Гомеровские вопросы
|
загрузка...
|
Гомер – одна из самых загадочных личностей мировой истории. Начнем с того, что о нем неизвестно ничего достоверного. Это не помешало ему, тем не менее, считаться наивысшим авторитетом античного мира, родоначальником европейской литературы, наиболее читаемым автором и непревзойденным гением. Правда, это не значит, что мы не можем еще раз задать вечные «гомеровские вопросы», ответы на которые занимают множество людей последних две с половиной тысячи лет.
Предположим, что каждое слово, написанное Гомером, правда. Все герои реально существовали, все события происходили. Отсюда первый вопрос: когда жил Гомер? Принято считать, что он жил приблизительно в VIII в. до н. э. За честь называться родиной Гомера спорили «семь городов»: Смирна, Хиос, Колофон, Саламин, Родос, Аргос, Афины. На основании же традиционно установленных родословных эллинов считается, что Троянская война произошла приблизительно в 1190 (1193–1184) г. до н. э.
Выходит, что Гомер жил в VIII в. до н. э., а описывал в своих поэмах события XII в. до н. э. Известно, например, что Аполлоний Родосский, живший в III в. до н. э., описал поход аргонавтов, состоявшийся за тысячу лет до него. Но Аполлоний, будучи хранителем Александрийской библиотеки, «пил из незамутненного источника», т. е. при написании поэмы пользовался старинными рукописями. Однако науке не известен ни один догомеровский документ, который мог бы использовать создатель «Илиады» и «Одиссеи».
Хотя и существует мнение, что названные поэмы являются плодом творчества нескольких поэтов, объективно мы должны признавать авторство за Гомером, поскольку отсутствуют другие письменные свидетельства того периода. Версия о том, что Гомер опирался на устные предания, не убедительна.
Известно, что мифы, легенды, предания создаются по определенным законам мифотворчества и по этим же законам они живут в народе тысяче л етиями. В «Одиссее» Гомер описал остров Схерию, сведения о котором нигде не обнаружены. Однажды возникшая легенда об острове Схерии и его жителях, «веслолюбивых феаках», не могла исчезнуть внезапно. Во всяком случае, Геродот и Платон об этом предании упомянули бы. Но если Гомер ниоткуда не мог заимствовать сведения, то остается предположить, что содержание поэм либо плод фантазии Гомера, либо события, списанные с натуры.
Самый логичный вывод: Гомер был современником Троянской войны, видел собственными глазами Менелая и Агамемнона и лично знал Одиссея.
Еще один вопрос: а где все-таки жил Гомер?
Если допустить, что Гомер был современником Троянской войны, необходимо исключить из списка «семи городов» все города малоазийского побережья. Иначе Гомер превращается во врага воинов европейского побережья, и вряд ли бы стал восхвалять подвиги ахейцев. Гомер хорошо знает европейский берег Эгейского моря и плохо ориентируется в географии противоположного берега – мало-азийского. Возможно, что нигде, кроме Трои, на малоазийском побережье он не был. Но Гомер не был и в самой Трое. Он не видел своими глазами троянского коня. Невозможно допустить, чтобы поэт, уделяющий так много внимания убранству воинов, особенно их оружию, удержался бы от подробного описания Троянского коня.
Может быть, и битвы под Троей Гомер описал со слов участвовавших в этой войне воинов? Но многие сцены изображены настолько ярко, с таким знанием обстановки, что необходимо признать, что подобное мог описать только очевидец.
Вероятнее всего, Гомер уплыл из Трои задолго до окончания войны (например, был тяжело ранен и отправлен на Пелопоннес). И действительно, в «Илиаде» описан всего 51 день войны задолго до падения Трои. Итак, Гомер принимал участие в сражениях, но вернулся домой, на Пелопоннес, до окончания войны. Вот мы и подошли к вопросу: в каком городе жил Гомер?
Трудно отрицать, что любой человек лучше всего сможет описать город, в котором родился и вырос или долго жил. Есть ли такая местность, которую лучше всего знает Гомер? Есть – это Итака. По числу подробностей, упомянутых в поэмах, касающихся ландшафта и быта жителей, Итака стоит на первом месте. Гомер знает об Итаке многое. Острова, которые входят в состав царства: «злачный Дулихий, пшеницей богатый», и «лесной Закинф», небольшой островок Астер, где «корабли там приютная пристань с двух берегов принимает». Прекрасно знает Гомер и природу самой Итаки: когда Менелай хочет подарить коней сыну Одиссея, тот отказывается:
Следующий вопрос: «Если Гомер создал поэмы в XII в., то как им удалось сохраниться до периода, с которого начинается память современной истории, – VIII в.?»
Вот простое объяснение: народ Пелопоннеса полюбил эти поэмы, переписывал их, читал на празднествах, любовно хранил, передавая из поколения в поколение четыреста лет. Но простое не всегда истинно. Известно, что бассейн Эгейского моря с XII по IX век до н. э. был «блокирован» финикийцами, которые жестко контролировали весь район. Для науки этот период остается белым пятном. Что происходило на островах и берегах Эгейского моря – неизвестно. После описанной Гомером осады Трои в течение 150 лет гремели войны, периодически перемещаясь с малоазийского побережья на европейское. Природа обрушивала на берега Средиземного моря мощнейшие землетрясения, погружая в море часть городов малоазийского побережья и некоторые острова. После каждого землетрясения новая волна беженцев, оставшихся без земли, захлестывала Пелопоннес и Малую Азию.
Только вдали от политических амбиций и демографических потрясений поэмы могли сохраниться. Остров Итака и стал одним из тех немногих мест, где это стало возможным. Иначе трудно ответить на вопрос: «Почему главным героем «Одиссеи» и одним из главных героев «Илиады» является царь острова Итаки?» Вряд ли поэт, проживавший в Афинах и тем более в Смирне, главным героем войны сделал бы не «своего». Самое логичное: Гомер был жителем острова Итаки, ровесником Лаэрта, отца Одиссея, являлся воспитателем Одиссея и поэтому в поэмах описывал подвиги своего царя.
«Одиссея» заканчивается на самом трагическом для героя моменте. Царь после двадцатилетних мытарств возвращается на родину, но в поэме нет всенародного ликования, радости и других приличествующих ситуации эмоций. Народ пытается убить возвратившегося царя. И чтобы доказать свое законное право на престол, Одиссей вынужден истребить всех женихов, т. е. конкурентов на царский трон. Это приводит к всенародному бунту против Одиссея. Поэма кончается на трагической ноте: богиня Афина в образе друга царя, Ментора, утихомирила возмущенный народ и заставила произнести клятву.
Что это была за клятва?
Прежде чем говорить об этом, необходимо ответить на вопрос: «Сколько лет осаждали Пенелопу женихи?» Вряд ли они начали свои домогательства 20 лет назад, сразу после отплытия Одиссея. Надо исключить срок Троянской войны – десять лет. В это время не только жены ждали ушедших на войну мужей, но и мужчины старались не заглядываться на жен своих воевавших товарищей.
Но вот пришла весть об окончании войны, а на Итаку не вернулся ни один воин. Ко всем ли женщинам, к которым не вернулись мужья, сразу стали свататься женихи? Вряд ли. Скорее всего, какая-то часть женщин, узнав от очевидцев о гибели своих мужей под Троей, стали считаться вдовами, а по прошествии срока траура могли на законных основаниях вновь выйти замуж. Но что делать тем, кому неизвестна судьба мужей? Они обязаны были ждать их. В древности срок «ожидания» мог и, возможно, был связан с религиозными представлениями.
Когда началась война, Одиссей собрал войско, снарядил 12 кораблей и отплыл в Трою вместе с тысячью лучших мужей своего царства. А вернулся из-под Трои один.
Что должен был сделать народ с царем? Если бы Одиссей осмелился сразу после падения Трои вернуться на
Итаку, то его публично казнили бы за потерю войска. И Одиссей вынужден определенный срок скитаться, чтобы боги, а потом и люди простили ему это преступление. Вот поэтому-то боги в течение нескольких лет «отводят» Одиссея от Итаки. Но этот срок подходит к концу, и богиня Афина говорит Зевсу, «что срок наступил возвратиться в землю свою Одиссею…»
Раз возвращение разрешают боги, то люди не имеют права предъявлять Одиссею обвинения. Преступления прощены за давностью лет. Если Одиссей вынужден был выжидать не менее девяти лет после окончания войны, то и его обязаны были девять лет ждать и разыскивать как без вести пропавшего. Если бы Одиссей погиб при свидетелях, то это в корне меняло отношение к нему.
Но Одиссей девять лет скрывался от возмездия на пустынном острове у Калипсо:
Главная задача Одиссея – любой ценой удержаться на троне. Тайно возвратившись, он форсирует события и убивает всех женихов. Это убийство становится причиной народных волнений, но народное собрание раскалывается на сторонников и противников Одиссея. Одиссею вспоминают прежние преступления и предъявляют новые обвинения в связи с убийством женихов:
С именем Гомера вообще связано немало легенд. Александр Македонский во время походов возил ларец с текстом «Илиады», называя ее своей величайшей драгоценностью. Завоевав Египет, Александр решил основать там город и дать ему свое имя. По совету зодчих он отвел для него место. Но ночью увидел удивительный сон. Ему явился… Гомер и прочел стихи из «Одиссеи»:
Александр говорил об удивительной образности, точности описаний, живости и яркости сцен, его поразила многоцветность «Илиады» и «Одиссеи». Но вспомним рисунок из школьного учебника древней истории – великий Гомер изображен с незрячими глазами. Знаменитый бюст был создан в Александрии в эпоху эллинизма, во II в. до н. э., то есть через шесть-семь столетий после смерти Гомера. Это же изображение сопровождает статьи о Гомере в справочниках и энциклопедиях. Вот строки из «Одиссеи»:
Но мог ли слепец сказать:
Как и всякий человек, поэт пользуется зрением, слухом, обонянием, осязанием, передавая в художественном виде информацию об окружающем мире. У слепого в поэмах неизбежно главенствовал бы звук, за ним – запах и характеристики поверхностей – так, как она ощущается особо чувствительными у незрячих кончиками пальцев. Конечно, гомеровские поэмы наполнены и звуком:
Гомер несомненно был зрячим! Но почему его считают слепым?
На монете из Хиоса, датируемой IV в. до н. э., Гомер изображен похожим на Зевса, с открытыми глазами. Бронзовый бюст из музея Модены в Италии, на котором сохранилась надпись с именем Гомера, относится к IV в. до н. э. – поэт здесь тоже представлен зрячим. Как видим, о слепоте поэта нет и речи. Известны и другие древние изображения зрячего Гомера. В чем же дело?
Главной причиной всеобщего заблуждения является высочайшее мастерство скульпторов эпохи эллинизма. Вспомним, например, знаменитого Лаокоона и его сыновей, гибнущих в кольцах змей: изощренность скульптора здесь очевидна! Но изощренность проявлялась в ущерб реализму: позы Лаокоона и его сыновей манерны, они умирают преувеличенно красиво!
Интеллектуалы Александрии обожествляли Гомера. Еще бы – место заложения города указал сам великий поэт. Философы эпохи эллинизма нередко подчеркивали предпочтительность «зрячести слепоты» посвященных – «слепоте зрячести» малограмотной черни. Для элитарного восприятия образ слепого основоположника мировой поэзии (даже в ущерб истине!) казался необычайно привлекательным: до нашего времени дошло более 20 древних копий этого бюста. Значит, в действительности их были сделаны сотни!
К мнению и вкусам ученых знаменитой Александрийской библиотеки, где собрался цвет античной мысли, прислушивались, и образ «слепого» Гомера стал восприниматься буквально. А как быть со слепым от рождения Демодоком? Ведь Гомер рассказал о знаменитом певце, не видевшем солнечного света. Действительно, песнь Демо-дока о любви бога войны Арея и Афродиты, жены бога-кузнеца Гефеста, выглядит как чужеродная вставка. Она резко отличается по тональности от «Одиссеи», в ней полностью отсутствуют свет и цвет. Но – именно в ней необыкновенно сильно проявлен… звук!
Все мы привыкли к выражению «гомерический смех». Но ведь на самом деле это выражение принадлежит вовсе не Гомеру, а Демодоку. Только в его песне боги дважды хохочут – «поднимают смех несказанный» – над ситуацией, в которой оказались незадачливые любовники, схваченные намертво железными сетями ревнивого Гефеста. И нигде более – ни в «Илиаде», ни в «Одиссее» – «гомерического смеха» нет! Песнь Демодока – пример того, как незрячий фиксирует внимание на звуке. Похоже, что Гомер действительно включил в «Одиссею» в качестве «развлекательной программы» песнь слепого певца-аэда. Но сделал он это необычайно корректно и безупречно с точки зрения этики: указав авторство, отметив обстановку веселого праздника.
Гомер не был слепым. Конечно, он мог ослепнуть, скажем, в старости. Но и тогда на творчестве Гомера это никоим образом не отразилось. Его поэмы доносят до нас сквозь непроглядный мрак времени краски, блеск и свет Древнего мира.
Предположим, что каждое слово, написанное Гомером, правда. Все герои реально существовали, все события происходили. Отсюда первый вопрос: когда жил Гомер? Принято считать, что он жил приблизительно в VIII в. до н. э. За честь называться родиной Гомера спорили «семь городов»: Смирна, Хиос, Колофон, Саламин, Родос, Аргос, Афины. На основании же традиционно установленных родословных эллинов считается, что Троянская война произошла приблизительно в 1190 (1193–1184) г. до н. э.
Выходит, что Гомер жил в VIII в. до н. э., а описывал в своих поэмах события XII в. до н. э. Известно, например, что Аполлоний Родосский, живший в III в. до н. э., описал поход аргонавтов, состоявшийся за тысячу лет до него. Но Аполлоний, будучи хранителем Александрийской библиотеки, «пил из незамутненного источника», т. е. при написании поэмы пользовался старинными рукописями. Однако науке не известен ни один догомеровский документ, который мог бы использовать создатель «Илиады» и «Одиссеи».
Хотя и существует мнение, что названные поэмы являются плодом творчества нескольких поэтов, объективно мы должны признавать авторство за Гомером, поскольку отсутствуют другие письменные свидетельства того периода. Версия о том, что Гомер опирался на устные предания, не убедительна.
Известно, что мифы, легенды, предания создаются по определенным законам мифотворчества и по этим же законам они живут в народе тысяче л етиями. В «Одиссее» Гомер описал остров Схерию, сведения о котором нигде не обнаружены. Однажды возникшая легенда об острове Схерии и его жителях, «веслолюбивых феаках», не могла исчезнуть внезапно. Во всяком случае, Геродот и Платон об этом предании упомянули бы. Но если Гомер ниоткуда не мог заимствовать сведения, то остается предположить, что содержание поэм либо плод фантазии Гомера, либо события, списанные с натуры.
Самый логичный вывод: Гомер был современником Троянской войны, видел собственными глазами Менелая и Агамемнона и лично знал Одиссея.
Еще один вопрос: а где все-таки жил Гомер?
Если допустить, что Гомер был современником Троянской войны, необходимо исключить из списка «семи городов» все города малоазийского побережья. Иначе Гомер превращается во врага воинов европейского побережья, и вряд ли бы стал восхвалять подвиги ахейцев. Гомер хорошо знает европейский берег Эгейского моря и плохо ориентируется в географии противоположного берега – мало-азийского. Возможно, что нигде, кроме Трои, на малоазийском побережье он не был. Но Гомер не был и в самой Трое. Он не видел своими глазами троянского коня. Невозможно допустить, чтобы поэт, уделяющий так много внимания убранству воинов, особенно их оружию, удержался бы от подробного описания Троянского коня.
Может быть, и битвы под Троей Гомер описал со слов участвовавших в этой войне воинов? Но многие сцены изображены настолько ярко, с таким знанием обстановки, что необходимо признать, что подобное мог описать только очевидец.
Вероятнее всего, Гомер уплыл из Трои задолго до окончания войны (например, был тяжело ранен и отправлен на Пелопоннес). И действительно, в «Илиаде» описан всего 51 день войны задолго до падения Трои. Итак, Гомер принимал участие в сражениях, но вернулся домой, на Пелопоннес, до окончания войны. Вот мы и подошли к вопросу: в каком городе жил Гомер?
Трудно отрицать, что любой человек лучше всего сможет описать город, в котором родился и вырос или долго жил. Есть ли такая местность, которую лучше всего знает Гомер? Есть – это Итака. По числу подробностей, упомянутых в поэмах, касающихся ландшафта и быта жителей, Итака стоит на первом месте. Гомер знает об Итаке многое. Острова, которые входят в состав царства: «злачный Дулихий, пшеницей богатый», и «лесной Закинф», небольшой островок Астер, где «корабли там приютная пристань с двух берегов принимает». Прекрасно знает Гомер и природу самой Итаки: когда Менелай хочет подарить коней сыну Одиссея, тот отказывается:
О стадах и пастбищах Одиссея Гомер знает буквально все:
«Мы ж ни широких полей, ни лугов не имеем в Итаке;
Горные пажити наши для коз, не для коней привольны;
Редко лугами богат и коням легконогим приютен Остров…»
Гомеру известно даже количество свиней, съеденных прожорливыми женихами Пенелопы: «Убавляли пируя их женихи богоравные… триста их там шестьдесят боровов налицо оставалось». Знает, как были расположены закуты и сколько животных было в каждом закуте. Он подробно описывает место высадки спящего Одиссея феакийцами на Итаку у Форкинской пристани и священного грота с двумя входами. Подробно описывает дом Одиссея и внутреннее убранство этого дома. Откуда он это знает? Большинство женихов, «первых людей» Дулихия, Зама, Закинфа, Итаки Гомер называет по именам, говорит о характерах, перечисляет родственников, а ведь женихов было не один или два, а сто шестнадцать. Об Евриклее, няньке Телемаха, Гомер знает совсем уж интимные подробности: «Куплена в летах цветущих Лаэртом она – заплатил он двадцать быков, и ее с благонравной своею супругой в доме своем уважал наравне, и себе не позволил ложа коснуться ее, опасаяся ревности женской».
«Стад криворогих быков до двенадцати было, овечьих
Также, и столько ж свиных, и не менее козьих (пасут их
Здесь козоводы свои и наемные); также на разных
Паствах еще здесь гуляет одиннадцать козьих особых
Стад; и особые их стерегут на горах козоводы».
Следующий вопрос: «Если Гомер создал поэмы в XII в., то как им удалось сохраниться до периода, с которого начинается память современной истории, – VIII в.?»
Вот простое объяснение: народ Пелопоннеса полюбил эти поэмы, переписывал их, читал на празднествах, любовно хранил, передавая из поколения в поколение четыреста лет. Но простое не всегда истинно. Известно, что бассейн Эгейского моря с XII по IX век до н. э. был «блокирован» финикийцами, которые жестко контролировали весь район. Для науки этот период остается белым пятном. Что происходило на островах и берегах Эгейского моря – неизвестно. После описанной Гомером осады Трои в течение 150 лет гремели войны, периодически перемещаясь с малоазийского побережья на европейское. Природа обрушивала на берега Средиземного моря мощнейшие землетрясения, погружая в море часть городов малоазийского побережья и некоторые острова. После каждого землетрясения новая волна беженцев, оставшихся без земли, захлестывала Пелопоннес и Малую Азию.
Только вдали от политических амбиций и демографических потрясений поэмы могли сохраниться. Остров Итака и стал одним из тех немногих мест, где это стало возможным. Иначе трудно ответить на вопрос: «Почему главным героем «Одиссеи» и одним из главных героев «Илиады» является царь острова Итаки?» Вряд ли поэт, проживавший в Афинах и тем более в Смирне, главным героем войны сделал бы не «своего». Самое логичное: Гомер был жителем острова Итаки, ровесником Лаэрта, отца Одиссея, являлся воспитателем Одиссея и поэтому в поэмах описывал подвиги своего царя.
«Одиссея» заканчивается на самом трагическом для героя моменте. Царь после двадцатилетних мытарств возвращается на родину, но в поэме нет всенародного ликования, радости и других приличествующих ситуации эмоций. Народ пытается убить возвратившегося царя. И чтобы доказать свое законное право на престол, Одиссей вынужден истребить всех женихов, т. е. конкурентов на царский трон. Это приводит к всенародному бунту против Одиссея. Поэма кончается на трагической ноте: богиня Афина в образе друга царя, Ментора, утихомирила возмущенный народ и заставила произнести клятву.
Что это была за клятва?
Прежде чем говорить об этом, необходимо ответить на вопрос: «Сколько лет осаждали Пенелопу женихи?» Вряд ли они начали свои домогательства 20 лет назад, сразу после отплытия Одиссея. Надо исключить срок Троянской войны – десять лет. В это время не только жены ждали ушедших на войну мужей, но и мужчины старались не заглядываться на жен своих воевавших товарищей.
Но вот пришла весть об окончании войны, а на Итаку не вернулся ни один воин. Ко всем ли женщинам, к которым не вернулись мужья, сразу стали свататься женихи? Вряд ли. Скорее всего, какая-то часть женщин, узнав от очевидцев о гибели своих мужей под Троей, стали считаться вдовами, а по прошествии срока траура могли на законных основаниях вновь выйти замуж. Но что делать тем, кому неизвестна судьба мужей? Они обязаны были ждать их. В древности срок «ожидания» мог и, возможно, был связан с религиозными представлениями.
Когда началась война, Одиссей собрал войско, снарядил 12 кораблей и отплыл в Трою вместе с тысячью лучших мужей своего царства. А вернулся из-под Трои один.
Что должен был сделать народ с царем? Если бы Одиссей осмелился сразу после падения Трои вернуться на
Итаку, то его публично казнили бы за потерю войска. И Одиссей вынужден определенный срок скитаться, чтобы боги, а потом и люди простили ему это преступление. Вот поэтому-то боги в течение нескольких лет «отводят» Одиссея от Итаки. Но этот срок подходит к концу, и богиня Афина говорит Зевсу, «что срок наступил возвратиться в землю свою Одиссею…»
Раз возвращение разрешают боги, то люди не имеют права предъявлять Одиссею обвинения. Преступления прощены за давностью лет. Если Одиссей вынужден был выжидать не менее девяти лет после окончания войны, то и его обязаны были девять лет ждать и разыскивать как без вести пропавшего. Если бы Одиссей погиб при свидетелях, то это в корне меняло отношение к нему.
Но Одиссей девять лет скрывался от возмездия на пустынном острове у Калипсо:
Женихи могли начать свататься к Пенелопе только спустя 19 лет после отплытия Одиссея в Трою, значит, «разоряли» дом царя они не более года. Знает ли Одиссей о том, что к его жене обязательно будут свататься? Знает и поэтому торопится назад. Сватовство к почти сорокалетней женщине, имеющей двадцатилетнего сына, не блажь мужчин Итаки, а необходимость, заключенная в «должности» Пенелопы – она царица. Скорее всего, ее слово уже не было решающим, спор о том, кому быть царем Итаки, шел между самими женихами.
«И хладный сердцем к богине, ночи свои он делил принужденно
В гроте глубоком, желанью ее несогласный желаньем.
Дни же свои проводил он…
Горем, и плачем, и вздохами питая…»
Главная задача Одиссея – любой ценой удержаться на троне. Тайно возвратившись, он форсирует события и убивает всех женихов. Это убийство становится причиной народных волнений, но народное собрание раскалывается на сторонников и противников Одиссея. Одиссею вспоминают прежние преступления и предъявляют новые обвинения в связи с убийством женихов:
Итак, Одиссей должен ответить за убийство. Он хочет скрыться, но изгнание грозит не только ему, но и Телемаху. Одиссей говорит сыну:
Первое слово к народу Евпейт обратил благородный…
«Граждане милые, страшное зло Одиссей нам, ахейцам,
Всем приключил. Благороднейших некогда в Трою увлекши
Вслед за собой, корабли и сопутников всех погубил он;
Ныне ж, домой возвратись, умертвил кефалленян знатнейших.
Братья, молю вас – пока из Итаки не скрылся он…
Выйти со мной на губителя…»
Одиссей утверждает, что женихи «от своих беззаконий погибли», и поэма кончается «великой клятвой» и союзом «меж царем и народом» (т. е. примирением). Но все же трудно предположить, чтобы народ простил Одиссею новую гибель сограждан. И Одиссей, пересказывая Пенелопе слова предсказателя Тиресия, собирается в изгнание:
«Если когда и один кто убит кем бывает и мало
Близких друзей и родных за убитого мстить остается —
Все, избегая беды, покидает отчизну убийца.
Мы ж погубили защитников града, знатнейших и лучших
Юношей в целой Итаке: об этом должны мы подумать».
Но этой истории Гомер уже никогда не сочинит.
«Но когда ты,
Праведно мстя, женихов, захвативших насильственно дом твой,
В нем умертвишь иль обманом, иль явною силой – покинув
Царский свой дом и весло корабельное взявши, отправься
Странствовать снова и странствуй, покуда людей не увидишь,
Моря не знающих, пищи своей никогда не солящих,
Также не зревших еще ни в волнах кораблей быстроходных,
Пурпурногрудых, ни весел, носящих, как мощные крылья,
Их по морям, – от меня же узнай несомнительный признак:
Если дорогой ты путника встретишь и путник тот спросит;
«Что за лопату несешь на блестящем плече, иноземец?» —
В землю весло водрузи – ты окончил свое роковое,
Долгое странствие. Мощному там Посейдону принесши
В жертву барана, быка и свиней оплодителя вепря,
В дом возвратись и великую дома сверши гекатомбу
Зевсу и прочим богам, беспредельного неба владыкам,
Всем по порядку. И смерть не застигнет тебя на туманном
Море; спокойно и медленно к ней подходя, ты кончину
Встретишь, украшенный старостью светлой, своим и народным
Счастьем богатый. И сбудется все, предреченное мною».
С именем Гомера вообще связано немало легенд. Александр Македонский во время походов возил ларец с текстом «Илиады», называя ее своей величайшей драгоценностью. Завоевав Египет, Александр решил основать там город и дать ему свое имя. По совету зодчих он отвел для него место. Но ночью увидел удивительный сон. Ему явился… Гомер и прочел стихи из «Одиссеи»:
Александр немедленно отправился на Фарос и увидел местность, удивительно подходящую для постройки большого города: с рекой и прекрасной гаванью. Он воскликнул, что Гомер, достойный восхищения во всех отношениях, вдобавок ко всему – мудрейший зодчий. Царь велел тут же начертить план города, сообразуясь с местностью, но у зодчих не было мела, и они сделали разметку, взяв ячменную муку. Так зимой 332–331 гг. до н. э. была основана Александрия, столица греко-египетского государства Птолемеев и крупнейший центр эллинистической культуры. В этом городе был построен храм Гомера, а поэт обожествлен.
«На море шумно-широком находится остров, лежащий
Против Египта; его именуют там жители Фарос».
Александр говорил об удивительной образности, точности описаний, живости и яркости сцен, его поразила многоцветность «Илиады» и «Одиссеи». Но вспомним рисунок из школьного учебника древней истории – великий Гомер изображен с незрячими глазами. Знаменитый бюст был создан в Александрии в эпоху эллинизма, во II в. до н. э., то есть через шесть-семь столетий после смерти Гомера. Это же изображение сопровождает статьи о Гомере в справочниках и энциклопедиях. Вот строки из «Одиссеи»:
Исследователи трактовали их как автобиографические: Гомер был слеп от рождения, то есть никогда не знал, что такое свет и цвет.
«Лирой звеня сладкозвучною пел
Демодок вдохновенный…
Муза его при рождении злом и добром одарила —
Очи затмила его, даровала за то сладкопенье».
Но мог ли слепец сказать:
Или:
«Зимней порой сыплет снег непрерывный,
Гор высочайших главы и утесов верхи покрывая,
Сыплется снег на брега и на пристани моря седого,
Волны его, набежав, поглощают…»
А от точного описания ужасных деталей у зрячего волосы встанут дыбом:
«Словно как шумный осенний Борей по широкой равнине
Носит повсюду иссохший, скатавшийся густо репейник,
По морю так беззащитное судно повсюду ветры носили…»
Увидеть, как колеблется копье в ритме проколотого им умирающего сердца, оказался способным один лишь Гомер. В поэмах нет безликих «добрых молодцев» или «красных девиц», все цвета персонифицированы: Ахилл – русокудрый, Зевс – чернобровый, царь Менелай – светловласый, Афина – светлоокая, Хрисеида – черноокая, воин Тер-сит – косоглазый; безукоризненны цветовые характеристики металлов: олово – белое, медь багряная, а вот железо… Какими словами можно передать цвет железа? Задача эта оказалась сложной даже для современных ученых и специалистов – справочники сообщают, что у железа цвет… железно-серый. Не нашлось подходящих характеристик, беден технический язык. У Гомера же железо – седое! Блестящее сравнение, о котором может мечтать любой поэт.
«С громом упал он, копье упадавшему в сердце воткнулось,
Сердце его, трепеща, потрясло и копейное древко!..»
Как и всякий человек, поэт пользуется зрением, слухом, обонянием, осязанием, передавая в художественном виде информацию об окружающем мире. У слепого в поэмах неизбежно главенствовал бы звук, за ним – запах и характеристики поверхностей – так, как она ощущается особо чувствительными у незрячих кончиками пальцев. Конечно, гомеровские поэмы наполнены и звуком:
Упоминается запах благовонных курений, говорится о мягких шкурах или хитонах… Но если провести статистический анализ авторских ощущений, то окажется, что зрительные ассоциации, зарисовки и образы абсолютно преобладают. Анализ показал, что не менее 85–90 % информации о внешнем мире переданы с помощью зрительных ассоциаций; 8—10 – приходится на слух, остальные – на запах и осязание. Такое распределение характерно для человека, которому зрение поставляет до 90 % информации об окружающем мире.
«Сшиблись щиты со щитами, гром раздался ужасный,
Вместе смешались победные крики и смертные стоны…»
Гомер несомненно был зрячим! Но почему его считают слепым?
На монете из Хиоса, датируемой IV в. до н. э., Гомер изображен похожим на Зевса, с открытыми глазами. Бронзовый бюст из музея Модены в Италии, на котором сохранилась надпись с именем Гомера, относится к IV в. до н. э. – поэт здесь тоже представлен зрячим. Как видим, о слепоте поэта нет и речи. Известны и другие древние изображения зрячего Гомера. В чем же дело?
Главной причиной всеобщего заблуждения является высочайшее мастерство скульпторов эпохи эллинизма. Вспомним, например, знаменитого Лаокоона и его сыновей, гибнущих в кольцах змей: изощренность скульптора здесь очевидна! Но изощренность проявлялась в ущерб реализму: позы Лаокоона и его сыновей манерны, они умирают преувеличенно красиво!
Интеллектуалы Александрии обожествляли Гомера. Еще бы – место заложения города указал сам великий поэт. Философы эпохи эллинизма нередко подчеркивали предпочтительность «зрячести слепоты» посвященных – «слепоте зрячести» малограмотной черни. Для элитарного восприятия образ слепого основоположника мировой поэзии (даже в ущерб истине!) казался необычайно привлекательным: до нашего времени дошло более 20 древних копий этого бюста. Значит, в действительности их были сделаны сотни!
К мнению и вкусам ученых знаменитой Александрийской библиотеки, где собрался цвет античной мысли, прислушивались, и образ «слепого» Гомера стал восприниматься буквально. А как быть со слепым от рождения Демодоком? Ведь Гомер рассказал о знаменитом певце, не видевшем солнечного света. Действительно, песнь Демо-дока о любви бога войны Арея и Афродиты, жены бога-кузнеца Гефеста, выглядит как чужеродная вставка. Она резко отличается по тональности от «Одиссеи», в ней полностью отсутствуют свет и цвет. Но – именно в ней необыкновенно сильно проявлен… звук!
Все мы привыкли к выражению «гомерический смех». Но ведь на самом деле это выражение принадлежит вовсе не Гомеру, а Демодоку. Только в его песне боги дважды хохочут – «поднимают смех несказанный» – над ситуацией, в которой оказались незадачливые любовники, схваченные намертво железными сетями ревнивого Гефеста. И нигде более – ни в «Илиаде», ни в «Одиссее» – «гомерического смеха» нет! Песнь Демодока – пример того, как незрячий фиксирует внимание на звуке. Похоже, что Гомер действительно включил в «Одиссею» в качестве «развлекательной программы» песнь слепого певца-аэда. Но сделал он это необычайно корректно и безупречно с точки зрения этики: указав авторство, отметив обстановку веселого праздника.
Гомер не был слепым. Конечно, он мог ослепнуть, скажем, в старости. Но и тогда на творчестве Гомера это никоим образом не отразилось. Его поэмы доносят до нас сквозь непроглядный мрак времени краски, блеск и свет Древнего мира.
<<Назад Вперёд>>
Просмотров: 5100