественное превосходство тюрко-монголов даже в случаях относительного равенства в численности; 3) эффект неожиданности, сила и динамика удара тюрко-монгольской армии.

После полного разгрома русских войск, многие из западнорусских князей искали убежища в Венгрии и Польше, что дало Бату повод, если таковой был нужен, напасть на эти две страны. Общую численность его армии, которая пришла в Центральную Европу, можно оценить как не превышающую 100 тыс. человек.

Основным объектом интереса монголов в Венгрии было то, что она представляла собой самую западную точку степной зоны и могла служить отличной базой для тюрко-монгольской кавалерии в любой из ее будущих операций в Центральной Европе так же, как она выполняла эту роль для Аттилы и его гуннов восемь столетий назад. Кроме того, сами мадьяры когда-то были кочевниками, а история их происхождения тесно связана с тюрками, что делало возможным их участие в тюрко-монгольском союзе.

Поход на Польшу представлял интерес лишь с целью устранения потенциальной угрозы правому флангу в операции против Венгрии.

Итак, к концу 1241 г. тюрко-монгольской угрозе подверглась не только Центральная, но и Западная Европа.

В то время феодальную Европу разрывали внутренние противоречия и, кроме того, разгорался конфликт между светской и духовной властями римской католической Европы – борьба между императором Фридрихом II и папой, в которой каждый делал все возможное для подрыва престижа другого.

Тюрко-монголы через Волынь и Галицию проникли в Польшу и при Лигнице в 1241 г. наголову разбили польско-немецкое рыцарское ополчение.

Тем временем другое тюрко-монгольское войско проникло в Венгрию через проходы в Карпатах и разгромило венгерскую армию при Шаяве. Вслед за тем тюрко-монголы взяли Пешт и, преследуя венгерского короля, дошли до Адриатического моря. Однако в Моравии противники нанесли тюрко-монголам поражение под Ольмюцем и заставили одну из тюрко-монгольских армий отступить в Венгрию на соединение с главными силами. Здесь Бату получил известие о смерти хана Угэдея.

Угэдею должно было быть пятьдесят один год ко времени его смерти (декабрь 1241 г.). Он, кажется, подорвал свое здоровье неумеренным пьянством. Незадолго до своей кончины, оценивая свои достоинства и грехи, он отметил с похвальной открытостью, что имел два основных порочных увлечения: вино и женщины.

Бату спешно отошел со своим войском через Болгарию, Валахию, Молдавию и Кыпчакские степи на восток, так как обострение противоречий внутри тюрко-монгольской империи требовало его непосредственного вмешательства: в самом тюрко-монгольском войске образовались партии, столкновение между которыми было неизбежно и которое сулило побежденным жестокую смерть.

Бату хотел повлиять на выбор нового великого хана, в особенности потому, что сам считался потенциальным кандидатом. Более того, в ходе венгерской кампании он поссорился с сыном Угэдея Гуюком и внуком Чагатая Бури, которые вернулись в глубоком возмущении в Монголию. По жалобе Бату Угэдей сделал суровый выговор обоим князьям. Теперь, после смерти Угэдея, можно было ожидать, что они будут мстить, интригуя против Бату. Бату был, очевидно, обеспокоен: борьба за власть в тюрко-монгольской политике казалась ему более важной, нежели завоевание Европы. И это спасло Западную Европу от тюрко-монгольского вторжения.

Фактически, как хозяева евразийской степной зоны, тюрко-монголы теперь могли контролировать всю Центральную Азию и большую часть Восточной Европы – евразийского субконтинента. Основной период тюрко-монгольских завоеваний закончился.

Итак, в течение тридцати пяти лет родилось и представило свои требования мировым лидерам могучее государство, завоевавшее огромные территории в Азии и Европе.

Смерть Угэдея в 1241 г. породила затяжной политический кризис в самой Монголии. Чагатай умер в 1242 г., и внуки Чингисхана оказались в довольно сложной ситуации – кто из них взойдет на трон?

Гуюк и Бату были непримиримыми соперниками. И дети Чагатая присоединились к Гуюку, а сыновья Толуя – к Бату.

До сбора курултая надо было предпринять множество политических маневров, и четыре года (1242–1246 гг.) были годами междуцарствия; регентшей в этот период была жена Угэдея, которая рассчитывала сохранить трон своему старшему сыну Гуюку. Дабы обеспечить себе свободу действий, регентша сместила трех помощников Угэдея: Елюй Чуцая, Чинкая и Махмуда Ялавача. Елюй Чуцай умер несколько месяцев спустя.

Главным политическим изменением в годы междуцарствия в Монгольской империи было основание Бату Кыпчакского ханства в Южной Руси, впоследствии известного как Золотая Орда. Столицей ее был город Сарай на Нижней Волге. Созванные в Сарай ведущие восточнорусские князья принесли вассальную клятву верности Бату. Количество тюрко-монгольских войск увеличилось: в дополнение к туркменам присоединились многочисленные кыпчакские и аланские воины. Таким образом, Бату имел хорошо обученную тюркскую армию под командованием верных ему монгольских офицеров.

Что касается внешних дел империи, то активное наступление было предпринято на Переднем Востоке. Байджу-нойон нанес решающее поражение сельджукам в 1234 г., вследствие чего они стали вассалами монголов. Также предложил свое подчинение хан Малой Армении Хетум I, а он контролировал района Киликии напротив острова Кипр. Через него тюрко-монгольское влияние распространилось на восточную часть Средиземного моря.

При Байджу-нойоне политика тюрко-монголов в Закавказье к концу 40-х гг. стала гибче, они сумели договориться с местными феодалами на условиях тюрко-монгольского сюзеренитета, при сохранении феодалов внутри своего владения (тюрко-монголы стали выдавать им ярлыки на владения и золотые пайцзы в знак признания их внутриполитической самостоятельности), выплаты ежегодной дани и выставления ими вспомогательных войск. Для будущей большой войны (1256–1259 гг.), в ходе которой был уничтожен Багдадский халифат, все это оказалось весьма полезным делом.

Из-за соперничества Гуюка и Бату курултай откладывался более четырех лет. В правление вдовы Угэдея интриги и произвол достигли своего расцвета, что породило большое недовольство народа. В конце концов в январе 1246 г. на курултае ханом избрали Гуюка. При его избрании присутствовали Плано-Карпини, посланный в ставку великих ханов папой Римским Иннокентием IX, двое грузинских царевичей, русский князь Ярослав Всеволодович, посол багдадского халифа и посол французского короля Людовика IX Гийом, что свидетельствовало о пристальном внимании европейских и ближневосточных государей ко всему происходящему в далеком Каракоруме. Бату был утвержден ханом Западного улуса (Северо-Западная Азия и Восточная Европа).

За время своего недолгого правления хан Гуюк концентрировал свои усилия на Переднем Востоке. Туда был послан новый командующий Эльчидай-нойон вместо Байджунойона (1247 г.).

Следует отметить, что в начале своего правления Гуюк возвратил на прежние должности Чинкая (несторианского христианина) и Махмуда Ялавача. Именно через Чинкая Гуюк вел переписку с папой. Большинство христиан при дворе Гуюка были несторианцами, но были там и православные – в основном русские ремесленники. «Нас также уверили христиане, принадлежащие к персоналу его дома, что он (Гуюк) близок к принятию христианства» – так писал Плано-Карпини в своих донесениях папе Римскому.

Позиция Гуюка в отношении папского призыва принять христианство была однозначна: он отказался рассматривать пожелание папы и предложил папе и королям лично прибыть в Монголию, чтобы продемонстрировать ему (Гуюку) свое уважение. Папские притязания на универсальное лидерство столкнулись с не менее универсальными притязаниями монгольского императора. В отношениях между ними трудно было ожидать сотрудничества.

Но план новой экспансии на Переднем Востоке, казалось, базировался на объединении с христианами против мусульман. И это подтверждают инструкции Гуюка, данные его представителю Эльчидай-нойону.

С политической точки зрения отношения между Гуюком и Бату были напряженными, отчасти из-за отказа последнего присутствовать на курултае. Летом 1248 г. Бату направился в улус Гуюка, но получил известие, что Гуюк со своими войсками двинулся навстречу Бату. Было совершенно очевидно, что намерения у Гуюка недобрые. Однако Гуюк умер на расстоянии недели пути до лагеря Бату. Можно сомневаться в естественности его смерти.

Что касается Эльчидай-нойона, то он не мог быть уверен, что инструкции Гуюка остаются в силе. Безусловно, доброжелательное отношение Гуюка к христианству должно было вызывать недовольство со стороны так называемой тюрко-монгольской партии, члены которой все еще были устойчивы в своих традиционных верованиях.

После смерти Гуюка Монголию охватил тяжелый политический кризис. В этот период регентство приняла вдова Гуюка, которая не могла продолжать политику мужа на Переднем Востоке. И когда прибыли ко двору посланники Людовика IX с предложением сотрудничества, она потребовала от короля ежегодной дани. Когда 7-й крестовый поход закончился поражением, а сам Людовик был взят в плен мусульманами, согласно историку Жуанвилю, «король очень сожалел о том, что некогда послал миссию».

В 1250 г. по поводу наследования трона обострились противоречия между потомками Джучи и Толуя, – с одной стороны, и потомками Чагатая и Угэдея – с другой. По всему было видно, что в этом противовесе верх берут Бату и Мункэ.

На курултае в июле 1251 г. Мункэ был провозглашен великим ханом, поскольку Бату отказался от трона в пользу своего единомышленника.

Одним из первых шагов нового хана было уничтожение сторонников дома Чагатая и Угэдея. Переход от дома Угэдея к дому Толуя был, разумеется, государственным переворотом.

Мункэ был действительно талантливым и энергичным правителем. В его правление были предприняты два основных тюрко-монгольских наступления – на Переднем Востоке и в Южном Китае.

В связи с походом тюрко-монголов на Передний Восток Людовик IX вновь решил прийти к соглашению с ними.

Услышав о добром отношении Бату к христианам и обращении в эту веру его сына Сартака, король послал новую францисканскую миссию в Южную Русь. Один монах остался при дворе Сартака, другие продолжили свой путь в Монголию, ко двору Мункэ. Прибыв туда, они подчеркнули дружелюбие Бату и обращение Сартака в христианство. В этой связи Мункэ сделал торжественное заявление о своем полном согласии с Бату. «Подобно тому, как солнце посылает всюду свои лучи, моя власть и власть Бату простирается всюду» – так сказал Мункэ, согласно записям об этой миссии монаха Вильяма Рубрука.

Когда Людовик IX получил через свою миссию письмо Мункэ, он нашел там мало приемлемого для себя, поскольку великий хан в качестве основы будущего сотрудничества требовал его формального подчинения Монгольской империи.

В 1253 г. на очередном курултае было принято решение завершить войну в Китае, для чего был назначен царевич Хубилай, и освободить от мусульман Иерусалим, что было поручено царевичу Хулагу. В истории этот поход получил название «Желтый крестовый поход».

Выбор кандидатур для ответственнейших операций кажется удивительным. Христианские симпатии Хубилая ни для кого не были тайной, а его направили в страну, где господство над умами делили конфуцианцы, даосы и буддисты. Хулагу был открытым почитателем Майтреи, мистического направления буддизма (мессианская идея о пришествии «Будды будущего»), пользовавшегося особым покровительством монгольских ханов, а ему велели защищать христианскую веру! Можно думать, что Мункэ, тонкий и умный политик, дал эти назначения не случайно. Призрак отпадения окраин уже начал тревожить расширявшуюся монгольскую империю, и было крайне важно, чтобы контакт наместника с подданными не становился полным. Хан-иноверец всегда должен был искать поддержку у центральной власти, что очень и очень препятствовало его отпадению. Поэтому Хубилай для покорения Южно-Китайской империи получил кыпчакские и аланские войска, а Хулагу сопровождала свита из буддийских монахов-уйгуров, тибетцев и китайцев, связанных со своими родными странами и их повелителем великим ханом Мункэ.

Но, с другой стороны, были приняты меры к тому, чтобы предотвратить возможное поражение армии из-за недостаточного контакта с местным населением. Жена Хулагу, кераитка Докуз-хатун, была христианкой и покровительницей христиан. Начальник штаба найман Кит-Бука-нойон был ревностным несторианцем, и помощников он подобрал из единоверцев. Наконец, в союз с тюрко-монголами вступил царь Малой Армении Хетум I, который в 1253 г. лично прибыл в ставку Мункэ и просил хана рассмотреть семь статей договора о союзе. Эти статьи столь любопытны, что стоит их привести хотя бы в сокращении. Царь просил хана: 1) креститься со всем народом;

2) установить дружбу христиан и татар;

3) освободить духовенство от податей; 4) возвратить Святую землю христианам; 5) покончить с багдадским халифом; 6) по необходимости всем татарским военачальникам без промедления оказывать ему помощь; 7) вернуть земли, ранее отнятые у армян мусульманами. Очевидно, хан отдавал себе отчет в трудности затеянного предприятия, потому согласился на условия армянского царя и тем обеспечил себе его активную помощь. Больше того, Хетум привлек к союзу с тюрко-монголами антиохийского князя Боэмунда.

Итак, основная армия Хулагу сформировалась в Монголии в 1253 г. Все было предпринято для обеспечения успеха экспедиции. Четыре тысячи техников китайской армии были мобилизованы для обеспечения работы военных механизмов, предназначенных для метания камней, дротиков и горящей смолы на вражеские города. Фураж для кавалерийских лошадей и их пополнение собирались армией Хулагу на всем пути от Монголии до Ирана. Вперед были посланы инженеры для строительства или ремонта мостов над главными реками; огромные склады провианта и вина были созданы в Иране.

В сентябре 1255 г. Хулагу достиг Самарканда и в январе 1256 г. пересек Амударью с отборными войсками; в этом пункте его армия была укреплена несколькими подразделениями армии Кыпчакского ханства.

Первым деянием Хулагу в Иране было уничтожение исмаилитского государства (государство знаменитых «ассасинов» в Иране просуществовало с 1090 по 1256 г.). В течение года было уничтожено около сотни замков и крепостей сектантов, включая их оплот – Аламут. Большинство членов секты ассасинов было убито или попало в тюрьму, некоторые пошли на монгольскую службу. После подавления ассасинов Хулагу атаковал Багдадский халифат. В феврале 1258 г. Багдад был взят штурмом и разграблен, а халиф, последний из династии Аббасидов, взят в плен и казнен. Хотя весь суннитский мир ошеломила эта весть, шииты не могли не испытывать удовлетворения от крушения лидера «еретиков». Сокрушение Халифата открыло путь к дальнейшим завоеваниям.

Следующей целью Хулагу была Сирия, чьи монахи находились под сюзеренитетом султана Египта.

В 1259 г. Хулагу закончил приготовления для силового вторжения в Сирию. Услышав о кончине великого хана Мункэ, он понял, что его присутствие на курултае важнее, нежели сирийская кампания. Он решил двинуться в Монголию, взяв с собой свои лучшие войска, оставив только 20 тыс. воинов.

Руководство в сирийской кампании было поручено опытному полководцу Кит-Буканойону. Так же, как смерть Угэдея спасла Западную Европу, кончина Мункэ спасла Сирию. Это был еще один пример того, как тюрко-монгольская политика влияла на военные дела.

Султаны династии Айюбидов в Месопотамии и Сирии, несмотря на несомненную доблесть, стали жертвами монголо-христианского союза. Потомки доблестного Саладина, отбившего у крестоносцев Иерусалим в 1187 г. и отразившего Ричарда Львиное Сердце в 1192 г., обарабившиеся курды, не обладали способностями основателя династии и проводили время в междоусобных войнах, даже вступая в союзы с крестоносцами против единоверцев и родственников.

В этой войне проявилось большее, чем когда-либо, ожесточение, потому что тюрко-монголы стали практиковать издевательства при казни пленных, чего до тех пор не наблюдалось. Похоже на то, что они заимствовали некоторые малопочтенные обычаи своих ближневосточных союзников. Мусульманские мечети в Алеппо, Дамаске, Хаме, Хомсе, Баниясе горели, а христианские храмы украшались трофеями. Весна 1259 г. застала тюрко-монгольское войско у Газы. Казалось, что дни господства ислама сочтены.

С 1250 г. Египет управлялся новой династией – Мамлюками, – которая была основана предводителем мамлюкской гвардии бывшего султана; гвардия рекрутировалась из пленных-иностранцев, в основном кыпчакского происхождения. Новая династия дала Египту сильное правление, и, поскольку ожидалось упорное сопротивление султана тюрко-монголам, Хулагу должен был тщательно подготовиться перед решающим ударом. Поэтому после захвата Багдада в монгольских операциях на Переднем Востоке наступило затишье.

Итак, битва между «монголами» и «египтянами», разыгравшаяся в Галилее 3 сентября 1260 г., была, в действительности, дуэлью между двумя группами тюркских солдат. Тюрко-монголы потерпели сокрушительное поражение; сам Кит-Бука был взят в плен и казнен. Это поставило предел тюрко-монгольской экспансии на Переднем Востоке. Тюркские мамлюки не только отстояли Сирию и Египет, но и взяли реванш, окончательно остановив тюрко-монгольскую военную кампанию на запад Старого Света. Битва в Галилее, как безусловная победа ислама, фактически обрекла на вымирание остатки государств, созданных западными крестоносцами в Палестине.

Попробуем разобраться в причинах поражения тюрко-монгольской армии. Египту было ясно, что только мамлюки могут спасти страну от тюрко-монголов, с которыми у мамлюков были личные счеты: они были в свое время захвачены тюрко-монголами в плен и проданы на невольничьих базарах. Покупка воспринималась ими почти как освобождение, и это было совершенно правильно. В Египте они попадали к своим землякам – кыпчакам, черкесам, туркменам, только проданным раньше и успевшим устроиться. Те оказывали прибывающим поддержку и вместе с ними проклинали тюрко-монголов, лишивших их родины и свободы. Но теперь, в 1259 г., тюрко-монголы опять грозили им, и мамлюки знали чем. В надвигавшейся схватке мамлюки имели несколько важных преимуществ. Богатый Египет как база наступления был ближе к Палестине, чем разоренный войной Иран.

На правом фланге наступавшей тюрко-монгольской армии располагалось Иерусалимское королевство, уже потерявшее святой город, но удерживавшее всю прибрежную полосу с сильными крепостями: Тиром, Сидоном и Акрой. Фактическая власть здесь принадлежала тамплиерам и иоаннитам, а контроль над морем – венецианцам и генуэзцам. В то время как вся Западная Европа радовалась победам восточных христиан и сравнивала Хулагу и Докуз-хатун с Константином и Еленой, крестоносные рыцари-монахи заявили, что «если придут монгольские черти, то они найдут на поле сражения слуг Христа готовыми к бою», а папский легат отлучил от церкви Боэмунда Антиохийского за союз с тюрко-монголами. Это была откровенная измена делу, которому они обещали служить.

Второе непредвиденное осложнение возникло в Грузии. До 1256 г. эта страна считалась улусом Золотой Орды, а после смерти Бату перешла в ведение ильхана Хулагу. Население Грузии выросло до 5 млн человек, т. е. почти сравнялось с населением тогдашней Руси.

Тюрко-монголы считали грузин своими естественными союзниками и поэтому не лишили их самоуправления. От Грузии требовались только уплата налогов (сами тюрко-монголы тоже платили подушную подать) и участие в войне с мусульманами, исконными врагами Грузии. И вот в 1259 г. грузины восстали! Это безумство стоило Грузии большой крови, а для христианского дела оказалось трагичным, так как монголы, вместо того чтобы опереться на грузинские войска, истратили свои резервы на разгром их в тот момент, когда в Палестине был дорог каждый человек, таким образом, выиграли от такого стечения обстоятельств только воинственные мамлюки.

Тем временем китайская кампания, которая началась в 1253 г., успешно развивалась под командованием другого брата Мункэ – Хубилая, наиболее способного из всех братьев. Монгольские вожди последовали смелому стратегическому плану, согласно которому сильная армейская группировка под личным предводительством Хубилая блокировала центр империи Сун. Пройдя через провинцию Шечван, войска Хубилая вошли в Юньнань, а к 1257 г. некоторые из подразделений дошли до Тонкина. Успех и растущая популярность Хубилая породили подозрения при дворе Мункэ. В 1257 г. Мункэ вызвал Хубилая в Каракорум и послал генерального инспектора в Южный Китай для расследования предполагаемых нарушений, совершенных администрацией Хубилая. Разрыв между двумя братьями казался неизбежным. Однако Хубилай мудро подчинился приказу Мункэ и вернулся в Монголию, оставив сына Субэтэя, Урьянгэдэя, командовать войсками в тонкинском регионе. Хотя великий хан был удовлетворен объяснениями своего брата, он все же решил лично принять верховное командование кампанией. Хубилаю было доверено командовать армейской группировкой, которая должна была осуществлять операции в Хэнани, Хэбэе и Анвее; Урьянгэдэй получил приказ двинуться на север от Тонкина для соединения с войсками Хубилая. Сам великий хан должен был закончить завоевание Сычуани. В целом все операции развивались успешно. Вскоре, однако, в Сычуани разразилась эпидемия дизентерии, которая нанесла большие потери войскам великого хана. Среди ее жертв был и сам Мункэ. Он умер в августе 1259 г.

Итак, большинство тюрко-монголов приняли лидерство Мункэ. Серия выдающихся военных успехов лишь увеличила его престиж, особенно после его кончины, равно как и престиж Хубилая и Хулагу.

Бату умер в 1255 г., великий хан Мункэ утвердил его наследником Сартака, который немедленно поссорился со своим дядей Берке, заявив ему: «Ты мусульманин, я же держусь веры христианской; видеть лицо мусульманское для меня несчастье». Царевич не ошибся: через несколько дней после своего опрометчивого заявления он был отравлен. Ханский престол перешел к его малолетнему сыну Улакчи, за которого правила его бабушка Баракчин-хатун, вдова Бату. Однако Улакчи скончался столь же быстро, как и его отец, а Баракчин, пытавшаяся в 1257 г. уехать в Иран, была схвачена и казнена. Ханом стал мусульманин Берке, учинивший резню несториан в Самарканде. Однако Берке не изменил политику Бату в отношении Александра Невского и русских земель. Обратимся к предыстории этой политики. С начала XIII в. католическая Европа начала крестовый поход против православных: греков и русских. В 1204 г. Константинополь был взят крестоносцами, основавшими на месте Византийской Латинскую империю. Латыши и эсты были покорены и обращены в крепостных. Та же участь ожидала Русь, но Александр Невский разбил крестоносцев в 1240 г. на Неве и в 1242 г. на Чудском озере и этим остановил первый натиск. Однако война продолжалась, и союзники Александру Невскому были нужны. Поэтому он побратался с сыном Бату, Сартаком, и получил тюрко-монгольские войска для борьбы с немцами. Союз не был разорван и после смерти Александра Невского.

И вот, когда на Русь явились чиновники великого хана, чтобы, переписав население, обложить его налогом, Берке позволил русскому князю организовать убийство этих чиновников, после чего Берке прекратил отсылать деньги, собираемые на Руси, в Монголию. Это означало, что фактический разрыв Золотой Орды с метрополией произошел.

Таким образом, по словам Л. Гумилева, возник симбиоз пришельцев и аборигенов, эпоха продуктивного сосуществования, продолжавшаяся до ХIV в. За это время Русь успела окрепнуть, потому что Золотая Орда стала заслоном Руси с востока. Но об этом речь далее, а сейчас отметим, что поскольку отношения Бату с Мункэ были довольно дружелюбными, то следовало ожидать, что Берке останется лоялен по отношению к дому Толуя.

Предполагалось, что трон твердо обеспечен потомкам Толуя и что Хубилай, как старший из здравствующих сыновей Толуя, станет естественным кандидатом на императорский титул. Однако неожиданно появился другой кандидат, самый младший из братьев Хубилая – Ариг-Бука, встречные претензии которого породили раскол в доме Толуя и дали возможность князьям соперничающих домов бросить вызов власти потомков Толуя. В роли очигина Ариг-Бука жил в Каракоруме и должен был принять регентство после смерти Мункэ. Он превысил свои полномочия и, не дожидаясь прибытия Хубилая или Хулагу, созвал курултай, на котором присутствовали князья и родовые вожди, бывшие поблизости в Монголии. Среди них было несколько известных полководцев. Очевидным намерением Ариг-Буки было самому завладеть троном.

В Монгольской империи междуцарствие всегда вело к остановке всех дел и требовало личного присутствия чингисидов на курултае. Кроме того, Хулагу не ладил с Берке, мусульманином и врагом несторианской церкви. Поэтому ильхан срочно вернулся в Иран. Хубилай, получив известие о смерти Мункэ, заключил временное перемирие с династией Сун. Когда он достиг Пекина и услышал о намерениях Ариг-Буки, его силы были достаточны, чтобы утвердить свою власть.

Монголы в армии Хубилая составляли абсолютное меньшинство, но порядки были монгольские, и верность хану гарантировалась тем, что дезертировать в Китае было равносильно мучительному самоубийству. Благодаря такому стечению обстоятельств Хубилай стал самым сильным из всех монгольских принцев.

Первым контрдействием Хубилая стал созыв соперничающего курултая близ Долон-Нор в Северном Чихли. Это собрание посетили некоторые родственники Хубилая, а также сын Угэдея Кидан и внук младшего брата Чингисхана, Темуга-очигин. Этот курултай вряд ли можно назвать законным, но таковым не был и курултай, собранный Ариг-Букой 6 мая 1260 г. Хубилай был провозглашен своим курултаем великим ханом; две недели спустя другой курултай избрал императором Ариг-Буку. В коренном юрте наступил период двоевластия. Все попытки Хубилая достичь компромисса потерпели фиаско, и между двумя братьями разразилась война. Последователи Ариг-Буки попытались перетянуть армии в Шечван и Ганьсу на его сторону, но были разбиты полководцами Хубилая. В следующем году армия Хубилая вторглась в Монголию. Вслед за этим Ариг-Бука отправился в Джунгарию и вступил в союз с Алугу, внуком Чагатая, которого Ариг-Бука признал ханом Мавераннахра. Хубилай использовал дипломатию вместо войны и преуспел, отколов Алугу от Ариг-Буки. Последний в итоге сдался. Хубилай объявил, что простил его, хотя сообщники его были арестованы (1264 г.). Несколько недель спустя стало известно, что Ариг-Бука скончался.

Что касается Хулагу, то быстрые действия Хубилая и Ариг-Буки по созыву каждым своего собственного курултая сделали невозможным его присутствие на каком-либо из них, вследствие большого расстояния между Ираном и Монголией. Хулагу заявил о своей полной поддержке Хубилая и вернулся в свою ставку в Иране, чтобы укрепить власть и организовать новую кампанию против мамлюков. Однако эти планы пришлось отложить из-за его столкновения с кыпчакским ханом Берке, но об этом в следующем разделе.

Остановимся на том, как развивались события на Переднем Востоке после убийства Кит-Буки и о потерянной цели Крестовых походов.

Дальнейшие события развивались подобно лавине, которую можно столкнуть или не столкнуть, но нельзя остановить. Агония Иерусалимского королевства длилась 31 год, до 18 мая 1291 г., когда последние крестоносцы покинули сирийский берег. Но последствия содеянного ими потянулись в прекрасную Францию, где тамплиеры стали жертвой лукавства тех, кого они искренне считали своими лучшими друзьями, – короля Франции и папы Римского. С 1307 по 1313 г. длился жуткий процесс над тамплиерами, обвиненными в поклонении Бафомету, поругании святынь и множестве других грехов, в которых они виновными себя не хотели признавать. Но помнили ли они в промежутках между пытками, прикованные к стенам французских застенков, что именно благодаря их ордену, деяниям их предшественников было уничтожено христианское наследие Сирии, убиты врагами пришедшие к ним на помощь союзники и благодаря всему тому навсегда потеряна цель Крестовых походов – Святая земля.

Таким же трагичным было положение тюрко-монголов в Иране. Идея основания христианского царства на Переднем Востоке была утрачена, так как населенные христианами земли попали в руки врага. Одновременно Бейбарс (мамлюкский султан) завел сношения со своими соплеменниками в Золотой Орде и склонил на свою сторону Берке. Между Хулагу и Берке давно назревала вражда из-за разных культурно-политических ориентаций. Еще около 1256 г., когда начался Желтый крестовый поход, как отмечал Тизенгаузен, Берке воскликнул: «Мы возвели Мункэ-хана на престол, а чем он нам воздает за это? Тем, что отплачивает нам злом против наших друзей, нарушает наши договоры… и домогается владений халифа, моего союзника… В этом есть нечто гнусное».

Однако согласно монгольской Ясе золотоордынские части сражались в войсках ильхана во время похода на Багдад и Дамаск. Но после поражения Кит-Буки Берке послал своим командирам предписание покинуть армию Хулагу и, если не удастся вернуться домой, уходить в Египет. Так те и поступили, умножив войска мамлюков (1261 г.). После этого война Золотой Орды и Ирана стала вопросом времени. Очевидно, не случайно в том же году Берке учредил православную епископию в Сарае. Друг мамлюков и враг несториан искал опоры в православной церкви и на Руси.

Переговоры между кузенами – Хулагу и Берке – длились много лет без особого результата. Наконец Берке двинул свою армию на Транскавказ; битва закончилась серьезным поражением войск Хулагу (1263–1264 гг.).

Хулагу умер в 1265 г., Берке – в 1266 г. Конфликт между ильханом (наследником Хулагу) и кыпчакским ханом продолжался с неослабевающей силой, но, несмотря на это, как хулагуиды, так и джучиды признали Хубилая в качестве сюзерена. Оба посылали ему войска для завершения завоевания империи Сун.

Итак, Хубилай мог сохранить тюрко-монгольских воинов в новой кампании в Южном Китае, которая началась в 1267 г. Большинство его армии состояло из солдат, рекрутированных в Иране и Руси. Китайский полководец из Северного Китая был назначен главнокомандующим. В целом отношение Хубилая к Китаю отличалось от его предшественников. В 1264 г. он сделал Пекин своей столицей; в 1271 г., следуя китайскому стандарту, Хубилай дал своей династии новое имя – Юань. Он рассматривал Китай как наиболее ценную часть своих владений и постепенно оказался под влиянием китайской культуры, приняв буддизм как собственное вероисповедание.

Новая политика Хубилая также находила отражение и в его военных операциях. Он использовал все возможности для спасения китайцев от ужасов войны и обещал почетный мир каждому китайскому городу, который сдастся добровольно. Эта политика приносила плоды, и в 1276 г. монгольский полководец Байян захватил Ханижоу в Шеньяне, где искали убежища вдовствующая императрица и ее сын. Байян отослал их в Пекин, где мальчик-император по совету своей матери формально передал свои императорские права Хубилаю.

Последней битвой этой войны стало морское сражение в Кантонском заливе в 1279 г., неподалеку от впадения в Южно-Китайское море реки Чжуцзян. Тюрко-монголы потопили все до единого сунские корабли. Сунский принц прыгнул в море с малолетним императором династии Сун на руках. На прибрежных островах тюрко-монголы устроили облаву на оставшихся в живых. В 1279 г. весь Китай подчинился монгольскому императору.

Однако в тюрко-монгольском мире у Хулагу объявился соперник в лице внука Угэдея Кайду, который поставил своей целью объединение улуса Угэдея. К 1269 г. он был господином Мавераннахра и Кашгара, и его лидерство признавалось не только большинством родичей, но и некоторыми представителями дома Чагатая. В 1274 г. Кайду почувствовал себя достаточно сильным, чтобы заявить о независимости.

По словам Л. Гумилева, последним паладином монгольской воинской славы стал царевич Кайду.

В отличие от своего предшественника, Ариг-Буки Кайду был честолюбив и талантлив. Нет свидетельств, что он позволял манипулировать собою каким-либо группировкам, скорее, он использовал их в своих целях. Но ни один претендент не может побеждать без опоры, без особой настроенности масс. И Кайду не был исключением: он знал, где искать и как найти соратников. На берегах Итиля и склонах Тарбагатая жили монголы, оставшиеся верными старым обычаям и степному образу жизни. Они были антитезой солдат Хубилая, предававшихся войне и разгулу в побеждаемом Китае. «Без сомнения, – пишет Р. Груссе, – они были поражены переносом столицы в Китай и превращением ханства в империю». Эти перемены были им чужды и противны, и именно эту настроенность использовал Кайду, став вождем всех западных тюр ко-монголов.

Объединив под своим знаменем всех монгольских князей и ханов Центральной Азии, Кайду начал в 1275 г. войну с Хубилаем и вел ее до самой смерти, наступившей в 1301 г. Война состояла не столько из крупных сражений, сколько из маневров, набегов и контрнабегов. Против своих сородичей Хубилай выставил кыпчакскую конницу, которая прекрасно воевала в степных условиях. Религиозная проблема при Кайду отошла на второй план, так как на его стороне кроме несториан были центральноазиатские мусульмане и последователи «черной веры» – иными словами, все защитники традиций империи Чингисхана. Они не одержали победы, но и не потерпели поражения.

Вслед за завоеванием Южного Китая Хубилай обратил особое внимание на периферийные государства. Дорога к Тибету была открыта для тюрко-монголов после разгрома царства Тангут Чингисханом в 1227 г. В ходе последующих войн с Китаем тюрко-монголы пересекли восточную часть Тибета и захватили некоторые из его провинций. После своего обращения в буддизм Хубилай рассматривал себя как естественного защитника тибетских монахов и в 1261 г. назначил ламу Пагба Ханом Закона, дав ему духовную и светскую власть в Тибете. В ответ лама благословил династию Юань. Именно Пагба разработал новый монгольский алфавит, так называемую квадратную письменность, которая использовалась монголами в период Юань.

В экспедициях армии Хубилая в Аннам, Чамну, Камбоджу и Бирму в 1280 г. тюрко-монголы одержали сначала несколько побед, но их войска пострадали от дизентерии и иных тропических болезней; в целом, солдаты тюрко-монгольской армии не смогли приспособиться к влажному климату нового театра военных действий. Это в конце концов привело к поражению и отступлению тюрко-монголов. И все же правители индокитайских государств находились под сильным впечатлением от тюрко-монгольской мощи, и к 1288 г. многие из них признали сюзеренитет Хубилая.

Две попытки завоевать Японию, в 1274 и 1281 гг., выявили, что тюрко-монголы не имели силы на море. Хубилай собрал в северокитайских и корейских портах огромную флотилию, чтобы перевезти экспедиционный корпус в Хакату на остров Кюсю. Высадка армии произошла по плану, но вскоре после этого тюрко-монгольские корабли были уничтожены или разбросаны по морю тайфуном. Отрезанная от своих баз, армия была окружена и разбита японцами. После этого несчастья Хубилай оставил идею подчинения Японии.

Отношение Хубилая к Западу отличалось от взглядов его предшественников столь же радикально, сколь не походила на предыдущую его политика по отношению к Китаю. Он был поглощен созданием собственной Китайской империи и поддержанием контроля над тюрко-монгольскими князьями, посему оставил идею покорения Европы. Он был наиболее могущественным властителем в мире; большая часть Азии, равно как и восточная часть Европы, признали его высшую власть. У него не было побудительного мотива расширять свою империю далее на запад; если бы это и дало какие-либо преимущества, то они в большей степени касались бы интересов местных ханов, а не империи. Кроме того, Хубилай был достаточным реалистом, чтобы признать, что если европейские правители и согласились бы сотрудничать с тюрко-монголами на Переднем Востоке, то сделали бы это только как союзники, а не как его подданные. Несмотря на свое обращение в буддизм, он также питал искреннее уважение к христианству. Несторианская церковь имела полную свободу в его империи, и он был готов допустить в свои владения и Римскую католическую церковь.

С политической точки зрения соглашение с христианами было в особенности важно для монгольского ханства в Иране, поскольку его правители в качестве ильханов были готовы продолжать свою борьбу с Египтом.

Одним словом, Хубилай довольно тесно поддерживал контакты с Западом. Так, он отправил миссию к папе с просьбой о посылке в Китай сотни христианских ученых и техников, чтобы дать представление его подданным о западном образе жизни и религии.

Марко Поло провел семнадцать лет при дворе Хубилая (1275–1292 гг.), ему была доверена важная дипломатическая миссия на Дальнем Востоке, он выполнял и различные административные задачи. Его успех в Китае стал важным фактором благосклонности Хубилая к Западу.

Хубилай заявлял, что при наличии достаточного количества образованных священников с Запада готов сам обратиться в христианство вместе со своим народом. Казалось бы, папскому престолу надо было ухватиться за такое предложение, но активная пропаганда католицизма началась в Китае только в 1295 г., когда в Пекин прибыл Джованни Монтекорвино, францисканский монах и будущий архиепископ Китая.

А за эти три десятка лет, с 1260 по 1290 г., карта западной окраины Евразийского континента изменилась до неузнаваемости. Святая земля попала в руки мамлюков, за исключением крепости Акра, но и ее дни были сочтены. На месте Латинской империи гордо высилась обновленная Византия. В Италии, после довольно больших успехов гибеллинов, захвативших Ломбардию и Тоскану, Карл Анжуйский овладел Сицилийским королевством. Последние Гогенштауфены погибли либо в бою (Манфред), либо на плахе (Конрадин), но и победители-французы приняли жестокую смерть под звон колоколов «Сицилийской вечерни» (30 марта 1282 г.). Вмешательство Арагона затянуло войну в Италии до 1287 г., когда было заключено кратковременное перемирие.

По сути дела, миссия запоздала: ко времени, когда Монтекорвино наконец достиг Пекина (1294 г.), Хубилай умер.

Хубилай был достойным потомком Чингисхана.

Внутренние реформы Хубилая были не менее значимы, нежели его военная и дипломатическая деятельность. По мнению Ф. Краузе, административная система, основанная Хубилаем, была лучшей среди когда-либо существовавших в Китае.

Образовательные и финансовые институты следовали старому китайскому типу. Когда тюрко-монголы завоевали Китай, они познакомились с бумажными деньгами, Хубилай сделал их официальной валютой империи. В 1282 г. был выпущен важный закон относительно печатания бумажных купюр, их соотношению к золоту и серебру и изъятию из обращения испорченных купюр. Пятью годами позже появились новые инструкции, регламентирующие обменный курс бумажных денег на золото и серебро. Подобно своим предшественникам, Хубилай уделял большое внимание безопасности и улучшению дорог, а также развитию водных путей.

Еще при жизни Хубилая назревала реформа права наследования. Следуя китайскому типу властвования, Хубилай сократил право наследования до своих прямых потомков мужского пола. Отныне, до конца династии Юань, лишь потомки Хубилая рассматривались как достойные трона. Однако в большинстве случаев утверждение курултаем нового императора считалось необходимым.

Старший сын Хубилая был провозглашен законным наследником трона. Поскольку он не пережил своего отца, его сын и внук Хубилая Тимур (его монгольским храмовым именем было Олджайту, а китайским почетным титулом – Чьен-Цун) был провозглашен в 1293 г. наследником.

В правление Тимура (1294–1307 гг.) большинство государственных дел, оставленных незаконченными Хубилаем, были более или менее удовлетворительно завершены. Цари Камбоджи и Бирмы поклялись в верности императору (1296–1297 гг.). Держась подальше от вовлечения в проблемы Тихоокеанского побережья, Тимур уделял большое внимание тюрко-монгольским делам. Его войска сражались во многих битвах в 1297–1298 гг. с Кайду и его союзниками. Военные походы осложнялись дипломатическими действиями и контрдействиями, постоянно меняющейся комбинацией князей, персональным соперничеством и предательствами. В целом Кайду постепенно терял почву. Он, однако, воспользовался затишьем и в 1301 г. предпринял решающую попытку захватить Каракорум. Но был разбит и умер в том же году. Оставшись без лидера, сыновья Кайду и многие другие князья домов Угэдея и Чагатая согласились признать сюзеренитет Тимура и улаживать все будущие конфликты между собой переговорами, а не войнами (1303 г.). Это важное соглашение было довершено участием в нем персидского ильхана. После смерти в 1304 г. ильхана Газана Тимур послал большое посольство в Иран, чтобы утвердить в качестве нового ильхана брата Газана Ульчжайту и проинформировать его об умиротворении Центральной Азии. Хан Золотой Орды Тохта также поддержал новое соглашение. Характерно, что он в свою очередь собрал своих вассалов, русских князей, на съезд в Переяславле Суздальском, где его посланник огласил решение, принятое ведущими тюрко-монгольскими властителями. Успех политики Тимура был, конечно, впечатляющим, и Монгольская империя, можно сказать, достигла апогея своего могущества в период его правления. Все это привело к восстановлению единства империи в новой форме панмонгольской федерации во главе с великим ханом Пекина.

В своей внутренней политике, равно как и в отношении к Западу, Тимур следовал традициям Хубилая. Когда Джованни Монтекорвино в конечном итоге достиг Пекина (1295 г.), он встретил благосклонный прием и получил позволение проповедовать христианство и организовать диоцез католической церкви.

Что касается Западной Европы, то обруч догмы и философемы лопнул под давлением этнокультурного развития, толкавшего романо-германские народы на путь обособления. Если в XI в. они еще считали греков братьями по религии и только удивлялись, до чего же эти братья непохожи на них самих, если в ХII в. они ждали прихода восточных христиан как естественных союзников, то в XIII в. все иллюзии исчезли, и народы, не объединенные папской тиарой, для европейцев стали чужими – язычниками и, хуже того, еретиками. По мнению Л. Гумилева, «под этой эквилибристикой богословскими терминами крылся глубокий этнологический смысл: европейцы выделили себя из остального человечества и противопоставили себя ему, как это некогда сделали арабы и китайцы, а в древности эллины, иудеи, персы и египтяне. Следовательно, тут мы наблюдаем единый для всех эпох и стран процесс этногенеза. А раз так, то мы не имеем права рассматривать эти события ни как случайные совпадения, ни как политический заговор европейцев против азиатов, а должны их рассматривать как естественно протекавший процесс или закономерность этнической истории человечества в ту жестокую эпоху, когда наступило время кристаллизации народов, живущих и действующих поныне».

В Иране ильханы Газан (1295–1304 гг.) и Ульчжайту (1304–1316 гг.) желали находиться в контакте с Западом, хотя первый из них стал мусульманином в начале своего правления, а второй, изначально христианин, был обращен в ислам в середине своего правления (1307 г.). Ульчжайту разрешил папской миссии продолжать свою работу на Востоке. В 1300 г. король Якоб II предложил Газану военную помощь против Египта, что, однако, не имело практических последствий. После панмонгольского соглашения 1303–1305 гг. Ульчжайту полагал необходимым объявить о новом курсе монгольской политики как для Египта, так и для Западной Европы и призывал мусульманских и христианских правителей установить мирные отношения между всеми нациями в мире. Значение этого обращения не было достаточно понято на Западе. Король Эдуард II Английский в своем ответе просил Ульчжайту «освободить» Палестину от мусульман (1307 г.).

С политической точки зрения эти переговоры оказались столь же бесполезными, как и все, ранее происходившие.

Восемь императоров правили в течение двадцати шести лет между смертью Тимура (1307 г.) и приходом на трон последнего императора династии Юань Тоган-Тимура (1333 г.). Правление большинства из них было коротким. В отсутствии войн с зарубежными державами и завоеваний в этот период внимание большинства хронистов привлекали в основном дворцовые интриги и личное соперничество вокруг трона. Посему в исторической литературе присутствовали, до недавнего времени, односторонние характеристики этого периода – т. е. всего произошедшего между смертью Хубилая и падением в 1368 г. династии Юань – как упадочного и застойного. И все же обратимся к общей политике императорского правительства этого периода.

Тимур старался уделять особое внимание положению дел в собственно монгольских кочевьях. Там к концу XIII в. весьма осложнилась ситуация из-за длительной полосы феодальных смут. Особенно тяжелые условия создались в центральных областях страны, в районе Каракорума. Сильно сократилось поголовье скота, так как главная рабочая сила, занятая на пастьбе скота и охранявшая стада, значительно уменьшилась из-за потерь во время войн и вооруженных конфликтов. Видимо, среди монголов стало расти недовольство условиями жизни, поэтому Тимур и его преемники предпринимали ряд мер к поднятию благосостояния монгольских кочевий. Так, Тимур направлял в Монголию в больших количествах товары и бумажные деньги.

Преемник Тимура, Хайсан-Хулуг (1307–1311 гг.), продолжил ту же политику. В делах управления Монголией при нем большую роль играл нойон Харахасун. Его послали в Монголию для наведения порядка и спокойствия. По сведениям китайских источников, Харахасун скупал крупный рогатый скот и лошадей на бумажные деньги и шелковые ткани и раздавал скот разоренным монголам, налаживал сообщение по казенным трактам, восстанавливал заброшенные оросительные каналы, стремился развивать земледелие, поддерживал охотничий и другие промыслы. В результате этих мер, как сообщает «История династии Юань», на северной территории были водворены порядок и спокойствие.

При хане Аюрбарибаде (1311–1320 гг.) население Монголии было освобождено на два года от налогов и повинностей. Кроме того, по свидетельству источников, «по его указу народу Монголии были розданы верблюды, лошади, коровы и овцы, чтобы народ успокоился, пася (свой) скот». Аюрбарибад производил впечатление весьма одаренного правителя, окруженного группой выдающихся государственных деятелей. Последовательность его администрации была четко продемонстрирована, когда хан Центральной Азии Есен-Бука, потомок Чагатая, восстал против империи в 1316 г.

Следует отметить, что Есен-Бука попытался получить помощь Узбека, хана Золотой Орды, в своих предприятиях. Согласно так называемому «Продолжению анналов Рашид-ад-Дина», Есен-Бука отправил посланника к Узбеку, чтобы проинформировать его, что Аюрбарибад намеревается устранить хана Узбека с трона и заменить его другим джучидским князем. Получив информацию, Узбек был вначале очень раздосадован и думал о присоединении к восстанию, но советники сумели убедить его, что не следует доверять Есен-Буке. Поэтому хан Узбек остался верен Аюрбарибаду. Императорские армии быстро подавили восстание и после разгрома сил Есен-Буки достигли на западе озера Иссык-Куль. Победа императорских сил стала решающей, и после этого со стороны князей Центральной Азии не было более попыток противостояния великому хану вплоть до крушения империи.

В каждое правительственное учреждение Аюрбарибад назначил столько же китайских чиновников, сколько монголов, тюрков и проч.

Пытаясь положить конец дворцовым интригам, другим декретом он освободил монастыри и иные религиозные учреждения, включая христианские, от налогов и повинностей. Аюрбарибад считался покровителем искусств и наук. При его дворе встречались ученые из Самарканда, Бухары, Ирана, Аравии и Византии. В его правление новый импульс получила законотворческая работа, которая началась при Хубилае и медленно прогрессировала при его непосредственных преемниках.

К середине ХIV в. экономика империи Юань пришла в упадок. Политика властей особенно разрушительно воздействовала на жизнь городов и на сельское хозяйство Северного Китая. Стихийные бедствия, разливы рек, изменение русла Хуанхэ, затопление обширных равнин сокращали посевные площади и вели к гибели и разорению земледельцев. Городские рынки закрылись. Казна компенсировала сокращение натуральных поступлений новыми выпусками бумажных денег, что вело к банкротству ремесленников, торговых компаний и ростовщиков. Обстановка в стране чрезвычайно накалилась. Народные выступления особенно участились в 30-х годах ХIV в.

Среди тайных религиозных учений разных толков и направлений была Майтрейя, а также учение о «свете» манихейского толка. Тайное «Общество белого лотоса» буддийского толка пополнило свои религиозные догмы призывами к борьбе с захватчиками и формировало крестьянские отряды – «красные войска» (красный цвет был символом Майтрейи).

Итак, после правления Аюрбарибада трон наследовал его сын – Геген, который вскоре после этого был убит в результате дворцовой интриги. Сторонники соперничающего крыла потомков Хубилая воспользовались этим для того, чтобы посадить на трон своего кандидата – Йесун-Тимура, который был в это время в Каракоруме. Йесун-Тимур правил пять лет (1323–1328 гг.).

У оппозиции не было шанса действовать, пока Йесун-Тимур здравствовал и прочно владел троном. Однако когда он умер, оппозиция стала открытой, и ее лидеры отказались признать сына Йесуна в качестве императора. Они поддержали вместо него сына Хулугу как имевшего право на трон. Последовала короткая, но жестокая гражданская война, закончившаяся победой революционеров. Старший сын Хулуга был провозглашен императором. Он умер через несколько дней, предположительно отравленный противоположной партией. Его брат Туг-Тимур (1329–1332 гг.) наследовал ему.

Туг-Тимур «глубоко симпатизировал и интересовался китайской культурой. Сам он писал китайские стихи, упражнялся в китайской каллиграфии и создавал картины в китайском традиционном стиле».

В это время Совет ученых Пекина подготовил общую карту Монгольской империи. Карта – свидетельство интереса пекинского правительства к императорским отношениям и его осознания единства империи. Обзор законов также подчеркивает серьезность цели и добрые намерения правительства во внутренних делах. В целом представляется, что империя этого периода была управляема добросовестными государственными деятелями, наделенными определенной широтой видения.

В этот период существовала оживленная торговля между Китаем и Золотой Ордой. Согласно Аль-Умари и Ибн-Батуте, который посетил Сарай около 1332 г., множество китайских вещей можно было купить на базарах столицы Золотой Орды. Говорили, что итальянскому или венгерскому купцу не надо ехать в Китай за китайским шелком, он мог свободно получить его в Сарае.

Присутствие сильного соединения русских войск в Китае было другим аспектом тесного сотрудничества Золотой Орды с великим ханом в этот период. Следует вспомнить, что кыпчакские, аланские и русские контингенты составляли часть армий Хубилая.

Был создан специальный русский тумен (по-русски – тьма) в 1330 г. Согласно «Истории династии Юань», ее командир (по-русски – темник) получил титул «капитан десятитысячного соединения Охранников Жизни». Он рассматривался как офицер третьего ранга, согласно императорской системы рангов, и был прямо подчинен Тайному Государственному совету. Для создания военной колонии русского тумена были отведены земли к северу от Пекина. Русских снабжали одеждой, быками, сельхозорудиями и семенами. Они должны были доставлять к императорскому столу всякий вид дичи и рыбы, водившейся в лесах, реках и озерах местности, где была расположена их колония.

После смерти Туг-Тимура императором был провозглашен его семилетний племянник, но он умер через несколько месяцев, и его сменил старший брат – Тоган-Тимур (1333–1368 гг.). Именно в период правления Тоган-Тимура антимонгольское движение обрело классовую направленность – свержение династии Юань и восстановление власти империи Сун. «Общество белого лотоса» выдвинуло идею воссоздания Китайского государства. Восстание «красных войск» охватило почти весь север Китая. Повстанцы заняли Кайфын, Датун и другие крупные города, достигли Великой Китайской стены, приблизились к столице. Правительственные войска терпели поражение. В 1351 г. восстания охватили и центр Китая, где также проповедовалось пришествие Майтрейи. Восставшие действовали против юаньских властей, совершая удачные походы по долине Янцзы. В провинции Аньхой восставших возглавил Чжу Юаньчжан – сын крестьянина, в прошлом бродячий монах. В 1355 г. «красные войска» признали его претендентом на сунский престол.

Антимонгольское движение в Китае продолжало крепнуть. Чжу Юаньчжан обосновался в Нанкине. В 1368 г. он нанес поражение тюрко-монгольской армии к востоку от Пекина и с триумфом вошел в столицу. Многие родовые вожди в Монголии восстали против Тоган-Тимура. Если последний казался китайцам слишком монголом, то для старомонгольской партии он был слишком китайцем. Тоган-Тимур бежал в пустыню Гоби, где и умер в 1369 г. Его сыновья и остатки армии отступили в Монголию. Тем временем в Пекине Чжу Юаньчжан провозгласил себя императором. Основанная им династия стала известна как Мин. В течение следующих двадцати лет он продолжал завоевывать и объединять китайские территории.

Несмотря на то что тюрко-монгольская династия получила китайское название Юань, использовала китайский язык при управлении многомиллионным населением областей южнее Великой стены и даже продолжала некоторые традиции китайской внешней политики (стремление к подчинению Индокитая, начавшееся еще в эпоху Цинь, т. е. в III в. до н. э.), тюрко-монголы не слились с китайцами и не образовали единого народа. Их разделила не только кровь, пролитая в боях, но и глубокая этнопсихологическая рознь, активное нежелание стать похожими друг на друга.

Следует поставить империю Юань в одном ряду с чжурчжэньской Цзинь и тобасской Вэй. Даже причины и характер гибели их аналогичны, что указывает на наличие исторической закономерности.

Итак, империя Чингисхана во многом опередила свое время, как по системе организации военно-административного аппарата, этой несущей конструкции данного государства, так и по размаху своих владений. Однако времена единства уже позади, и государства, выросшие из улусов Джучи, Чагатая и Хулагу, будут жить своей отдельной политической жизнью и развиваться в рамках своей собственной модели. Дороги государств, частей бывшей державы Чингисхана, и унаследовавших их династий чингисидов разойдутся все дальше и дальше. Судьбы тюрко-монгольских завоевателей и их династий сложатся по-разному – сначала улус Чагатая будет поделен на мелкие владения между его потомками и соседними улусами (Джучи и Хулагу), потом падут хулагуиды в Иране и Закавказье, затем национальная китайская династия Мин сменит в Китае тюрко-монгольскую Юань, последним монгольским ханам которой останется править только коренным юртом – Монголией и еще несколько десятилетий вести войну с китайцами, а улус Джучи вообще претерпит ошеломляющие перемены. Таким образом, империя Чингисхана через 60 лет распалась на государства, которые или трансформируются под воздействием культурных традиций народов, завоеванных тюрко-монголами, приняв их модели государственного развития, или погибнут, не приспособившись к изменениям.
<<Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 10549