М. И. Жих. К вопросу об отражении проживания славян в Среднем Поволжье в I тыс. н. э. в письменных источниках

загрузка...

В пространной редакции письма хазарского царя Иосифа, адресованного испанскому еврею Хасдаи ибн Шафруту¹, имеется перечисление народов, живущих вдоль волжских берегов: «У [этой] реки (Атил (Волга). — М. Ж.) расположены многочисленные народы... Вот их имена: Бур.т.с, Бул.г.р, Свар, Ари-су, Ц.р.мис, В.н.н.тит, С.в.р, С.л.виюн. Каждый народ не поддается (точному) расследованию и им нет числа. Все они мне служат и платят дань», после чего «граница поворачивает по пути к Хуварезму (Хорезму. — М. Ж.)»². В краткой редакции перечисления поволжских народов нет, сказано просто про «девять народов, которые не поддаются точному распознанию и которым нет числа»³. Интересно название последнего народа — С.л.виюн, своеобразная форма которого наводит на мысль, что перед нами «эндоэтноним, непосредственно перенятый от одного из народов Поволжья»⁴.

Данный этноним давно и прочно связывается в науке со славянами. Обычно под ним понимают ту часть славян, «которая и согласно ПВЛ платила дань хазарам»⁵, но источник не дает для этого никаких оснований: все перечисленные в нем этносы проживали именно в бассейне Волги: Бур.т.с — буртасы, Вул.г.р — волжские болгары, Ц.р.мис — черемисы, Арису — эрзя, В.н.н.тит (В.н.н.т.р) — унногундуры (оногуры), C.вap/C.e.p — две группы сувар⁶, после же С.л.виюн — славян «граница поворачивает по пути к Хуварезму». Следовательно, искать этих славян также следует в Поволжье. До недавнего времени этот поиск был затруднен тем, что не былоизвестно никаких археологических памятников, которые можно было бы связать со славянами (точнее говоря, именно это обстоятельство и заставляло исследователей вырывать данный этноним из контекста источника, ясно помещающего его в Поволжье и видеть в нем просто совокупное название подвластных Хазарии славян или какой-то их части). Ныне же эта проблема является устраненной — в IV—VII вв. в Среднем Поволжье существовала именьковская археологическая культура, связанная своим происхождением с пшеворской, зарубинецкой и Черняховской⁷, в рамках которых исследователи традиционно ищут [пра] славян⁸. Соответственно вполне убедительной является гипотеза, согласно которой носители именьковской культуры были славянами⁹.

К настоящему времени учеными выявлено более 600 поселений и могильников именьковской культуры¹⁰. Для нее были характерны как открытые, так и, реже, укрепленные поселения, состоявшие из жилищ двух типов: полуземлянок квадратной формы с наземными конструкциями в виде срубов и слабо углубленных в грунт каркасно-столбовых строений. Могильники именьковской культуры бескурганные с господствующим трупосожжением (редкие трупоположения объясняются проникновением в именьковский ареал ино-этничного населения) на стороне и последующим помещением останков на дно овальных или четырехугольных ям с чашевидным или плоским дном. Захоронения, как правило, либо вовсе не содержат инвентаря, либо содержат лишь отдельные вещи. Безынвентарность или малоинвентарность — характерная черта славянского погребального обряда, отмеченная еще Л. Нидерле. Эта черта отличала славян от их соседей — балтов, германцев, кельтов и т. д. В большинстве случаев в могильные ямы ставились глиняные сосуды. В этой связи очень любопытно, что в славянской культуре горшок был неразрывно связан с культом предков: различные варианты захоронения кремированных останков в горшках-урнах хорошо известны по ряду позднейших достоверно установленных славянских культур. При этом горшок представлял собой как бы «новое и вечное тело погребенного предка: недаром сам горшок с его горлом, плечиками, туловом в русском языке представляется антропоморфным»¹¹. Славяне-именьковцы занимались земледелием и культивировали просо, полбу, пшеницу, ячмень, овес, горох и, что весьма важно — рожь, которая, как мы знаем благодаря исследованиям К. Яжджевского, была специфически славянской культурой и распространялась по Восточной и Центральной Европе вместе с расселением славян¹². Весьма развито было и скотоводство: именьковцы разводили лошадей, крупный и мелкий рогатый скот, а также свиней. Керамику именьковские славяне изготавливали в основном ручным способом, развита у них была обработка железа (часты находки железных наральников, серпов, кос-горбуш и т. д., а также ремесленных орудий) и бронзы.

В конце VII в. именьковская культура прекратила свое существование, причем произошло это не в результате военного разгрома. Видимо, большая часть именьковского населения просто покинула Среднее Поволжье, что произошло, скорее всего, вследствие наступления на регион тюркоязычных кочевников — болгар¹³. По мнению большинства археологов именьковцы ушли на юго-запад, в район днепровского левобережья, где стали ядром формирования новой культуры — волынцевской¹⁴, славянская принадлежность которой является уже абсолютно бесспорной. При этом ряд археологов полагает, что какая-то часть именьковского населения осталась в Среднем Поволжье, где была постепенно ассимилирована болгарами и влилась в состав населения Волжской Болгарии¹⁵. Это позволяет говорить о том, что потомки славян-именьковцев сыграли важную роль в развитии земледелия и ремесла в Волжской Болгарии и в оседании болгар на землю¹⁶. Таким образом, в Волжской Болгарии могла иметь место примерно та же ситуация славяно-тюркского синтеза, что и в Дунайской, только с большей ролью тюрок и меньшей — славян.

Очень важны и лингвистические наблюдения В. В. Напольских¹⁷, выявившего в пермских языках ряд заимствований из некоего [пра] славянского диалекта — языка «близкого (и лингвистически, и, очевидно, географически) к праславянскому, но неидентичного ему», которые могут быть датированы временем не позднее середины I тыс. н. э. и которые мы можем достаточно уверенно связывать со славянами-именьковцами. При этом важно подчеркнуть, что, как показал О. Н. Трубачев, [пра]славянского языка, как единого монолитного целого никогда не существовало, а всегда была совокупность диалектов, соотношение между которыми менялось исторически¹⁸. Одним из таких диалектов и был «именьковский язык»¹⁹. При этом важно подчеркнуть, что, во-первых, именьковская культура сформировалась в IV в., т. е. до сложения основ (VI— VIII вв.) той диалектной конфигурации славянских языков (деление на восточно-, западно-, и южнославянские языки), которая существует до сих пор, а во-вторых, славяне-именьковцы несколько столетий жили в полной изоляции от других [пра]славянских групп²⁰ и в иноэтничном окружении. Это не могло не привести к тому, что у них языковые процессы проходили несколько иначе, чем у других [пра]славян и независимо от них. Поэтому «именьковский язык» должен был быть более консервативен, архаичен и близок к той ситуации в [пра]славянской диалектной группе, которая существовала до эпохи славянского расселения²¹. Важно отметить и то, что в числе названных заимствований была «рожь», о значении которой в славянской земледельческой культуре выше уже было сказано²².

В этой связи весьма любопытен и вопрос о возможных языковых контактах славян-именьковцев с венграми. Археологические материалы свидетельствуют о тесных контактах именьковского населения с носителями протовенгерской кушнаренковской культуры²³. Именно с этими контактами может быть связан ряд славизмов в венгерском языке. Ранние славянские заимствования (до переселения венгров на Дунай) в венгерском языке предполагались исследователями²⁴, но не имели твердой опоры в материалах, свидетельствующих о ранних славяно-венгерских контактах: по справедливому замечанию В. В. Седова «контакты венгров и славян в южнорусских степях не могли быть интенсивными и оставить след в венгерском языке ввиду их непродолжительности»²⁵. Совсем иной характер носили отношения славян-именьковцев и венгров эпохи кушнаренковской культуры — они были и весьма продолжительными и достаточно глубокими для того, чтобы оставить следы в венгерском языке²⁶.

Возвращаясь к этнониму С.л.виюн из письма царя Иосифа, отражавшему, по всей видимости, самоназвание одного из поволжских этносов, вполне логично предположить, что самоназвание живших в IV—VII вв. в Среднем Поволжье славян-именьковцев звучало примерно как словене, что и отразилось в источнике²⁷. Подобные имена, производные от общего самоназвания всех славяноязычных народов (точнее — ставшего таковым на определенном этапе) были достаточно распространены в славянском мире: словаки, словенцы, словене ильменские, словинцы-кашубы на побережье Балтики, славонцы в хорватской Славонии²⁸. Преимущественно на его окраинах — там, где славяне жили в иноэтничном окружении²⁹. Яркий пример здесь словене ильменские, жившие в финском окружении. Ситуация с именьковцами была еще более показательна в этом плане — они жили полностью в иноэтничном окружении и в полной изоляции от остальных [пра]славянских групп.

Если гипотеза о том, что именьковцы именовали себя словенами (или иным подобным образом) верна, то мы можем считать их не пра-, а самыми настоящими славянами в точном смысле данного понятия, т. е. людьми, имеющими славянское самосознание, зафиксированное в соответствующем самоназвании.

Установив факт проживания славян в Среднем Поволжье в середине и, возможно, во второй половине I тыс. н. э., позволительно поставить вопрос о его отражении в письменных источниках того времени. И вот здесь оказывается, что в арабской историко-географической литературе существовала устойчивая традиция помещать в регионе неких ас-сакалиба — славян³⁰, которая всегда удивляла исследователей, не знавших еще о проживании здесь славян именьковцев и не находивших поэтому ей удовлетворительного объяснения. Нахр ас-сакалиба — «Славянской рекой» — называет проделанный им путь³¹ по Волге от Булгара до впадения в нее Оки и далее вверх по Оке до Десны, а затем уже вниз по Десне к Днепру и Киеву арабский путешественник XII в. Абу Хамида ал-Гарнати³². Аналогично называют путь от Азовского моря вверх по Дону, далее волоком в Волгу и вниз по этой реке Ибн-Хордадбех и Ибн ал-Факих ал-Хамадани³³. Еще более любопытно то, что Ибн Хордадбех говорит о том, что Хамлидж — хазарский город в низовьях Волги — расположен на реке, которая течет из «страны славян» (билад ас-сакалиба)³⁴. При этом арабы знали Волгу лишь от пределов Волжской Болгарии³⁵.

Еще более любопытный характер имеют сведения, содержащиеся в «Записке» (Рисала) Ахмеда Ибн Фадлана — участника отправленного халифом аль-Муктадиром в 922 г. посольства к правителю Волжской Болгарии, которого он последовательно (всего 12 раз) именует маликом ас-сакалиба — «государем славян»³⁶, дважды называет всю подвластную ему страну «страной славян»:

«И когда прибывает корабль из страны (города) хазар в страну (город) славян, то царь выезжает верхом и пересчитывает то, что в нем (имеется), и берет из всего этого десятую часть»³⁷.

«Хазары и царь их все иудеи, и славяне и все, кто соседит с ними, (находятся) в покорности у него (царя), и он обращается к ним (словесно), как к находящимся в рабском состоянии, и они повинуются ему с покорностью»³⁸.

И один раз упоминает «славян» в начале своей записки в числе народов, которые он видел и в землях которых побывал:

«Это — [Книга Ахмада Ибн Фадлана ибн-аль-Аббаса ибн Рашида ибн-Хаммада, клиента Мухаммада ибн-Сулаймана, посла аль-Муктадира к царю славян], в которой он сообщает о том, что он сам видел в стране турок, хазар, руссов, славян, башкир и других (пародов)»³⁹.

Учитывая то, что волжские болгары здесь не названы, вполне очевидно, что именно они и поименованы нашим автором «славянами».

Такое словоупотребление Ибн Фадлана сразу поставило ученых в своеобразный тупик — это единственный⁴⁰ случай, когда автор, лично побывавший в Восточной Европе, именует ас-сакалиба не славян. А. Я. Гаркави предположил, что данный факт связан с тем, что славяне составляли немалое число жителей Волжской Болгарии⁴¹, однако, такой вывод в то время не имел под собой серьезной опоры в источниках и потому не получил распространения. Подобная ситуация, когда славянам в составе населения Волжской Болгарии не находилось места, привела некоторых исследователей к выводу о том, что у Ибн Фадлана этот этноним применен расширительно и что он в арабской традиции мог обозначать не только славян, но и другие народы Восточной Европы: тюрок, финно-угров и т. д.⁴² Однако больше примеров такого «расширительного» употребления арабскими авторами этнонима ас-сакалиба неизвестно, что делает такое предположение очень шатким.

Д. Е. Мишин недавно предположил, что мы имеем тут дело с простой ошибкой: по мнению ученого маликом ас-сакалиба именовал себя царь Алмуш в послании к халифу ал Муктадиру с целью «показать себя мощным правителем, которому повинуются многие народы, и с которым, следовательно, выгодно поддерживать союзнические отношения», что и отразилось в «Записке» Ибн Фадлана⁴³. Но и это объяснение не выглядит убедительным. Во-первых, возникает вопрос: почему Алмуш в числе своих (реальных или мнимых) подданных так выгородил славян? Это не находит никакого объяснения. Во-вторых, Д. Е. Мишин не учел того, что название Алмуша «государем славян», а его подданных — «славянами» исходило именно от самого Ибн Фадлана, в то время как сам Алмуш называл себя «царем Булгара»:

«...на его минбаре уже провозглашали за него хутбу: "О, Аллах! сохрани (в благополучии) царя Балтавара, царя Булгара"»⁴⁴.

«...он (хатиб) стал провозглашать за него (царя) хутбу: "О, Аллах! сохрани раба твоего Джа'фара ибн-Абдаллаха, повелителя (эмира) Булгара, клиента повелителя правоверных"»⁴⁵.

Это говорит о том, что в определении жителей Среднего Поволжья, как славян, Ибн Фадлан просто следовал определенной традиции, сложившейся в арабском мире, другие примеры которой были приведены выше. И у нас есть все основания полагать, что за этой традицией стоял реальный исторический факт — проживание в Среднем Поволжье славян именьковцев и, возможно, их потомков. Поэтому в объяснении употребления этого этнонима Ибн Фад-ланом мы считаем логичным вернуться к позиции А. Я. Гаркави⁴⁶. Это тем более логично сделать, что согласно свидетельству Ад-Димашки паломники из Волжской Болгарии, бывшие в 433 г. х. (1041—1042 гг.) в Багдаде, на вопрос, кто они, отвечали, что их народ — это смесь тюрок и сакалиба⁴⁷. Данное свидетельство полностью подтверждает позицию тех археологов, которые говорят о включении потомков славян-именьковцев в состав населения Волжской Болгарии. В этой связи любопытно, что в описании Ибн Фадланом быта жителей Волжской Болгарии имеются как элементы кочевой жизни (юрты), так оседлой (дома, погреба и т. д.).

Любопытное этногенетическое предание, также, вероятно, связанное с именьковскими славянами, передает Гардизи в своем сочинении «Зайн ал-Ахбар» (XI в.):

«[Один из вождей ас-сакалиба был вынужден удалиться из родных мест, т. к. совершил убийство румийца]... он пришел к хазарам, и хакан хазар принимал его хорошо, пока он не умер. Следующий хакан, однако, был сильно настроен против него, и он вынужден был уйти из этого места. Отделившись вновь, он пришел к Басджирту.

Басджирт происходил из знатных хазар и его местопребывание было между хазарами и кимаками. У него было 2000 конных воинов. Далее хан хазар послал человека к Басджирту, приказав ему выгнать Саклаба. Он сообщил это Саклабу, и тот удалился в область тогуз-огузов. Между ним и некоторыми из них были узы родства. Но когда он прибыл к месту на дороге между кимаками и тогуз-огузами, хан тогуз-огузов стал отдаляться от его собственного племени, обидевшись на них. Соответственно, многие из них были убиты им, рассеялись и стали по одному или по двое приходить к Саклабу. Всех, кто пришел, он принял и обходился с ними хорошо, пока они не стали многочисленны. Тогда Саклаб послал к Басджирту и присоединился к нему, пока не стал могущественным. Тогда он совершил набег на гузов, убил многих из них и многих захватил в плен, и так получил великое богатство, как в смысле награбленного добра, так и посредством пленных, которых всех продал (за выкуп). И племя, которое объединилось вокруг него, он назвал кыргызами (хирхиз). Вскоре вести о его богатстве достигли ас-сакалиба, и многие пришли к нему от ас-сакалиба вместе со своими семьями и имуществом. Они смешались с теми, кто был там раньше, и образовали родственные связи, пока не стали одним народом. Это причина, по которой свойства и характерные черты ас-сакалиба можно обнаружить среди кыргызов: красноватые волосы и белизну кожи»⁴⁸.

По мнению Е. С. Галкиной, которая впервые привлекла данное известие к исследованию интересующего нас вопроса, в этом предании отражена археологически установленная⁴⁹ миграция в VI—VII вв. части именьковского населения в Закамье — в земли племен, принимавших участие в этногенезе башкир, где они постепенно были ими ассимилированы. Эти и другие моменты в легенде отражают (в «спрессованном виде», что характерно для подобных преданий) реальные взаимоотношения славян-именьковцев и их соседей⁵⁰. Детальное изучение зафиксированного Гардизи предания и его сопоставление с данными других источников и археологическими материалами еще впереди.

Самый интересный блок информации, связанной со славянами-именьковцами, представлен в известиях, посвященных арабскому походу 737 г. против Хазарии, наиболее подробное из которых принадлежит перу историка Ибн А'сама ал-Куфи (ум. в 926 г.)⁵¹, упоминающего при этом и гидроним Нахр ас-сакалиба, на берегах которой и столкнулось в ходе названного похода со славянами арабское войско. Вопрос о том, какую реку подразумевает он под именем «Славянской» и является ли она тем же водным объектом, что и у Ибн-Хордадбеха, Ибн ал Факиха и Абу Хамида ал-Гарнати вызвал длительную дискуссию, в ходе которой мнения исследователей распределились в основном между двумя крупнейшими реками Юго-Восточной Европы⁵²: одни ученые связывали ее преимущественно с Доном⁵³ («донская» гипотеза), другие — с Волгой⁵⁴ («волжская» гипотеза). К настоящему времени этот вопрос не является окончательно разрешенным⁵⁵.

В 737 г. наместник халифа (позже сам ставший халифом) Марван ибн Мухам-мад предпринял грандиозный поход против Хазарии, ставший кульминацией длительного периода арабо-хазарских войн, шедших за гегемонию на Кавказе почти столетие (примерно с середины VII в.). Целью Марвана был решительный разгром Хазарии, который должен был навсегда положить конец ее претензиям на гегемонию в Закавказье и на Северном Кавказе. Марван своей цели достиг: Хазарский каганат потерпел сокрушительное поражение, его центры, расположенные в современном Дагестане (Баланджар, Самандар и т. д.), были разгромлены⁵⁶. Именно после этого разгрома⁵⁷ усиливается начавшееся несколько ранее из-за арабской угрозы перемещние населения и политических центров каганата на север — в безопасные степи Северного Прикаспия, Нижнего Подонья и Поволжья.

Информация о походах Марвана против Хазарии, которые не всегда можно четко идентифицировать и отождествить друг с другом⁵⁸, присутствует у ряда арабских авторов: различные варианты повествований о них, опиравшиеся на разные источники, присутствуют в сочинениях ал-Йа'куби, Ибн ал-Факиха, ал-Балазури, ат-Табари, Бал'ами, ал-Куфи, Халифы ибн Хаййата, Ибн ал-Асира и т. д.⁵⁹ Из них в рассказах, ал-Балазури, ал-Куфи и Ибн Хаййата, рассказ которого содержит несколько иную версию событий⁶⁰, которая может помочь прояснить некоторые неясности в рассказе двух первых авторов, говорится о том, что Марван во время своей войны с Хазарией напал на народ ас-сакалиба, т. е. славян. Предпринимавшиеся периодически попытки отождествить ас-сакалиба ал-Балазури, ал-Куфи и Ибн Хаййата с каким либо иным народом, который арабы приняли за славян, например, буртасов⁶¹, касогов⁶² и т. д., на наш взгляд, безосновательны, так как все эти народы были хорошо известны арабам под их собственными названиями. Под этнонимом ас-сакалиба практически во всех известных случаях арабские авторы понимали именно этнических славян. То, что речь в рассказах о походе Марвана идет именно о славянах, подтверждает и одна фраза у ал-Куфи, в которой говорится, что наряду со славянами Марван напал и на других «неверующих». Это ясно говорит о том, что этникон сакалиба означает здесь вполне конкретный народ и не используется в каком-то «расширительном» смысле. В целом, рассказ ал-Куфи о столкновении Марвана со славянами наиболее подробен:

«... [войска Марвана] выступили и вскоре достигли города ал-Байда', в котором пребывал хакан, царь хазар. Говорит [автор]: Марвану и мусульманам в стране хазар сопутствовал успех, и они ⁶⁴достигли земель, расположенных за Хазарией. Затем они совершили набег на ас сакалиба и на другие соседние племена неверующих и захватили из них в плен 20 тысяч семей. После этого они пошли дальше и вскоре добрались до реки славян (нахр ас-сакалиба) (курсив наш. — М. Ж.)»⁶³.

Далее описывается разгром хазарского войска на ее берегах. Чтобы понять, в каких местах произошло столкновение Марвана со славянами, надо сначала выяснить местонахождение города ал-Байда', которое является дискуссионным⁶⁵. Существуют две основные гипотезы его местоположения. Согласно одной из них, это название первой столицы хазар на Нижней Волге⁶⁶. По другой гипотезе город этот находился в современном Северном Дагестане. Допускалось даже полное отождествление трех хазарских «столиц», находившихся в Северном Дагестане: Баланджара⁶⁷, Самандара⁶⁸ и ал-Байда'⁶⁹, для чего нет никаких оснований, равно как и для отождествления Самандара и ал-Байда'⁷⁰, основанного на том, что оба эти названия («Самандар» и «ал-Байда'») являются тождественными и этимологизируются как «белый город» (Самандар) и «белая» (ал-Байда'). Однако, во-первых, подобные названия городов были очень распространены в Хазарии (вспомним, хотя бы Саркел, название которого означает «белая крепость»). Особенно важно, что и одна из частей Итиля носила название Сарашен — «желтый (город)», арабским аналогом которого вполне могло быть ал-Байда' — «белая»⁷¹. Во-вторых, авторы, повествующие о походе Марвана (ал-Куфи, ибн Хаййата и др.), упоминают Самандар и ал-Байда' вместе как разные города, поэтому отождествлять их невозможно. Причем, судя по всему, ал-Байда' находилась севернее Самандара (Марван взял Самандар и двинулся на ал Байда'). Так что, наиболее вероятно, что речь действительно идет о первой столице хазар на Нижней Волге, ставшей впоследствии частью Итиля. Второй его частью стал город Хамлидж, хотя, по-видимому, слияние их произошло далеко не сразу, а лишь в IX в., так как еще Ибн Хордадбех упоминает вместо одного Итиля два отдельных города: Хамлидж и ал-Байда'. Именно поэтому город ал-Байда' впоследствии исчезает со страниц источников и не упоминается ни в каких рассказах о последующих событиях. Любопытно, что Ал-Масуди рассказывает о древних хазарских столицах Баланджаре и Саман-даре и о переносе столицы хазарами, вследствие похода Марвана, из Саманда-ра в Итиль⁷². Судя по всему, имя нового города уже заслонило древнее название одной из его частей, бывшей некогда отдельным городом.

Учитывая нижневолжское расположение города ал-Байда', можно уверенно говорить о том, что в данном рассказе под «Славянской рекой» понимается Волга. Арабские войска, разгромив центры каганата, находившиеся в современном Дагестане, двигались в направлении ал-Байда', где находился хазарский каган, который при приближении арабских войск бежал, очевидно, на север вдоль волжских берегов: так как он не был готов к битве: ему не было никакого смысла переходить на правый берег реки. Марван, имевший в этой войне самые решительные цели, последовал за ним, причем дошел до земель, находившихся «за Хазарией», где и произошло его столкновение со славянами и «другими соседними племенами неверующих», а затем и разгром хазарского войска⁷³. Видимо, Марван достиг тех мест, где проживали славяне — потомки носителей имень-ковской культуры. Таким образом, реконструкция маршрута похода Марвана, выполненная М. И. Артамоновым⁷⁴, представляется в целом верной, чего нельзя сказать об аналогичной реконструкции, предложенной Б. А. Рыбаковым⁷⁵. М. И. Артамонов был неправ лишь в отождествлении ас-сакалиба с буртасами. В те времена, когда М. И. Артамонов писал «Историю хазар», еще ничего не было известно о проживании славян в Среднем Поволжье.

Любопытные подробности относительно дальнейшей судьбы захваченных в плен славян сообщает ал-Балазури:

«Марван совершил набег на ас-сакалиба, которые были в стране хазар, взял в плен из их числа 20 ООО семей и расселил их в Кахетии. Потом они убили своего властителя и бежали, но их догнали и перебили»⁷⁶.

Решение Марвана о переселении славян, возможно, было вызвано арабским опытом использования славян в качестве стражей и военных поселенцев на приграничных территориях. Например, у кордовских эмиров и халифов существовала «славянская гвардия». Переходя из Византии в арабские владения на Ближнем Востоке, славяне расселялись большими массивами в Сирии и других областях арабского мира⁷⁷. Любопытно, что, как указывает В. М. Бейлис, «хаджи-бом (придворным, ведавшим внутренними покоями резиденции, камергером) халифа Марвана (Марван стал халифом в 744 и был им до 750 — М.Ж.) был неизвестный нам ближе Саклаб, возможно, вольноотпущенник из числа пленных ас-сакалиба, захваченных во время походов Марвана на север от Кавказа»⁷⁸.

Интересные данные о нападении Марвана на славян, которые отличаются от сведений ал-Куфи и ал-Балазури, приводит Халифа ибн Хаййата ал-'Усфури. Описание самого похода 737 г. у него очень лаконично и не содержит никаких сведений о столкновении Марвана со славянами:

«В этом году Марван ибн Мухаммад предпринял дальний поход из Арми-нии⁷⁹. Он проник в ворота алан (Баб ал-Лан)⁸⁰, прошел землю ал-Лан⁸¹, затем вышел из нее в страну хазар и прошел Баланджар и Самандар и дошел до ал-Байда', в которой пребывает хакан. Хакан бежал из города»⁸².

Сведений о дальнейших боевых действиях Марвана с хазарами и славянами здесь нет. Зато под 114/732—733 г. Халифа ибн Хаййата приводит уникальные сведения:

«Сказал Абу Халид со слов Абу-л-Бара'а: "Марван выступил в сто четырнадцатом году и [продвигался], пока не перешел реку ар-Р.мм. Он убивал, угонял в плен и совершал набеги на ас-сакалиба"»⁸³.

Другие авторы⁸⁴ под этим годом сообщают о походе Марвана на хазар, который закончился, в сущности, безрезультатно (если не считать захваченного скота) из-за погодных условий (шли почти непрерывные дожди и дороги сделались непроходимыми)⁸⁵, но ничего не упоминают о столкновении Марвана со славянами. В то же время, Халифа ибн Хаййата под этим годом ничего не говорит о походе против хазар⁸⁶. Видимо, у него имеет место определенная путаница относительно походов Масламы и Марвана против Хазарии. Поэтому, вероятнее всего, этот рассказ следует связывать с «усеченным» описанием похода 737 г., которое имеется у нашего автора, и считать их частями повествования об одном и том же походе Марвана — походе 737 г. Для локализации места столкновения Марвана со славянами мы в данном рассказе имеем лишь один ориентир — реку ар-Р.мм. Это название более не встречается в арабской литературе, поэтому локализация этой реки представляет собой серьезную проблему. В. М. Бейлис лишь осторожно отметил, что, по всей видимости, это «одна из больших рек, протекающих севернее Кавказского хребта»⁸⁷. Н. Г. Гараева считает, что это, возможно, Араке или ал-Лан⁸⁸. Однако ничего не известно о проживании славян вблизи этих рек. По-видимому ар-Р.мм — это искаженный вариант названия Волги, которая в античной традиции была известна, как Ра (Оар, Араке, Рос. ⁸⁹. Это полностью согласуется с данными ал-Куфи о месте столкновения Марвана со славянами. Если это предположение верно, то Халифа ибн Хаййата локализует место столкновения Марвана со славянам там же, где и ал-Куфи — на волжских берегах. В походе 732 г. Марван никак не мог зайти так далеко.

Следы переселенных Марваном славян сохранялись на Кавказе в течение долгого времени⁹⁰, о чем ярко свидетельствуют, например, недавно обнаруженные Л. С. Клейном в кавказском фольклоре следы славянских мифов о Перуне⁹¹. Правда, вероятно, проникновение славян на Кавказ связано далеко не только с этим насильственным переселением. Показательно, что в «Истории Тарона» Зеноба Глака сохранилась славянская легенда об основании Киева⁹², запись которой в Армении так же свидетельствует о пребывании значительного массива славян на Кавказе⁹³, а зафиксированное и другими источниками пребывание в кавказском регионе славян (о чем ниже) подтверждает и возможность записи здесь этой легенды.

Возникает один важный вопрос: а почему собственно Марван, продвинувшись очень далеко на север и достигнув крайней точки своего похода, вдруг нападает именно на местных жителей — славян, да еще и переселяет их на Кавказ? Частично ответ на него был дан выше. Но, думается, что это нападение имело и еще один аспект: косвенно оно свидетельствует о союзе живших в Поволжье славян с хазарами в это время. Есть у нас и данные, прямо говорящие о таком союзе, правда в существенно более раннее время. Речь идет о сообщении, принадлежащем перу албанского историка Моисея Каланкатваци (Утийца), который при описании осады Тбилиси хазарским войском в начале VII в. употребляет при описании трапезы хазарских воинов славянское слово «сало»⁹⁴ и, возможно, «череп», «черепок», «черпак» или даже «шелом»⁹⁵, что является бесспорным свидетельством присутствия славян в кавказском регионе. И присутствия весьма значительного, так как они составляли существенную долю в войске хазар, раз у Моисея Каланкатваци зафиксировано слово, принадлежащее их языку. Несмотря на значительный временной интервал, поход Марвана против славян свидетельствует о сохранении этого союза и в начале VIII в.

Сохранение в кавказском фольклоре мифов о Перуне и запись легенды об основании Киева также подтверждают присутствие в регионе славян. О нем же говорят и некоторые поздние, но, по всей видимости, отражающие аутентичную информацию, источники⁹⁶.

Откуда славяне могли попасть на Кавказ? Очевидно, в первую очередь из Среднего Поволжья, откуда легко можно было по Волге и Каспийскому морю попасть в восточные районы Северного Кавказа. В этой связи любопытно, что ал-Масуди и Ибн Хаукаль свидетельствуют о проживании значительной славянской общины в Итиле в низовьях Волги⁹⁷. Данный факт может быть связан как с торговлей славян по Дону и Волге, описанной Ибн-Хордадбехом и Ибн ал-Факихом, так и с давним поселением славян, существовавшем в этом районе и ставшем со временем частью города Итиля.

Что же касается возможного проникновения славян на Северный Кавказ с северо-запада — из районов Среднего Поднепровья и северской земли, то оно кажется маловероятным, так как никаких археологических славян в Среднем и Нижнем Подонье не зафиксировано⁹⁸.

Существует еще одно важное для решения рассматриваемого вопроса и, в то же время, весьма загадочное известие. ал-Йа'куби (ум. 284/897 или 292/905) сообщает о посольстве санарийцев⁹⁹ в 853—854 гг. к правителям Византии и Хазарии, а так же к некоему сахиб ас-сакалиба («государю славян») с просьбой о помощи против арабов¹⁰⁰. Кто же этот сахиб ас-сакалиба и где находилась его страна?

Учитывая, что Ибн Фадлан практически так же — маликом ас-сакалиба — называет правителя Волжской Болгарии, иногда предполагается, что именно он и назван у ал-Йа'куби. Однако такая интерпретация представляется совершенно немыслимой: Волжская Болгария находилась очень далеко и вряд ли могла оказать санарийцам какую-то помощь.

Гораздо более логично предположение В. М. Бейлиса, согласно которому речь у ал-Йа'куби идет о правителе какого-то восточнославянского этнополи-тического объединения¹⁰¹. А. П. Новосельцев считал, что в источнике говорится о правителе Киева¹⁰². В новейшей своей работе соглашается с ним и И. Г. Коновалова, которая пошла дальше и отождествила этого сахиба ас-сакалиба с каганом русов (Русский каганат исследовательница также помещает в Киеве)¹⁰³. С Русским каганатом — в его понимании это была волынцевская культура — связывает это посольство и В. В. Седов¹⁰⁴. Однако все эти построения гипотетичны.

Нет также никаких оснований считать это известие книжным сюжетом: сообщение вполне реалистично и полностью вписывается в контекст положения дел на Кавказе в середине IX в. Если все же допустить книжный характер известия именно о сахибе ас-сакалиба, то это не снимает проблемы по существу, так как для того, чтобы сделать подобную вставку, автор должен был иметь достаточные на то основания. То есть и в таком случае должен был существовать некий вполне реальный сахиб ас-сакалиба.

В порядке рабочей гипотезы, рискну предположить, что речь здесь идет как раз о славянах, живших в Поволжье и оттуда проникавших в районы восточного Кавказа¹⁰⁵. В этой связи очень любопытно известие Ибн ал-Факиха о некоем роде (джинс) славян непосредственно на Кавказе, а также о том, что Кавказские горы граничат со страной ас-Сакалиба¹⁰⁶.

Все сказанное в статье заставляет задуматься над интереснейшей и во многом загадочной еще проблемой расселения славян в Поволжье и присутствия их в северо-восточных районах Кавказа, куда они, по всей видимости, проникали преимущественно оттуда же. Как оказалось, сведения письменных источников и археологические материалы прекрасно подтверждают и дополняют друг друга¹⁰⁷, свидетельствуя о проживании значительного массива славян в Среднем Поволжье, откуда они проникали в низовья Волги и на Северо-Восточный Кавказ.

---

¹ Данное письмо является единственным письменным памятником, в котором имеется систематическое описание территорий, подвластных хазарам, однако, оно является достаточно сложным источником, так как отражает не столько реальные владения Хазарии, сколько с одной стороны — представления о них хазарской элиты, а с другой — является документом, написанным с вполне определенными политическими целями, связанными со стремлением Иосифа сформировать у своего адресата нужные представления о Хазарии и ее границах. (См.: Галкина Е. С: 1) Данники Хазарского каганата в письме царя Иосифа // Сборник Русского исторического общества. Т. 10 (158). Россия и Крым. М., 2006. С. 376—390; 2) Территория Хазарского каганата IX — 1-й пол. X вв. в письменных источниках // Вопросы истории. 2006. № 9. С. 132—145; 3) Номады Восточной Европы: этносы, социум, власть (I тыс. н. э.). М., 2006. С. 328—353.
² Коковцов П. К. Еврейско-хазарская переписка в X в. Л., 1932. С. 98.
³ Там же. С. 81.
⁴ Галкина Е. С: 1) Данники Хазарского каганата... С. 380; 2) Номады... С. 340.
⁵ Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990. С. 157.
⁶ Галкина Е. С: 1) Данники Хазарского каганата... С. 377—380; 2) Номады... С. 332—339.
⁷ Старостин П. Н. Памятники именьковской культуры // Свод археологических источников. Вып. 32. М., 1967; Матвеева Г. И. Этнокультурные процессы в Среднем Поволжье в I тыс. н. э. // Культуры Восточной Европы I тыс. Куйбышев, 1986. С. 160—162; Седов В. В.: 1) Славяне в древности. М., 1994. С. 309—315; 2) Очерки по археологии славян. М., 1994. С. 55—58; 3) Славяне. Историко-археологическое исследование. М., 2002. С. 245—249.
⁸ В целом вопросы [пра]славянской истории конца второй половины I тыс. до н. э. — начала I тыс. н. э. сейчас уже достаточно прояснены. См.: Седов В. В.: 1) Происхождение и ранняя история славян. М., 1979; 2) Славяне в древности; 3) Славяне в раннем средневековье. М., 1995; 4) Славяне; Третьяков П. Н. По следам древних славянских племен. Л., 1982; Славяне и их соседи в конце I тыс. до н. э. — первой половине I тыс. н. э. / Отв. ред.: И. П. Русанова, Э. А. Сымонович. М., 1993.
⁹ Васильев И. Б., Матвеева Г. И. У истоков самарского Поволжья. Куйбышев, 1986. С. 150 и др.; Богачев А. В. О верхней хронологической границе именьковской культуры // Средневековые памятники Поволжья. Самара, 1995. С. 16 и др.; Матвеева Г. И.: 1) Этнокультурные процессы... С. 160—162 и др.; 2) К вопросу об этнической принадлежности племен именьковской культуры // Славяне и их соседи. Мест взаимных влияний в процессе общественного и культурного развития. Эпоха феодализма (сборник тезисов). М., 1988; 3) Некоторые итоги изучения именьковской культуры // Этногенез и этнокультурные контакты славян. Труды V I Международного конгресса славянской археологии. Т. 3. М., 1997; Седов В. В.: 1) Очерки по археологии... С. 58—65; 2) Славяне в древности. С. 315; 3) Славяне. С. 252—255.
¹⁰ Об именьковской культуре см.: Старостин П. Н.: 1) Памятники именьковской культуры; 2) Именьковские могильники // Культуры Восточной Европы I тысячелетия; Васильев И. В., Матвеева Г. И. Указ. соч.; Матвеева Г. И.: 1) Этнокультурные процессы...; 2) Некоторые итоги изучения...; 3) Среднее Поволжье в IV—VII вв.: именьковская культура. Самара, 2004; Седов В. В.: 1) Очерки по археологии... С. 49—65; 2) Славяне. С. 245—255.
¹¹ Петрухин В. Я., Раевский Д. С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 2004. С. 163.
¹² Яжджевский К. О значении возделывания ржи в культурах раннего железного века в бассейнах Одры и Вислы // Древности славян и Руси. М„ 1988.
¹³ Седов В. В.: 1) Славяне в раннем средневековье. С. 195; 2) Славяне. С. 253—254.
¹⁴ Генинг В. Ф. Селище и могильник с обрядом трупосожжения добулгарского времени у с. Рождествено в Татарии / АН СССР. МИА. Выи. 80. М.; Л., 1961; Смирнов А. П. Некоторые спорные вопросы истории волжских болгар // Историко-археологический сборник. М., 1962. С. 160—168; Щеглова О. А. Проблемы формирования славянской культуры VIII—X вв. в Среднем Поднепровье (памятники конца VII — первой половины VIII вв.): Автореф. канд. дисс. Л., 1987. С. 10; Седов В. В.: 1) Очерки по археологии... С. 59—63; 2) Славяне в древности. С. 315; 3) Славяне в раннем средневековье. С. 193—194; 4) Славяне. С. 253—255.
¹⁵ Старостин П. Н. Памятники именьковской культуры. С. 31—32; Смирнов А. П. Некоторые спорные вопросы... С. 160—168.
¹⁶ Седов В. В.: 1) К этногенезу волжских болгар // Российская археология. 2001. № 2. С. 5—15; 2) Славяне. С. 255; Галкина Е. С. Номады... С. 341.
¹⁷ Напольских В. В.: 1) Протославяне в Нижнем Прикамье в середине I тыс. н. э. Данные пермских языков // Христианизация Коми края и ее роль в развитии государственности и культуры. Т. I I . Филология. Этнология. Сыктывкар, 1996. С. 197—206; 2) Балто славянский языковой компонент в Нижнем Прикамье в сер. I тыс. н. э. // Славяноведение. 2006. № 2. С. 3—19; 3) Die Vorslaven im unteren Kamagebiet in der Mitte des I. Jahrtausend unserer Zeitrechnung: Permisches Sprachmaterial // Finnisch-Ugrische Mitteilungen. Bd. 18/19. Hamburg, 1996. S. 97—106. См. также: Насибуллин P. III. К проблеме этнической принадлежности носителей именьковской археологической культуры // Вестник Удмуртского университета. 1992. № 6. С. 76—79.
¹⁸ Трубачев О. Н. Этногенез и культура древнейших славян: Лингвистические исследования. М., 2002. С. 5—8, 15—17 и др.
¹⁹ При этом нельзя не отметить, что конкретные наблюдения В. В. Напольских несколько диссонируют с его общими выводами, связанными с тем, что этот ученый является сторонником гипотезы о выделении [пра] славянского языка из макробалтского ареала: он ясно установил лексические заимствования из некоего [пра]славянского диалекта, носителей коего можно достаточно уверенно отождествить с именьковцами, в пермских языках, которые относятся ко времени до распада пермской языковой общности — до середины I тыс. н. э., однако, как бы «испугавшись» собственных выводов, которые идут вразрез с разделяемым им общим взглядом на славянский глоттогенез, ученый делает ряд оговорок о «балто-славянской общности» и соответствующей природе «именьковского языка», которые мало связаны с его конкретными наблюдениями. Отсюда и двойственность в выводах. Конкретные материалы, собранные В. В. Напольских, ясно указывают на [пра]славянский характер языка именьковцев, что ученый и констатирует, называя «именьковский язык» языком «близким (и лингвистически, и, очевидно, географически) к праславянскому, но не идентичным ему». То же самое можно было бы выразить короче и яснее: один из [пра]славянских диалектов. Вопрос о существовании «балто-славянской общности» в высшей степени дискуссионен. После работ О. Н. Трубачева ясно, что, скорее всего она носила не исходный, а «вторичный» характер и являла собой сближение двух изначально разных индоевропейских диалектных групп. Гипотеза же о выделении [пра] славянского языка из макробалтского ареала и вовсе встречает на своем пути непреодолимые трудности и на данном этапе может быть отвергнута (см.: Трубачев О. Н. Этногенез и культура...) Учитывая все эти моменты, следует не подводить факты под один из гипотетических вариантов решения «балто-славянской проблемы», как это сделал В. В. Напольских, а в каждом конкретном случае просто опираться на конкретные факты. В нашем случае фактом будет то, что «именьковский язык» представлял собой один из диалектов [пра]славянской языковой группы. В данном контексте даже не принципиально, была ли «балто-славянская общность» или нет: в любом случае «именьковский язык» относился к ее «славянской», а не «балтской» «части» — к той диалектной группе, из которой развились позднейшие славянские языки. А уж сформировалась эта ([пра]славянская) диалектная группа в рамках «балто-славянского континуума» или была одной из частей, составивших его за несколько столетий до того, — не принципиально. Одним словом, на основе собранных В. В. Напольских конкретных материалов мы можем достаточно уверенно говорить о диалектном [пра]савянском характере языка именьковцев. Все остальное (рассуждения о «балто-славянской общности» и т. д.) — уже наносное и зависит от общего взгляда на ход славянского глоттогенеза.
²⁰ Мы считаем, что говорить о собственно славянах можно лишь с момента утверждения в славофонном мире этого этнонима, что, очевидно, произошло не сразу (см.: Трубачев О. Н. Этногенез и культура... С. 9—10). До этого момента корректнее говорить о [пра]славянах — славофонах, еще не называвших себя славянами.
²¹ Именно этим и объясняется, видимо, наличие в «именьковском языке» ряда «дополнительных» балтских изоглосс — это диалектная особенность данного «языка», связанная, вероятно, с тем, что в сложении именьковской культуры могли принять участие и собственно балтские (в смысле балтоязычные) группы (это вполне возможно, учитывая, что к сложению именьковской культуры привели несколько миграций из пшеворско-зарубинецко черняховского ареала, в число которых могли попасть и балты), постепенно слившиеся там со славянами и давшие «именьковскому языку» названные «балтизмы» (если заимствование последних связано именно с именьковской культурой, а не являет собой чего-то отдельного, что также возможно).
²² Учитывая то, что по мнению ряда археологов именьковцы на рубеже VII—VIII вв. мигрировали на юго-запад и стали основой волынцевской культуры, возможно изучение диалектов Левобережной Украины может что-то дать для реконструкции черт «именьковского языка», отличавших его от синхронных ему других [пра]славянских диалектов (равно как и дальнейшее выявление заимствований из него в языках народов, предки которых жили некогда по соседству с именьковцами, что было начато В. В. Напольских).
²³ Седое В. В. Очерки по археологии... С. 64—65.
²⁴ О возможных языковых контактах славян и венгров до переселения последних на Дунай см.: Munkácsi В. A magyar-sláv etnikai erintkezés kezdetei // Ethnographia. Budapest, 1897. Т. 8. P. 1—30; Pom A. M. Венгерско-восточнославянские языковые контакты. Будапешт, 1973; Хелимский Е. А. Изучение ранних славяновенгерских языковых отношений (Материалы и интерпретация. Вопрос о этноязыковых контактах венгров с восточными славянами) // Славяноведение и балканистика в странах зарубежной Европы и США. М., 1989. С. 184—198.
²⁵ Седов В. В. Очерки по археологии... С. 65.
²⁶ Седов В. В. Очерки по археологии... С. 65.
²⁷ Объяснений сохранению этого названия в X в. может быть несколько: оно могло сохраняться как реликт, могло быть связано с возможно проживавшими в регионе потомками именьковцев, а могло относиться к какому-нибудь местному «племени», перенявшему их название.
²⁸ Иванов В. В., Топоров В. Н. О древних славянских этнонимах (Основные проблемы и перспективы) // Из истории русской культуры. Т. 1. (Древняя Русь). М., 2000. С. 415.
²⁹ Ситуация, при которой древнее самоназвание сохраняется преимущественно на окраинах расселения этноса, в то время как в «центральных» его частях оно постепенно утрачивается, весьма типична. Вспомним, к примеру, карпатских русинов, сохранивших древнерусский этноним русин, отразившийся еще в договорах Руси с Византией.
³⁰ Надо отметить, что вопрос об этнической атрибуции ас-сакалиба восточных источников вызвал длительную дискуссию (обзор ее см.: Мишин Д. Е. Сакалиба (славяне) в арабском мире в раннее средневековье. М., 2002. С. 8—12). Ныне, однако, можно довольно уверенно говорить, что этноним этот за некоторыми исключениями относился преимущественно к славянам. (Там же. С. 308 и др.).
³¹ Важно отметить, что «реки» средневековой арабо-персидской географии (особенно в малоизвестных восточным ученым регионах) — это, прежде всего, торговые магистрали. (См.: Галкина Е. С. Номады... С. 231).
³² Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153) / Публ. О. Г. Большакова, А. Л. Монгайта. М„ 1971. С. 35. Анализ этого известия см.: Жих М. И. Проблема локализации «славянской реки» арабской историко-географической литературы раннего средневековья и вопрос о расселении славян в Поволжье в VI—IX вв. / Ключевские чтения-2008. Отечественная история и культура: единое пространство в прошлом, настоящем и будущем: Материалы Межвузовской научной конференции: Сборник научных трудов / Ред. коллегия: В. Е. Воронин (отв. ред.) и др. М., 2008. С. 140—141. [Электронный ресурс:] http://hrono.ru/statii/2010/zhih01.php
³³ Анализ их соответствующих известий см.: Жих М. И. Указ. соч. С. 142—147.
³⁴ Ибн-Хордадбех. Книга путей и стран / Пер. с араб., коммент., исслед., указатели и карты Н. Велихановой. Баку, 1986. С. 109. См. также: Новосельцев А. П. Арабский географ IX в. Ибн-Хордадбех о Восточной Европе // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998. Памяти чл.-корр. РАН А. П. Новосельцева / Отв. ред. Т. М. Калинина. М., 2000. С. 365. Анализ этого известия и его связи с гидронимом Нахр ас сакалиба у Ибн-Хордадбеха см.: Жих М. И. Указ. соч. С. 143—145.
³⁵ Далее они туманно представляли себе локализацию ее истоков и искали их «далеко на востоке: в земле киргизов между гузами и кимаками, в "северных горах" где-то на севере Алтая и т. п.». {Галкина Е. С. Данники Хазарского каганата... С. 378).
³⁶ Показательно уже само название «Записки» Ибн Фадлана: «Книга Ахмада Ибн Фадлана ибн-аль-Аббаса ибн Рашида ибн-Хаммада, клиента Мухаммада ибн-Сулаймана, посла аль Муктадира к царю славян». (См.: [Ковалевский А. П.] Путешествие Ибн Фадлана на Волгу. Перевод и комментарий / Под ред. академика И. Ю. Крачковского. М„ 1939. С. 55).
³⁷ [Ковалевский А. П.] Указ. соч. С. 78.
³⁸ Там же. С. 86.
³⁹ Там же. С. 55.
⁴⁰ Мишин Д. Е. Указ. соч. С. 42.
⁴¹ Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870. С. 105.
⁴² Validi Togan А. Z. lbn Fadlan's Reisebericht. Leipzig, 1939.
⁴³ Мишин Д. E. Указ. соч. С. 29—33.
⁴⁴ [Ковалевский А. П.] Указ. соч. С. 68.
⁴⁵ Там же.
⁴⁶ Ср.: Седов В. В. Славяне. С. 254—255; Галкина Е. С: 1) Данники Хазарского каганата... С. 382; 2) Номады... С. 344—345.
⁴⁷ Гаркави А. Я. Указ. соч. С. 105.
⁴⁸ Перевод Е, С. Галкиной. См.: Галкина Е. С: 1) Данники Хазарского каганата... С. 381; 2) Номады... С. 341—342.
⁴⁹ Казаков Е. П. К вопросу о турбаслинско-именьковских памятниках Закамья // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н. э. Самара, 1996. С. 40—57.
⁵⁰ Галкина Е. С: 1) Данники Хазарского каганата... С. 381—382; 2) Номады... С. 342—344.
⁵¹ Интересующее нас известие входит в состав его «Книги завоеваний» («Китаб ал-футух»). См.: Абу Мухаммад Ахмад ибн А'сам ал-Куфи. Книга завоеваний (извлечения по истории Азербайджана V I I—IX вв.) / Пер. с араб. 3. M. Буниятова. Баку, 1981. С. 50—51; Гараева Н. Г. Сведения арабских и персидских источников о походах к северу от Дербента (22/642—43 и 119/737 гг.) // История татар с древнейших времен в семи томах. Т. I . Народы стенной Евразии в древности. Казань, 2002. С. 468; Калинина Т. М. Водные пути сообщения Восточной Европы в представлениях арабо-персидских авторов IX—X вв. // Джаксон Т. Н., Калинина Т. М., Коновалова И. Г., Подосинов А. В. «Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии. M., 2007. С. 159—160.
⁵² Предлагались, время от времени, и другие варианты отождествления Нахр ас сакалиба с различными водными артериями региона, но широкого распространения они не получили. Так, например, А. А. Тортика попытался отождествить Нахр ас-сакалиба, о которой идет речь у ал-Куфи с Кумой. (См.: Тортика А. А. Северо-Западная Хазария в контексте истории Восточной Европы. Харьков, 2006. С. 280—288). При рассмотрении источников, которые нами представляются ниже, станет ясно, что это отождествление, равно как и попытки представить «Славянскую реку» ал-Куфи Кубанью, Араксом и т. д., безосновательны.
⁵³ См. например: Marquart}. Osteuropäische und Streifzüge. Leipzig, 1903. P. 199; ал-Куфи. Книга завоеваний. С. 81; Новосельцев А. П.: 1) Восточные источники о восточных славянах и Руси VI—IX вв. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. С. 276—278; 2) Хазарское государство... С. 115, 184—187.
⁵⁴ См. например: Validi Togan A. Z. Ihn Fadlan's Reisebericht. P. 307; Артамонов М. И. История хазар / Изд. 2-е: СПб., 2002. С. 234—237; Кляшторный С. Г.: 1) Древнейшее упоминание славян в Нижнем Поволжье // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Т. I . М., 1964. С. 16—18; 2) Межкультурный диалог на Великом Волжском пути: исторический аспект // Великий Волжский путь. Казань, 2001. С. 56-60; Мишин Д. Е. Указ. соч. С. 42—43. Примечание 1; Галкина Е. С. Номады... С. 195—202,313.
⁵⁵ Высказывалось также предположение, что у ал-Куфи Нахр ас-сакалиба — не более чем литературный штамп (возможно, заимствованный им у Ибн-Хордадбеха или Ибн ал-Факиха): Калинина Т. М. Водные пути сообщения... С. 162. На наш взгляд, для такого предположения нет достаточных оснований.
⁵⁶ Об этом походе см.: Артамонов М. И. История хазар. С. 233—239; Плетнева С. А. Хазары. М., 1986. С. 39—40; Новосельцев А. П. Хазарское государство... С. 185—187; Галкина Е. С. Номады... С. 312—313; и др.
⁵⁷ По словам А. П. Новосельцева «Поражение хазар на этот раз по своим последствиям уступало лишь разгрому каганата в 60-х гг. X в. русами князя Святослава». (См.: Новосельцев А. П. Восточные источники... С. 276).
⁵⁸ До похода 737 г. Марван совершал и другие походы против Хазарии, которые были не столь грандиозны и не имели таких разрушительных последствий для нее.
⁵⁹ Калинина Т. М. Водные пути сообщения... С. 158—159.
⁶⁰ В частности, в нем указан иной год нападения Марвана на славян, и оно не связывается напрямую с походом на Хазарию. Есть там и ряд других любопытных деталей, о чем далее.
⁶¹ Артамонов М. И. История хазар. С. 234.
⁶² Тортика А. А. Северо-Западная Хазария. С. 280—288.
⁶³ Калинина Т. М. Водные пути сообщения... С. 159.
⁶⁴ Обзор гипотез см.: Новосельцев А. П. Хазарское государство... С. 125—128.
⁶⁵ См., например: Артамонов М. И. История хазар. С. 234; Плетнева С. А. Хазары. С. 39.
⁶⁶ Возможно, Баланджар — это известное археологам городище близ села Верхний Чир-Юрт на реке Сулак (Магомедов М. Г. Образование хазарского каганата (по материалам археологических исследований и письменным данным) М., 1983. С. 46—47).
⁶⁷ Возможно, тождественен известному археологам городищу на месте нынешнего селения Тарки близ Махачкалы (Магомедов М. Г. Образование... С. 52—60).
⁶⁸ Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т. I . М., 1962. С. 183.
⁶⁹ Новосельцев А. П.: 1) К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя //Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. С. 374; 2) Хазарское государство... С. 128; Коновалова И. Г. Восточные источники // Древняя Русь в свете зарубежных источников / Под ред. Е. А. Мельниковой. М., 2000. С. 201
⁷⁰ Артамонов М. И. История хазар. С. 398.
⁷¹ Ибн-Хордадбех. Книга путей и стран. С. 124.
⁷² Галкина Е. С. Номады Восточной Европы... С. 312. Примеч. 4.
⁷³ Любопытно, что некоторое время арабское и хазарское войско двигались на север параллельно друг другу на разных берегах нахр ас-сакалиба (Волги). Затем арабы внезапно переправились на ее противоположный берег и, застав хазарское войско врасплох, разгромили его.
⁷⁴ Артамонов М. И. История хазар. С. 233—235.
⁷⁵ Очерки истории СССР. III—IX вв. M., 1953. С. 873.
⁷⁶ Калинина Т. М. Водные пути сообщения... С. 160. Сочинение ал-Балазури было известно в науке до того, как стали известны данные ал-Куфи, которые были введены в научный оборот А, 3. В. Тоганом. До этого ученые располагали лишь сведениями о столкновении Марвана со славянами без упоминания «славянской реки» (Коновалова И. Г. Восточные источники... С. 200. Примеч. 5; 201) и, соответственно, локализации места этого столкновения. Поэтому, например, А. Я. Гаркави полагал, что речь здесь идет о славянах, служивших хазарскому кагану (см.: Гаркави А. Я. Сказания... С. 41—43), а В. В. Бартольд считал, что в источнике говорится о славянах, проживающих в Хазарии (см.: Бартольд В. В. Сочинения. Т. II. 4. 1. М., 1963. С. 870—871). Славяне в Хазарии действительно жили и в весьма в большом количестве, о чем далее еще будет сказано, но едва ли их там было столько. Даже если названная арабскими авторами цифра славянских пленных завышена, то все равно, речь должна идти о весьма значительном их количестве, которое могло быть захвачено только в коренных славянских регионах, до одного из которых, как следует из сообщения ал-Куфи (оно еще не было известно А. Я. Гаркави и В. В. Бартольду), дошел Марван.
⁷⁷ Левицкий Т. Из научных исследований арабских источников // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Т. I . М., 1964. С. 6—15; Мишин Д. Е. Указ. соч. С. 101—136.
⁷⁸ Бейлис В. М. Сообщения Халифы ибн Хаййата ал-'Усфури об арабо-хазарских войнах в VII — первой половине VIII в. // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. С. 51. Примеч. 3 к части XIX.
⁷⁹ Общее название Закавказья, принятое в арабской литературе. (См.: Бейлис В. М. Сообщения... С. 44. Примеч. 3 к части II).
⁸⁰ Дарьяльское ущелье.
⁸¹ Землю алан.
⁸² Бейлис В. М. Сообщения... С. 43.
⁸³ Там же. С. 42.
⁸⁴ См. например: ал-Куфи. Книга завоеваний. С. 48.
⁸⁵ Об этом походе см.: Артамонов М. И. История хазар. С. 232; Плетнева С. А. Хазары. С. 38.
⁸⁶ Видимо, он ошибочно приписал этот поход Масламе ибн 'Абд ал-Малику, который был наместником Закавказья перед Марваном. (См: Бейлис В. М. Сообщения... С. 39—40). Описание похода Масламы, данное у Халифа ибн Хаййата полностью соответствует описанию у других авторов похода Марвана, предпринятого уже после отъезда Масламы из Закавказья, то есть примерно в 732 г.
⁸⁷ Бейлис В. М. Сообщения... С. 51. Примеч. 2 к части XIX.
⁸⁸ Гараева Н. Г. Сведения... С. 461
⁸⁹ Античное название Волги отражает ее древнее иранское имя. Возможно, она же фигурирует в Авесте как Рангха, Ранха. От североиранских народов (скифов, сарматов и т. д.) это название переняли и финно-угры. См.: Подосинов А. В.: 1) Еще раз о древнейшем названии Волги // Древнейшие государства Восточной Европы. 1998 г. С. 230—239; 2) Гидрография Восточной Европы в античной и средневековой геокартографии // «Русская река»: Речные пути... С. 70—85. Именно под своим античным именем она была известна и ранним арабским ученым. См.: Калинина Т. М. Волга в изображении арабских географов IX—X вв. // «Русская река»: Речные пути... С. 135—138.
⁹⁰ Хотя археологические следы славян на Кавказе пока неизвестны. Это может объясняться тем, что, пребывая в окружении иноэтничного населения, славяне перенимали его материальную культуру. Хотя, вполне возможно, что такие памятники будут еще выявлены.
⁹¹ Клейн Л. С: 1) Перун на Кавказе // Советская этнография. 1985. № 6. С. 116-123; 2) Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. СПб., 2004. С. 131—136.
⁹² Марр Н. Я. Книжные легенды об основании Куара в Армении и Киева на Руси // Известия Государственной академии истории материальной культуры. Т. I I I . Л., 1928; Аганбегян М. X. История древнеармянской литературы. Т. I. Ереван, 1948. С. 348.
⁹³ О том, что речь идет именно о записи в Армении легенды об основании Киева см.: Рыбаков Б. А.: 1) Древняя Русь: Сказания, былины, летописи. М., 1963. С. 26—28; 2) Киевская Русь и русские княжества XII—XIII вв. М., 1982. С. 105—106.
⁹⁴ История агван Моисея Каганкатцвали, писателя X в. / Перев. К. Патканян. СПб., 1861. С. 125—126. Об интересующем нас известии см.: Марр Н. Я, По поводу русского слова «сало» в древнеармянском описании хазарской трапезы V I I в. II Марр Н. Я. Избранные работы. Т. V. М.; Л., 1935. С. 73. См. также: Мавродин В. В. Образование древнерусского государства. Л., 1945. С. 178.
⁹⁵ История агван Моисея Каганкатцвали. С. 125—126.
⁹⁶ См.: Новосельцев А. П. Восточные источники... С. 268—270; Коновалова И. Г. Восточные источники... С. 199—200. Любопытно, что хазары и славяне здесь опять-таки упоминаются вместе, что, возможно, так же указывает па союз между ними.
⁹⁷ Гаркави А.Я. Сказания... С. 129,221—222.
⁹⁸ Это очень весомый аргумент против отождествления Нахр ас-сакалиба ал-Куфи с Доном. На Дону в то время славян не было. Правда, Прокопий Кесарийский говорит о том, что земли антов простираются на Востоке до Дона и Азовского моря (см.: Прокопий Кесарийский. Готская война // Вестник древней истории. Т. V. 1941. С. 242), однако, это объясняется неточностью его данных. Земли принадлежавшей антам пеньковской археологической культуры нигде не доходили до Дона (см.: Седов В. В. Славяне. С. 202. Рис. 42).
⁹⁹ Северная Кахетия.
¹⁰⁰ Новосельцев А. П.: 1) Восточные источники... С. 279; 2) Хазарское государство... С. 192; Коновалова И. Г. Восточные источники... С. 202.
¹⁰¹ Бейлис В. М. Арабские авторы IX — первой половины X в. о государственности и племенном строе народов Европы // Древнейшие государства на территории СССР. 1985 г. М., 1986. С. 141.
¹⁰² Новосельцев А. П. Восточные источники... С. 279. См. также: Ловмяньский X. Русь и норманны. М., 1985. С. 149—152.
¹⁰³ Коновалова И. Г. Вхождение Руси в систему политических отношений Хазарии, Халифата и Византии (IX в.) // Средневековая Русь. Вып. 7 / Отв. ред. А. А. Горский. М., 2007. С. 23—25.
¹⁰⁴ Седов В. В. Славяне. С. 287.
¹⁰⁵ Нельзя исключать и того, что это были потомки славян, переселенных Марваном на Кавказ. Ведь, согласно приведенному сообщению ал-Балазури, они были поселены именно в Кахетии — рядом с санарийцами.
¹⁰⁶ Bibliotheca geographorum arabicorum // М. J. Goeje. Luqduni Batavorum. 1885. Т. V. С. 295. Приношу свою искреннюю благодарность Е. С. Галкиной, указавшей мне на это известие Ибн ал-Факиха, никогда не переводившееся на русский язык.
¹⁰⁷ При этом, важно отметить, что археологи, доказавшие славянскую принадлежность именьковской культуры, не использовали в системе своих доказательств рассмотренные в данной статье сведения восточных авторов о проживании славян на волжских берегах и их столкновении в Поволжье с арабскими войсками Марвана в ходе похода 737 г. Так что одно здесь взаимно дополняет другое и упрочивает сделанные выводы.
<<Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 8020