«Божественная комедия» и зороастрийские жрецы в «потустороннем мире». Г. М. Бонгард-Левин, Э. А. Грантовский.От Скифии до Индии.

Г. М. Бонгард-Левин, Э. А. Грантовский.   От Скифии до Индии



«Божественная комедия» и зороастрийские жрецы в «потустороннем мире»



загрузка...

«Душа Арда-Вираза, отделившись от тела, отправилась к священным горам Чакат-и Дайтик и мосту Чинват. И возвратилась на седьмой день и вошла обратно в тело. Арда-Вираз встал, будто просыпаясь от приятного сна... И приветствовали его, «пришедшего из обиталища умерших в это обиталище живых... и приказал Арда-Вираз: „Приведите писца мудрого и ученого!“» И тогда писец записал «все, что говорил Арда-Вираз, написал исправно, ясно и подробно».

Так завершается пролог зороастрийского сочинения «Арда-Вираз-намак». Далее в тексте повествуется о «путешествии» благочестивого Арда-Вираза по раю и аду, о том, что он там увидел, о вознаграждении праведников и наказаниях грешников за содеянное на земле. Когда в 1816 г. впервые на европейском языке появился перевод отрывков из «Книги Арда-Вираза», ученые с удивлением обнаружили, что по своему сюжету сочинение напоминает «Божественную комедию» великого итальянского поэта Данте Алигьери (1265–1321). Уже тогда были высказаны мнения о возможном знакомстве Данте с одним из вариантов этого иранского сочинения. Впоследствии такая точка зрения не получила убедительного обоснования, дискуссия же об истоках «Божественной комедии» продолжается и в настоящее время.

Нельзя забывать, что европейская средневековая культура многим обязана цивилизациям Востока, особенно арабской науке, философии, литературе; Европа познакомилась и с культурными достижениями народов Ирана, Средней Азии, Индии. Показательна, например, судьба древнеиндийского сочинения «Панчатантра», которое при Сасанидах было переведено на персидский язык под названием «Калила и Димна». Арабская версия этого произведения проникла в Европу, где ее перевели на все основные европейские языки. Во многих произведениях европейской литературы заметно влияние этого восточного собрания назидательных притч и новелл.

Вполне возможно, что в Европе ко времени Данте были известны восточные сочинения, близкие по содержанию к зороастрийской книге об Арда-Виразе. Конечно, «Божественная комедия» Данте по своему характеру, идейному содержанию вполне оригинальна. Провозвестник Возрождения, автор научных сочинений и политических трактатов, Данте наполнил поэму образами своего времени; она отражает мировоззрение его эпохи и вместе с тем проникнута новыми идеями и идеалами, которые возвысили поэта над религиозной схоластикой средневековья. Поэтому при сравнении «Божественной комедии» с ее предполагаемыми восточными прототипами речь может идти лишь о внешнем сходстве сюжета и некоторых деталей в описании ада и рая.

Тема «посещения» героем потустороннего мира в восточной литературе разрабатывалась задолго до эпохи Данте. Видный советский иранист Е.Э.Бертельс, а затем английский арабист Р.Никольсон обратили внимание на значительное сходство «Божественной комедии» Данте с одной из поэм персидского поэта Санаи (конец XI — начало XII в.). Статья Никольсона так и называлась — «Персидский предшественник Данте». Санаи творил в эпоху расцвета персидской классической литературы, но в Иране рассказы о «путешествии» в ад и рай существовали гораздо раньше и были связаны с зороастрийской религиозной традицией.

«Арда-Вираз-намак» повествует о событиях, якобы происшедших при Сасаниде Шапуре II (310–379). Зороастризм переживал тогда трудное время: распространились ереси, безверие. Зороастрийские жрецы выбрали из своей среды самого благочестивого — Арда-Вираза — и «отправили» в потусторонний мир, чтобы, вернувшись, он подтвердил, что существует ад и рай, а посмертное воздаяние зависит от неуклонного исполнения предписаний зороастрийской веры. Такими рассказами зороастрийская церковь старалась воздействовать на своих последователей и доказать истинность своей религии.

«Книга об Арда-Виразе» составлена не ранее VI-VII вв. Поэтому ученые полагали, что сочинение носит чисто апокрифический характер, не связанный с реальными событиями раннесасанидской эпохи. Но новые открытия заставляют пересмотреть подобное мнение. Известному французскому ученому Ф.Жинью удалось раскрыть смысл одной из надписей Картира — религиозного и политического деятеля III в. н.э., эпохи создания державы Сасанидов — могущественной соперницы Рима и Византии. Это был период упрочения зороастризма, и ведущую роль в создании зороастрийской государственной церкви сыграл Картир — «глава магов» и «хранитель души» царя царей. Не случайно его надписи выбиты там же, где эдикты сасанидских монархов, а на официальных рельефах он изображен рядом с царями.

О многих своих «заслугах» повествует в надписях Картир, в частности о том, что он раскрыл людям смысл учения о «небесах и бездне ада». Каким же образом Картир «познал сущность ада и рая», становится понятным из его надписи в Сар-и-Мешхеде (близ города Казерун в Иране), детально разобранной Ф.Жинью: Картир рассказывает о «посещении» потустороннего мира, где ему удалось лицезреть зороастрийских богов и блаженную жизнь праведников, увидеть рай и преисподнюю.

Итак, Картир — реальное историческое лицо, политический деятель великой державы — в официальной надписи приписывает себе те «деяния», за которые много позднее зороастрийская традиция воздавала хвалу Арда-Виразу, якобы жившему в IV в. (т.е. столетием позже Картира). Цель же обоих рассказов была одинаковой — укрепить пошатнувшуюся веру, упрочить положение зороастрийской религии и церкви. В своих надписях Картир также упоминает о распространении вредных ересей, веры в ложных богов, говорит, что благодаря его деятельности «многие люди, которые были неверными... избрали истинную веру» — зороастризм. Добиться этого Картиру, очевидно, было непросто: ему пришлось обратиться и к продуманной инсценировке своего «путешествия» в потусторонний мир. Картир использовал архаичные и весьма примитивные религиозные представления для политических целей (к тому же приему прибегли позднее и авторы преданий об Арда-Виразе).

Текст сармешхедской надписи сохранился лишь частично, и поэтому остаются неясными многие детали «потустороннего путешествия» Картира. Но и в уцелевших фрагментах упоминается о том, что он видел в раю и каким был туда его путь. Рассказ построен в русле традиционных зороастрийских представлений о загробном мире: к раю Картира ведет «благороднейшая женщина», она сопровождает его при переходе через мост, в раю он видит великих праведников, золотой трон бога, весы...

По той же дороге «следовал» в рай и Арда-Вираз. «Мост Чинват расширился на девять копий, и я перешел через него легко, удобно, отважно и победоносно. Меня, Арда-Вираза, приветствовали могущественный бог Митра, благой Вайю... и другие существа того мира. И я, Арда-Вираз, увидел справедливого бога Рашну, который держал в руках весы из чистого золота и взвешивал деяния, праведников и грешников. Затем праведный Сраоша и бог огня взяли меня за руку и сказали: „Иди, мы покажем тебе рай и ад, сиянье, блеск, спокойствие и процветание, наслаждение и удовольствие, радость, счастье и благоухание рая — воздаяния праведникам. И мы покажем тебе мрак, тесноту и скверну, мучения, злобу и боль, ужас и смрад в аду, все виды воздаяний, которые получают колдуны и грешники“»1 .

В «Книге Арда-Вираза» весьма подробно описывается и само «отправление» в иной мир. Опытные жрецы совершают ритуальные обряды, Арда-Вираз молится, ему подносят три кувшина с вином и наркотическим средством, он выпивает их, продолжая петь молитвы, пока не падает без сознания; душа его «выходит» из тела и «отлетает» в далекую страну, чтобы, увидев рай и ад, через семь дней вновь вернуться к безжизненному телу.

Картир. Наскальный рельеф. III в. н.э.
Картир. Наскальный рельеф. III в. н.э.

Описанный магический обряд невольно напоминает шаманское камлание, несмотря на беллетризованную форму рассказа и совершенно иную историко-культурную обстановку. Правда, «камлание» происходит не в чуме или ином специальном помещении для шамана, а в храме огня; по «возвращении» души Арда-Вираз не только повествует об «увиденном», но и диктует свой рассказ писцу. Однако это не меняет существа ритуального действия. «Путешествие» Арда-Вираза — это «странствие» души в загробный мир. Сходные представления отражены и в надписи Картира: тело оставалось на земле, по потустороннему миру путешествовал «двойник Картира».

Вместе со жрецами жены Арда-Вираза «в течение семи дней и семи ночей, повторяя священные гимны, не переставали стеречь» покинутое душой тело Арда-Вираза. У северных шаманов также существовали специальные помощницы (часто жены), опытные в ритуале и «оберегавшие» тело шамана во время «путешествий» его души; своими заклинаниями они должны были «помогать» душе шамана вернуться в тело. Особый интерес представляет и название «священного снадобья», принятого Арда-Виразом перед тем, как он впал в транс, — «банг», древнее наркотическое средство жрецов и шаманов.

Весьма показателен маршрут загробных «путешествий» Картира и Арда-Вираза: души обоих «переходили» мост Чинват; согласно «Книге Арда-Вираза», его душа отправлялась к горам Чакат-и Дайтик и мосту Чинват. «Чакат-и Дайтик» («Горы правосудия») — это образное обозначение священных гор древнеиранской (и общеарийской) мифологии, употребляемое в поздних зороастрийских сочинениях. Согласно зороастрийским текстам, Хар-бурз («Высокая Хара») — то же, что Чакат-и Дайтик; мост Чинват «расположен» у подножия Хар-бурза (и по «Авесте», мост Чинват лежит у Высокой Хары).

Таким образом, еще в сасанидское время зороастрийские жрецы во время своих религиозных обрядов совершали «полеты» туда же, куда «летали» древнеиндийские муни и риши, — к священным горам (Меру-Хара), лежавшим на далеком севере. Так анализ сасанидских надписей и раннесредневековых зороастрийских сочинений дает новые материалы для воссоздания древнейших религиозных и мифологических представлений индоиранцев и еще раз подтверждает вывод об общеарийском происхождении сюжетов исследуемого нами «северного цикла».

* * *

Мифологические и религиозные представления индоиранских племен в общеарийскую эпоху ученые восстанавливают путем сравнительного изучения традиций, сохранившихся у различных индоиранских народов в исторический период. Конечно, нельзя быть уверенным, что этот метод позволяет воссоздать систему воззрений, полностью соответствующую той, которая некогда существовала у предков этих народов. Религиозные и эпические сочинения древних индийцев и иранцев засвидетельствованы на других по сравнению с «прародиной» территориях — в Индии и Иране, а скифская традиция в основном зафиксирована в иной этнокультурной среде — греческой.

После распада арийской «общности» различные группы индоиранских племен развивались уже в разных географических и исторических условиях, неодинаковым был процесс формирования их религии и культуры. «Первоначальные религиозные представления, по большей части общие каждой данной родственной группе народов, — писал Ф.Энгельс, — после разделения таких групп развиваются у каждого народа своеобразно, соответственно выпавшим на его долю жизненным условиям»2 . Вместе с тем в религиозных верованиях долго сохранялись архаические представления, связанные с более древней эпохой. Многие старые верования в новой исторической обстановке, при ином уровне развития общества продолжали, однако, бытовать вместе с вновь возникшими принципиально иными идеями и воззрениями. «...Раз возникнув, — отмечал Ф.Энгельс, — религия всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованный от прежних времен»3 .

В древних мифах и преданиях индоиранцев получили отражение, по словам К.Маркса, «природа и... общественные формы, уже переработанные бессознательно-художественным образом народной фантазией»4 . Вместе с тем примитивные магические верования, чисто мифические представления соседствовали с элементами рационализма. Для древней мифологии характерна, как указывал В.И.Ленин, «связь зачатков научного мышления и фантазии»5.

Бытовавшие у индоиранских племен космологические и мифологические воззрения нашли широкое отражение в их религиозных верованиях и культе. Представления «северного цикла» были тесно связаны с теми архаичными формами индоиранских религий, которые могут быть определены как «шаманские». Но те же представления прослеживаются даже в таких развитых религиозных системах, как буддизм, зороастризм. Помимо чисто религиозной сферы «северные» сюжеты представлены и в собственно мифологическом материале, космологии, эпосе.

Конечно, отдельные мотивы рассматриваемого цикла бытовали в мифологии различных народов мира (представления о «мировой горе», о пути души, «верхнем» и «нижнем» мире и т.п.), но в космологии и мифологии индоиранских народов такие мотивы — не следствие типологического сходства. Они (все они) составляют последовательную единую систему, включавшую и такие детальные совпадения, которые нельзя объяснить параллельным типологическим развитием. Та же система представлений лежит в основе важнейших мифологических и эпических сюжетов древних индийцев и иранцев (например, миф о похищении Птицей священного растения с великих гор, сказание эпоса об отречении праведного царя, его пути на север с пятью спутниками, их гибели у подножия гор и вознесении царя в райскую обитель и т.д.). Их общеарийские истоки устанавливаются совершенно независимо от «северного цикла». Все это свидетельствует о том, что представления данного цикла являются общеарийским наследием, оформлялись в определенную эпоху и на определенных территориях, которые тогда населяли предки различных иранских и индийских племен.

Система взаимосвязанных представлений древних ариев была такова: далеко к северу от районов, реально известных арийским племенам, — от их собственной территории и областей их северных соседей — расположена страна фантастических существ, мрачная и пустынная, непроходимая для человека; далее возвышаются протянувшиеся с запада на восток горы, поднимающиеся до неба, вокруг их вершин вращаются светила; за горами — великое водное пространство — «Северное море», или «океан»; на вершинах гор и на берегу «океана» расположена обитель богов, «блаженных» и душ умерших — область благодатного климата и света (хотя она лежит за страной мрака и холода), вместе с тем солнце там восходит и заходит раз в году, день и ночь продолжаются по полгода.

В этой общей основе географических и космологических представлений чисто мифические черты сочетаются с реальными данными. К последним принадлежат и сведения о «полярных» явлениях. Авторы древних сказаний связывали полярные явления со странами, расположенными за пределами расселения арийских племен, далеко к северу от своих областей, в «недоступных» для человека районах.

Теперь мы можем вполне определенно ответить на вопрос о том, откуда арии получали сведения о «полярных» странах, — они заимствовали их у своих северных соседей. В течение длительного периода индоиранские племена находились в тесных контактах с предками финно-угорских народов. Эти связи затрагивали различные области хозяйственной деятельности, социальных отношений, материальной и духовной культуры; глубокими были взаимовлияния мифологических и религиозных воззрений обеих этнических групп. В ходе их контактов формировались и представления, принадлежащие к изучаемому нами циклу. Некоторые из таких аналогичных мотивов, казалось бы, можно рассматривать лишь как типологически сходные, но и здесь имеются факты, говорящие о непосредственной связи сюжетов данного круга. На это указывают детальные совпадения в целом ряде характерных представлений и мифологических образов, а также принципиально важные лингвистические свидетельства: соответствия слов, связанных с этим кругом представлений, в различных финно-угорских и индоиранских языках (обозначение мифического «моря», «ветра» и имени персонифицированного Северного ветра, «горы» и названия священных гор, экстатического средства, с помощью которого, в частности, жрецы совершали «полеты» на священные горы и Северный океан).

Так предки индоиранских племен «познакомились» со священными северными горами, Северным океаном, «полярными» явлениями. Тем же путем много позже общеарийской эпохи «северные» сюжеты скифской мифологической традиции продолжали дополняться сведениями о «полярных» областях.



1 Перевод профессора В.А.Лившица. Авторы пользуются случаем выразить крупному советскому иранисту признательность за ценные советы по орнитологии, а также кандидату физико-математических наук Н.Г.Птицыной за консультации по астрономии в связи с данными иранских текстов.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 313.
3 Там же, с. 315.
4 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 12, с. 737.
5 Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 225.
<<Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 9257


© 2010-2013 Древние кочевые и некочевые народы